Татьяна Полякова - Одна, но пагубная страсть
Не успела она до конца произнести начатую тираду, как возле дома появился Гоша, припадающий сразу на две ноги. Ленка хмурилась, не зная, как отнестись к его внезапному появлению. Гоша прошел в кухню, устроился на табурете и с обидой спросил:
— Где вас носило?
— А тебя? — вопросом на вопрос ответила Ленка. — Ты вроде ходить не мог? Что, уже полегчало?
— Я боялся один оставаться. Соседи косятся, и вообще — вас нет, я подумал, вдруг вы за моей спиной с ними договорились…
— С кем?
— С бандитами.
— Придурок, — вздохнула Ленка. — Зачем нам тебя им сдавать, когда мы же тебя героически спасали?
— А менты… — вторично вздохнул он.
— Для киллера ты уж очень пуглив, — заметил Матвей и спросил:
— В лесочке отлеживался?
— Ага. Поесть привезли чего-нибудь? Я весь день голодный.
Ленка принялась кормить страдальца, а меня не оставляла мысль о цветке. Точнее, о том, целы ли наши денежки. Но проверить это прямо сейчас я не могла и очень переживала.
Когда мы поужинали, я предложила долго не засиживаться и первой отправилась спать. Гоша, который жаждал общества, устроился на террасе, повествуя Ленке о своей нелегкой судьбе — мало того, что он парень с идеалами, он еще и сиротой оказался. Подружка слушала его, открыв рот, и уже шмыгала носом в особенно волнительных местах повествования, доводя меня до бешенства.
Матвей в кухне читал детектив и тоже не собирался ложиться. Ко всему прочему за забором бродили соседи, полковник вышел на прогулку с собакой и, точно нарочно, устроился покурить на скамейке прямо напротив нашей калитки. Стемнело, а дачная жизнь все еще била ключом.
Тут мне пришло в голову, что пион с террасы не видно. Лопата в сарайчике, и если вылезти в окно, то мои дорогие друзья будут считать, что я в доме… Я покосилась на окно, распахнутое настежь по причине жары, выключила свет, выждала время и легко выбралась в сад.
В темноте я едва не наступила на пион и замерла, прислушиваясь. Гоша рассказывал, как он вывихнул ключицу, учась кататься на роликах, собачка полковника тявкнула раза два и замолчала. Я прошмыгнула к сарайчику, стараясь не шуметь, открыла дверь и нащупала в темноте лопату, удивляясь: когда стараешься что-то сделать тихо, все, будто специально, с громким стуком валится из рук. Вооружившись лопатой, я вернулась к пиону. Только-только собралась потревожить цветок, как услышала на крыльце шаги. Лопату сунула в кусты, но более ничего сделать не успела, так что, когда Матвей приблизился, мне только и оставалось, что устроиться в позе лотоса, задрав голову к небесам. Герой замер в нескольких шагах от меня и позвал:
— Катя… — сделал шаг и зашептал:
— Ты чего здесь?
— Медитирую, — ответила я. — А ты мне мешаешь.
— Я тоже хочу медитировать, — заявил он, устраиваясь рядом на корточках. — Бог мой, а звезды-то какие… — задрав голову, ахнул он. — В городе таких не увидишь.
— Ты мог бы медитировать молча? — спросила я.
— Мою душу переполняет восторг при виде красоты мира, и я не в силах сдержать его, — с обидой ответил он. — А почему ты именно здесь медитируешь?
— А где, по-твоему, я должна это делать?
Тут во мне уже окрепла уверенность, что Матвей в саду появился не случайно. Да он следит за мной! Я сурово взглянула на него, он резко повернулся и, должно быть, от переполнявшего его восторга не удержал равновесия, а чтобы его сохранить, схватился за мое плечо, не учтя одного: у нас разные весовые категории. К тому же я и сама с трудом сохраняла равновесие, потому что второпях села довольно неудобно. Итог был таков: мы оба повалились в траву. Я подозревала, что он сделал это нарочно, и вместе с тем во мне росло подозрение, что то же самое думает обо мне он. Видимо, по данной причине я и залилась краской. Попыталась подняться, и наши с Матвеем лбы внезапно пришли в соприкосновение, мы разом ойкнули, он не к месту сказал:
— Родными будем… — затем улыбнулся, и тут…
Видеть рядом с собой физиономию такого парня летней звездной ночью, лежа в траве, — сильнейшее испытание для юной девушки. С прискорбием вынуждена признать, что я его не выдержала. Когда Матвей, наклонившись ниже, стал меня целовать, я практически не сопротивлялась. То есть я вроде бы увиливала, но так неохотно, что даже идиот бы понял: это не всерьез. Совершенно ненужные мысли пришли мне в голову: как было бы хорошо, не познакомься он с Наташкой раньше, чем со мной, не подозревай я его в коварстве и не будь он таким красивым, потому что с такими, как он, беда — девки им на шею постоянно вешаются, и выйдет не любовь, а сплошные муки ревности. Последняя мысль и привела меня в чувство.
