Ярослав Зуев - Месть. Все включено
– Так точно, Сергей Михайлович. Не успел сказать. После того, как вчера ей доктор успокоительного закачал, кубов с десять, она ночь проспала, а теперь, с утра на ногах. С семи на допрос просится. К вам.
– Ко мне? Ты уверен, что ко мне?
– Так точно, Сергей Михайлович. Вы ж у нас – самый главный.
– То есть? – приподнял брови Украинский. – Поясни.
– Ну, в смысле, требует самого главного начальника, который вчера с ней разговаривал.
– Чем поясняет, что ко мне?
– Вы, говорит, добрый. – Торба хмыкнул. – По ее словам.
– М-да, – сказал полковник, и потер подбородок.
– Какие будут еще распоряжения, товарищ полковник?
Украинский оглянулся к полутемному коридору, потому что ему показалось, что там промелькнула тень. Но, все было тихо. Жена и дочка спали. Тогда полковник посмотрел в окно. Утро выдалось солнечным, значит, и день обещался быть погожим. Украинский подумал, а не закурить бы, и поморщился. Грудь саднило от десятков выкуренных вчера сигарет.
– Вышли за мной машину, Володя. Я хочу с Ревень потолковать. Посмотрим, что она скажет. А потом, – он хрустнул костяшками, – потом и с Протасовым поговорим. Или, может, сначала с Протасовым.
– Понял. Машина будет у вас через двадцать минут, Сергей Михайлович.
Украинский подумал о душе, особенно притягательном по утрам:
– Давай через полчаса, Володя.
– Вас понял, Сергей Михайлович.
Повесив трубку, Украинский заглянул в комнату дочери. Светка спала, обняв ногами одеяло. Полковник на цыпочках подкрался к кровати, потрогал лоб дочери. Тот был прохладным, значит, температура спала к утру.
– Слава Богу, – пробормотал полковник, и отправился в душ. Зайдя в ванную, Сергей Михайлович стащил с руки браслет «Stainless Steel» со старенькими часами, которые таскал Бог весть сколько лет, с начала 70-х, должно быть, еще раз посмотрел на часы, перед тем как положить их на полочку у бритвенного прибора. Стрелки показывали половину одиннадцатого. Судя по времени, Бандура как раз находился в воздухе, направляясь в Крым. Вардюк должен был доложить, как только встретит молодого человека в аэропорту. Пока он, естественно не звонил. Еще было рано. Протянув руку, Сергей Михайлович осторожно потрогал воду. Она уже достаточно нагрелась. Тогда полковник, кряхтя, полез под душ, задернув полиэтиленовую ширму.
* * *Когда Украинский уже выходил из квартиры, его окликнула жена. Полковник прижал палец к губам:
– Т-с, Светку разбудишь.
– Подожди, я тебе бутерброды сделаю, Сережа.
Он отрицательно покачал головой:
– Нет времени, Лидок. Я постараюсь недолго.
Кажется, она не поверила. Даже наверняка нет.
– Что у тебя с лицом? – спросила жена. – Кровь?
Украинский потрогал щеку. Он порезался, когда брился:
– А, это… – полковник отмахнулся. – Ерунда, до свадьбы заживет.
– Дай, йодом прижгу.
– Нет времени, Лида. – Опустив глаза, Украинский притворил дверь, пересек лестничную клетку и нажал кнопку вызова лифта.
Машина дожидалась под парадным. Усаживаясь, он, запрокинув голову, посмотрел наверх, ожидая, что Лида выглянет с балкона, чтобы помахать рукой. Но, она не выглянула. А, может быть, он просто не заметил. До его шестнадцатого этажа было далековато.
* * *Не успел Украинский зайти в кабинет, как к нему заглянул Торба:
– Здравия желаю, товарищ полковник.
Украинский скупо кивнул.
– Что это у вас? – спросил Торба. – Порезались, что ли?
