Брайан Гарфилд - Кто следующий?
— Я полагал, вы хотите узнать мое решение как можно скорее.
— Боюсь, что да.
Большой калифорниец поднялся.
— Разрешите мне отложить его до утра.
— Я позвоню вам завтра.
— Отлично.
Они направились к двери.
Би заметил:
— Все это кажется чертовски бесцеремонным, не правда ли?
— Да, как будто роешься в карманах человека, который еще не умер.
— Иногда я ненавижу политику, — сказал Би. Он быстро и крепко пожал руку Этриджу и вышел.
Было далеко за полночь. Опять начала пульсировать головная боль.
Этридж подумал о том, чтобы позвонить врачу, но решил как следует выспаться в надежде, что головная боль исчезнет.
Чувствуя странную вину и думая о большом столе в Белом доме, он отправился спать.
ВТОРНИК, 11 ЯНВАРЯ
11:35, гринвичское время.
Сигнал пришел в виде слабых колебаний в диапазоне 500 кГц, отведённом для морских служб. Его зафиксировал оператор радиостанции в Лэндс Энд с отметкой времени 11:35. Это была довольно неуклюжая морзянка. Текст был коротким:
«Фэрли будет передавать на этой частоте в 12:10 по Гринвичу не прекращайте связь».
Оператор немедленно связался по телефонному кабелю с командующим Флотом в Портсмуте. Времени для оценки вероятности мистификации не оставалось. Командующий Флотом немедленно послал распоряжения на все станции. К 11:48 по Гринвичу все государственные радиостанции на берегах Англии и Франции были готовы к приему.
В 11:50 послышался треск включенного микрофона, и затем в эфире появился голос:
«Говорит Клиффорд Фэрли. Через… десять минут… я буду говорить… на этой… частоте».
Командующий Флотом в Портсмуте доложил по телефону в Адмиралтейство в 11:49. Его сообщение было немедленно послано на Даунинг Стрит, 10. Для прямой передачи ожидавшегося сообщения связь с Вашингтоном поддерживалась по двум каналам: по «горячей линии» между премьер-министром и президентом Брюстером и по спутниковой системе радиовещания.
В 11:55 на частоте 500 ГГц снова послышались треск и голос:
«Говорит Клиффорд Фэрли. Через… пять минут… я буду говорить… на этой… частоте».
От некоторых наблюдателей с хорошим слухом не ускользнуло, что второе сообщение представляло собой ту же запись, что и первое, за исключением слов «пять минут» и «десять минут».
Премьер-министр слышал это по прямой телефонной линии из Адмиралтейства. Он обратил внимание на странные паузы между словами. Звук был похож на голос Фэрли. Премьер-министр спросил первого лорда Адмиралтейства:
— Мы, разумеется, записываем все это на ленту?
— Естественно.
— Что ж, очень хорошо.
— Уайтхолл поставлен в известность?
— Да, разумеется. — Премьер-министр подошел к телефону «горячей линий». — Господин президент?
— Я слушаю, — ответил тот, по-орегонски гнусавя и растягивая слова.
— Мы будем передавать все прямо по этому телефону.
— Хорошо, послушаем, что там собираются сказать.
8:30, восточное стандартное время.
В распоряжении Агентства национальной безопасности был чудовищных размеров парк компьютеров, предназначенных для анализа шифров, кодов и электронных сигналов. Запись голоса Фэрли была закодирована, нанесена на перфокарты и введена в таком виде в устройство ввода машины фирмы Ай-Би-Эм; после этого запись ввели снова, на этот раз в виде высокоскоростных магнитных лент шириной полдюйма для обнаружения всех нюансов громкости и частоты звука в голосе. Устройства электронного обнаружения достигли высшей степени совершенства, недоступной самому Шерлоку Холмсу: звук, не воспринимаемый ухом, или не заметная никому доля секунды давали нить к разгадке.
Из служащих АНБ записями Фэрли занимался Амес, и Лайм много раз работал с ним ранее. Он контролировал работу Лайма, когда тот был действующим агентом за границей.
— Все «отпечатки голоса» дали положительный результат, — сказал Амес. — Мы сопоставили их с записями его речей. Это не подделка — это голос Фэрли.
Саттертвайт сердито посмотрел через свои толстые линзы на вращающиеся бобины с лентой.
— Отредактировано.
— И редактор чертовски здорово потрудился над этим, — пробормотал Лайм.
Это место всегда вызывало у Лайма представление о пульте управления космическим полетом. Вдоль огромных изогнутых стен непрерывно работали электронные консоли.