— Что это ты себе вообразил?! — возмущенно спросила я, отстраняясь.
— Только не говори, что я тебе совсем не нравлюсь, — обиженно ответил Матвей.
— Конечно, не нравишься. Что в тебе хорошего?
— Доброе сердце, я полагаю. Чего б мне тогда проводить свой отпуск в такой компании?
— И ты от безделья решил за мной приударить?
— Между прочим, — поудобнее устраиваясь рядом, заявил он, — ты обязана меня соблазнять.
— Я?
— Конечно, ты. Если верить твоим детективам, героиня сразу берет парня в оборот, он совершает ради нее всякие глупости, они заграбастывают миллион и живут долго и счастливо.
— Хорошо, я скажу Ленке, чтоб она тебя соблазнила.
— Там уже Гоша вовсю старается. Если она его не усыновит, то к утру точно полюбит.
— А как же Наташка? — спросила я. Вышло ужасно глупо.
— У меня к ней исключительно дружеские чувства, — сообщил Матвей.
— Если ты думаешь, что я совсем дура и заморочить мне голову труда не составит, то ты ошибаешься.
— Еще вопрос, кто кому голову морочит, — хихикнул он и вдруг посуровел:
— Будешь меня соблазнять?
— Нет.
— Тогда пошли в дом. Становится прохладно, еще простудишься. А это что такое?
Матвей переместился ближе к кустам, и я поняла, что он наткнулся на лопату. Я схватила его за руку и едва ли не в голос завопила:
— Буду!
— Что? — не понял он.
— Соблазнять.
— А-а.., ну, давай…
Я сидела на коленях, а он на корточках, и мы таращились друг на друга.
— Там что-то спрятано? — кивнув на кусты, спросил Матвей.
— Какой ты умный, — съязвила я.
— Соблазняй, или я в кусты полезу! — прикрикнул он.
Тут на крыльце появилась Ленка и, вглядываясь в темноту, позвала:
— Эй, вы где?
— Здесь, — ответила я.
— А что вы там делаете?
— Она меня соблазняет, — поднимаясь на ноги и помогая подняться мне, ответил Матвей.
Мы направились к крыльцу. Ленка к нам приглядывалась, а я от стыда готова была сквозь землю провалиться, потому что Матвей пялился на меня с такой ухмылкой, точно я в самом деле…
Я прошла мимо Ленки в кухню и поставила чайник. Матвей вошел следом и занял кресло-качалку, оттуда продолжая лыбиться. Ленка сначала метнулась в кухню, но вдруг передумала и бросилась на террасу. Я налила себе чаю и стала смотреть в окно. Матвей понаблюдал за мной и спросил:
— Составляешь план военной кампании?
— Что-то вроде того.
— Идея Диму ограбить пришла тебе в голову? — Я презрительно отвернулась. — Хочешь, скажу одну вещь? — помедлив, спросил он.
— Валяй.
— Ты очень красивая. Странно, что ты в этом сомневаешься.
— Такие, как ты, в детективах всегда злодеи, — попыталась я сменить тему.
— Это я уже сообразил. Чтобы иметь хорошие шансы, надо родиться тупым придурком и приобрести десяток шрамов. На худой конец на заднице, но лучше на физиономии. А я вот наплюю на твои детективы и окажусь положительным.
Я нахмурилась, не желая продолжать дурацкий разговор. Матвей немного помолчал и опять полез ко мне с вопросами:
— Что ты намерена делать? Я за тобой в огонь и в воду, но хотелось бы знать… В милицию вы, понятное дело, не пойдете. Есть какие-нибудь мысли о будущем?
— Надо выяснить, кто хотел Диминой смерти, — буркнула я.
— И с этой целью вы поехали в клуб? Ну и что, узнали?
— Нет.
— А с чего вы взяли, что в клубе справочное бюро?
— Просто там знакомый работает.
— Тебе в голову не приходило, что не всегда следует посвящать знакомых в свои проблемы?
Теперь он заговорил серьезно, и я вновь поразилась переменам в его внешности — ничего похожего на дамского любимчика.
— Как же тогда я найду убийц?
— Убийц? — быстро переспросил Матвей, а я, должно быть, побелела от злости. — Катька, — позвал он, — выкладывай, что тебе еще известно и что ты забыла рассказать мне.
— Ничего я не забыла, — нахмурилась я. — Чего к словам придираешься? Мне вот что пришло в голову… Наташка говорила, что сестра Димы вдова и вроде бы муж ее погиб недавно… — Я замолчала и потерла нос… Дурацкая привычка, все никак не могу от нее избавиться. На ум некстати пришли слова Матвея о том, что я красивая девушка, а дурацкие привычки девушек не украшают. Впрочем, верить словам такого типа…
