Валерий Смирнов - Золото мистера Дауна
— Не томи, Юра, — взмолился Барон.
— Ладно. Ты прикинь, что мы были для этих лохов-хронцев раньше? Мы были «железный занавес», икра, ансамбль «Березка», Большой театр, вездесущее КГБ…
— И Третьяковка, — подал голос менеджер «Парацельса».
— А хоть Эрмитаж… А что мы для них сегодня? Сегодня мы для них — сплошной бандитизм, проститутки, коррупция, кровавые разборки и прочая экзотика. Такую нигде в мире не сыщешь, как раньше тех кагэбешных сучек из «Березки!» Я же говорил — надо совмещать приятное с полезным, как те три составных части, за которых бухтел классик марксизма: туризм, экстремальные условия местного колорита и снятие стресса… Ты знаешь, в Америке есть такой бизнес: люди платят бабки за то, что их с понтом берут в плен, а потом пытают? Но у нас же все для блага человека… Представляешь, тур не по каким-то там задрыпанным музеям… На хрена им музеи? Своих полно. Зато мы устроим другую экскурсию, до которой «Гиппократ» хрен догадался. Плюс лечение нервов возбуждением, учитывая медицинский профиль…
— Ты меня начал утомлять, — зевнул Барон. — Не выпячивай своих заслуг перед родиной. Говори чуть короче, мне в банк ехать нужно.
Юрий Петрович попытался обидеться, однако характер взял свое для пользы всеобщего дела:
— Это будет тур для здоровой нервной системы под названием типа «Русская банда». Представляешь, хронец попадает в нашу банду. Такую, как они ее себе понимают; он вместе с братвой гоняет на разборки, вытворяет, за что на родине его бы усадили лет на десять… Да за такое возникнет очередь длиннее, чем раньше за бутылкой! Причем, представляешь, сколько зелени…
— Представляю, — заметил Барон. — Главное, обставь все красиво. И помни о конечной цели… Чтобы «Гиппократ» клюнул на опыт коллег Значит вот что, ребята. Вы сработали — нечего делать. Но это все пока теория. Сережа, забей наперед рекламу настоящих’ лекарств и устраивай цирк. Юра, твоя линия — это пердулет, а также небольшие киевские потрясения. Если сыграет хотя бы один вариант — мы уже на коне, а значит, можем приступать к основному удару. Только не забывайте об осторожности. «Гиппократ» — это еще те подарки, они сами создали такие лоходромы — пальчики оближешь.
— Барон, — скромно заметил Перпетуум-Мобиле, — мы тоже кое на что способны. Я отвечаю, что после всех дел эти махновцы будут зализывать не пальцы, а собственные приложения к нашим пердулетам…
— Вот именно, — поддержал коллегу начальник центра общественных связей. — Я им за крестного Дядю…
— Это предстоит доказать делом, — руководящим, не терпящим возражений тоном сказал Барон. — Совещание закончено. Вместе с теоретическими выкладками. Приступайте к практической работе.
Глава семнадцатая
Юрий Петрович Печкин с капитаном Немо еще не вернулись из заграничной командировки, когда красавица Вероника и Перпетуум-Мобиле вовсю развернулись в сфере услуг, инкогнито предоставляемых «Парацельсом» определенно больным людям, которым уже не было куда девать бабки.
Такса за пребывание в гостях у русских бандюг отличалась завидной стабильностью вне зависимости от притязаний клиента. Мафии было все едино, чем интересуется иностранец: погудеть с ней на всю катушку или даже принять участие в разборах, лишь бы гнал наперед десять штук зелени.
Вероника привозила в штаб-квартиру мафии клиента с завязанными глазами, и, когда с его шнифтов стягивали черную повязку, иностранец с ходу понимал, что ему повезло гораздо больше, чем всем вместе взятым комитетам по борьбе с организованной преступностью.
Хаза мафии поражала своей роскошью и простотой нравов. По всему периметру малины, кроме груд коробок с явно награбленным добром, валялись пустые бутылки, шприцы, наркотики, оружие и голые девки, готовые ублажать братву, как только у нее выдастся свободная минутка.
Но откуда взять время этой самой организованной преступности, когда она едва успевает ежечасно грабить, убивать, взрывать и контролировать банки вместе с казино? Клиент, слегка владевший иностранным языком, очень быстро понимал за это. Тем более Вероника представляла его главарю банды по кличке Вырвинерву с понтом троюродного брата, готового вести переговоры с американскими и прочими коллегами за совместную деятельность.
Вокруг Вырвинерва сидела явно бандитская братва с коротко стриженными волосами, обвешанная такими килограммами золота, будто она не бегала ежеминутно грабить золотые запасы всех подряд, а занималась рекламой Ювелирторга.