Лайм держал распечатку с компьютера. Она изображала фрагменты, показывающие, где слова Фэрли были обрезаны и соединены снова:
ГОВОРИТ КЛИФФОРД ФЭРЛИ
Я БЫЛ ПОХИЩЕН
МЕНЯ УДЕРЖИВАЮТ, ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ ВЫКУП, В НЕЗНАКОМОМ МНЕ МЕСТЕ ГРУППА ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ НЕ ОТКРЫЛИ СВОИХ ЛИЦ И НЕ ДАЮТ КАКОГО-ЛИБО ДРУГОГО СПОСОБА УСТАНОВИТЬ ИХ ЛИЧНОСТИ ОНИ НЕ ПРИЧИНИЛИ МНЕ ФИЗИЧЕСКОГО ВРЕДА
ТРЕБОВАНИЯ ВЫКУПА КАЖУТСЯ ПРИЕМЛЕМЫМИ. Я
ДУМАЮ, ВАШИНГТОН СОГЛАСИТСЯ НА ЭТИ
ТРЕБОВАНИЯ
Я ПОНИМАЮ, ЧТО
ВЫ
МОЖЕТЕ
ПРЕДПОЛОЖИТЬ, ЧТО
Я БЫЛ ПОДВЕРГНУТ
«ПРОМЫВАНИЮ МОЗГОВ»
НО
я ДОСТАТОЧНО КРЕПОК
И
РЕДКО ОТПРАВЛЯЮ СВОИ МОЗГИ В СТИРКУ
ОНИ НЕ ПРИЧИНИЛИ МНЕ ВРЕДА
Я ГОВОРЮ СВОИМИ СОБСТВЕННЫМИ СЛОВАМИ, СВОБОДНО, БЕЗ ОГРАНИЧЕНИЙ
МЕНЯ НЕЛЬЗЯ КУПИТЬ
ЧЕЛОВЕК В МОЕМ ПОЛОЖЕНИИ ЛИШЕН РОСКОШИ
ПОЗВОЛИТЬ СЕБЯ КУПИТЬ
Я
ГОВОРЮ
ТОЛЬКО НА СВОИХ СОБСТВЕННЫХ УСЛОВИЯХ
ДЕЛО В ТОМ, ЧТО Я ЗАНИМАЮ ОПРЕДЕЛЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ В ЭТОМ МИРЕ — ЖИВОЙ ИЛИ МЕРТВЫЙ Я ПРОДОЛЖАЮ ПРЕДСТАВЛЯТЬ ЭТО ПОЛОЖЕНИЕ.
ЧЕЛОВЕК С ТАКИМ ПОЛОЖЕНИЕМ НЕ МОЖЕТ ПРОИЗНЕСТИ
СЛОВА
КОТОРЫЕ
НЕПРАВИЛЬНЫ. — РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ
ИМЕЮТ МОТИВЫ, В КОТОРЫХ ЕСТЬ СМЫСЛ
ДЛЯ
НИХ
ОНИ
СОГЛАСНЫ ОТПУСТИТЬ МЕНЯ
В ОБМЕН НА СЕМЕРЫХ ТЕРРОРИСТОВ, КОТОРЫЕ ПРЕДСТАЛИ ПЕРЕД СУДОМ
МОЯ СВОБОДА В ОБМЕН НА
ТЕРРОРИСТОВ
ОНИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ОСВОБОЖДЕНЫ И ПЕРЕДАНЫ В НАДЕЖНОЕ УБЕЖИЩЕ
ИНСТРУКЦИИ БУДУТ ПЕРЕДАНЫ
КЛИФФОРД ФЭРЛИ.
Саттертвайт спросил:
— Это смонтировано профессионально?
Лайм покачал головой, и Амес ответил:
— Талантливый дилетант, но не профессионал. Это звучит почти естественно, но я бы сказал, что они, вероятно, сделали свою запись, переписывая с одного маленького портативного магнитофона на другой и обратно. Здесь сильный шумовой фон — он возникает из-за многократной перезаписи. Им потребовалось несколько раз переписать ленту, чтобы стереть звуки щелчков между фрагментами. Это бросается в глаза. Во всяком случае все было проделано не в хорошо оборудованной студии звукозаписи.
У Саттертвайта появилось выражение лица человека, только что попробовавшего нечто отвратительное.
— Он знал, что его слова записываются. По крайней мере некоторые из них. Я имею в виду, что вы не произнесете «говорит Клиффорд Фэрли», если только кто-нибудь не держит микрофон перед вашим носом. Вам не кажется, что ему следовало проявить больше здравого смысла?
— С приставленным к голове пистолетом? — Лайм воткнул в рот сигарету, открыл с легким щелчком зажигалку и чиркнул колесиком. Вырвался синий язычок пламени.
Печатающие устройства компьютера выплевывали на пол продырявленные бумажные ленты; они корчились и извивались, будто в агонии, напоминая змей на голове Горгоны.
Саттертвайт сказал:
— Для них это удачный пропагандистский ход.
В действительности, они просто убивали время. Радиолокационная триангуляция сузила область, из которой было передано сообщение Фэрли, до прибрежного района Средиземноморья к северу от Барселоны, и он прочесывался интернациональными силами. Не оставалось ничего, кроме как ждать дальнейшего поворота событий.
15:15 континентальное европейское время.
Лодка сильно воняла рыбой. Из ограниченного пространства каюты внутри лодки Фэрли наблюдал за бесстрастным лицом Абдула; он ощущал стягивающую запястья и лодыжки проволоку, безвольно болтаясь от толчков бортовой и килевой качки их судна.
«Мы где-то в Средиземном море», — предположил он. Голова тупо ныла после наркотиков, которые они ввели ему прошлой ночью.
— Ты хочешь поговорить, Абдул?
— Нет.
— Вот беда. Я мог бы сообщить тебе нечто дельное.
— Парень, только не говори мне, что мы никогда не выпутаемся из этого.
— Может быть, у вас и получится. Но вы не сможете жить с сознанием этого.
На лице Абдула появилась гримаса мучительной неприязни:
— Давай, давай, парень.
— Ты знаешь, что они сделают с вами, когда поймают?
— Они не поймают нас. Они слишком глупы. А теперь пусть твой рот на некоторое время отдохнет.
Он лег на спину. Койка была узкой; деревянный край толкал его локоть, а места, чтобы повернуться не было. Он поднял локоть и оставил его торчать.