Потенциальный связной с международными преступными синдикатами бухал на брудершафт с бандитами самую настоящую «Смирновскую», которую ему выдавали за самогон, курил газетные самокрутки с махрой имени Филиппа Мориса и прислушивался к разговорам за столом.
Судя на них, дел у мафии было невпроворот. Бандиты прямо уже предлагали своему главарю заняться подделкой авизовок, транспортировать тонну героина из Шереметьево во Внуково, документально оформить подпольный обувный цех, а также захватить пару заложников, чтобы скачать с них миллионные выкупы. Главарь пресекал ненужные базары, потому что сперва нужно перемочить основных конкурентов, и лишь потом делать налет на засекреченный склад Валютного резерва, замаскированный под будку «Союзпечати» в отставке.
Когда гость доходил до повальной кондиции, ему уже было все равно — пить дальше самогон из самовара, идти с бандитами на разборки или попытаться трахнуть одну из постоянно липнущих до него марух. В это время в хазу влетал трясущийся от страха или возбуждения человек, обвешанный золотом, как новогодняя елка игрушками, и чуть ли не скакал на четвереньках до главаря Вырвинерва.
— Беспредел! — визжал вновь прибывший, печатая шаг руками. — Волчина позорный! Мочить надо, век воли не видать! Клянусь мамой родной и постановлением мэрии о торговле спиртным!
Главарь мафии начинал вести с явно обиженным человеком беседу, а мадам Моршанская переводила гостю в ухо тех слов, которых он не мог понять, даже если бы знал местный язык на уроне академика от лингвистических наук.
— Это очень крутой мэн, — шептала Вероника. — Его обидел председатель совета директоров банка «Метеор». Вот сучий козел! Сама помню, как он у Коки в ногах валялся, пищал: одолжи денег, а теперь отдавать не хочет. А Кока, между прочим, не какой-то там конгрессмент, а…
Вероника многозначительно умолкала и лишь затем доверительно добавляла:
— Жаль брательник Коки сейчас на разборках…
— Кто есть Кока? Министр? — пытался хоть что-то понять гость, пока главарь мафии орал на братву, что она опухла от безделья: три взрыва за день — и это вся работа?!
— Бери круче, — шептала Вероника, — он тебе не какой-нибудь, а заведует приемом стеклотары…
— Как это есть? Директор банк брать деньги у…
— Ничего ты в наших делах не рубишь, — гладила иностранца по голове мадам Моршанская. — Знаешь, есть такие стихи знаменитого поэта: «Умом Россию не понять»? Так вот, это же не просто, а мафия, усекаешь?
Клиент срочно опрокидывал еще один граненый стаканчик с самогоном и начинал понимать все на свете, даже почему банкир одалживает деньги у приемщика пустых бутылок.
Вырвинерв грохал кулаком по столу, переворачивая банки с экзотической закуской «Икра кабачковая», и провозглашал:
— Посадим гада на счетчик! Бритвой по горлу! У каждого вопроса есть свой прайс…
— Разборы! — орала братва, судорожно передергиваю затворы списанных «Мосфильмом» маузеров, которые иностранный гость легко принимал за секретное оружие.
Иностранец оказался не робкого десятка и высказал горячее желание принять участие в операции по возвращению кровных несчастному Коке.
— А как же иначе? — хлопал его по плечу главарь. — Мы же по натуре должны тебя проверить в деле… Ну, на посошок!
Братва собиралась на дело, не обращая особою внимания на телок, по инерции пристающих ко всем подряд.
— Кенты! — орал один из самых лысых бандитов. — Давайте по дороге грабанем казино!
— Ты что, попух? — одергивал подчиненного главарь. — Их еще до нас Дума своими постановлениями подраздела.
— Конгресс? — таращился гость на двоящегося Вырви-нерва.
— Ну да, — поясняла Вероника, — у наших конгрессменов полная неприкосновенность. Их не имеют права арестовывать и допрашивать. Вот ихняя мафия и конкурирует с нашей.
— А если конгрессмен кого-то убить? — лепетал иностранец.
— Ну и что? Подумаешь, убить, — пожимала плечами Вероника. — Он же конгрессмен! Хоть всю страну угробь, ни черта ему не будет. Ферштейн?
Гость опрокидывал еще одну стакашку на посошок, понимая уже все на свете, и в меру сил поддерживал предложение бандита с золотыми зубами взорвать по дороге к банкиру склад оружия конкурентов, находящийся под охраной райотдела милиции. И пусть потом КГБ набивает стрелу, все равно разборов не миновать.