– Ерунда, – Украинский махнул рукой.
– Плохая примета, – если это была шутка, то неудачная.
– Что у тебя? – нахмурился Украинский.
– Тут такое дело, Сергей Михайлович, – сказал Торба заговорщическим тоном. – В Пустоши, куда вы позавчера ездили, новое, я бы сказал, открытие…
– Какое открытие? – напрягся Украинский. По его мнению, пяти трупов, обнаруженных оперативниками на старом погосте и в летней кухне, было вполне достаточно, если не для занесения в книгу рекордов Гиннеса, то, для пригородного села, это точно. Однако, человек, как говорится, предполагает, а… – Что там еще у тебя?!
– Вот что, товарищ полковник. Ребята в доме у гражданки Ревень тайник в погребе обнаружили. А там…
«Сумка Милы Кларчук», – чуть не выпалил Украинский, но вовремя схватил себя за язык. Хотя, это было бы логично, и он предполагал такой вариант.
– Оружие, товарищ полковник.
– Какое оружие? – это было неожиданностью. – Что за оружие, Володя?
– Стрелковое автоматическое, товарищ полковник. Автомат Калашникова, укороченный вариант, и ППШ, можно сказать, времен войны.
– Отпечатки? – уточнил Украинский.
– Полно, Сергей Михайлович.
– Надо снять с Протасова и его дружков. Для сравнения. Они, кстати, как?
– Сидят, товарищ полковник. Тихо. Прав не качают. Не возбухают. В ажуре.
– Вот и хорошо. Значит, организуй дактилоскопию.
– Сделаем, Сергей Михайлович.
– Ты говорил, задержанная Ревень на допрос просилась?
– Так точно, товарищ полковник.
– Давай, сходим, поговорим.
* * *суббота, в районе обеда
– Как, б-дь на х… сбежал?! – задохнулся Витряков, потрясенный известием о бегстве Бандуры до самых потрохов и даже глубже. – Ты чего лепишь, падло?! Да я тебя, клоуна, на английский флаг порву!
Стоявший в двух шагах Бонифацкий покосился на Леню с тревогой:
– Что-то не так, Леня?
«Не так?! – чуть не заорал Витряков. – Да у нас полная жопа! Горловая!»
– Кто это звонит?
– Рыжий! – будто ругательство выплюнул Винтарь. – Недоносок сраный! Мать его через коромысло!
– А кто сбежал?
– Да мудак твой киевский. Говорил я, б-дь на х… тебе, надо было его сразу кончать!
Потемневшее от ярости лицо Витрякова заставило Бонифацкого отшатнуться. Они стояли на крыльце. Торчать в заваленном трупами бунгало было невмоготу ни тому, ни другому. Уж слишком там нахозяйничалась смерть. Они выбрались на свежий воздух, оставив милицейского офицера и троих бандитов коченеть в полумраке бунгало.
– Что же делать? – растерянно спросил Бонифацкий. Ему и в голову не могло прийти, что Бандура проявит такую прыть. Хотя… стоило, вероятно, предположить нечто подобное.
– Я предупреждал, – он парень не промах.
За минуту до того, как Рыжий вышел на связь, Витряков отдавал распоряжение прочесать окрестности, прикладываясь то к рации, то к пол-литровой бутылке «Артемиды». Мила с Любчиком не могли уйти далеко. Телохранители Бонифацкого, Белый с Желтым, выехали на трассу, прошвырнуться наудачу вдоль дороги. Леня запросил подкрепления, прибытия которых ждал с минуты на минуту. Требовалось немало людей, чтобы организовать массированную облаву по всему побережью. Звонок Рыжего спутал все карты, теперь вместо одной головной боли у них были сразу две.
– Я тебя, олигофрен ты обдолбанный, лично за яйца на суку повешу! – пообещал Витряков Рыжему, – ноги оборву и в задницу засуну! Как ты мог так облажаться, твою мать, гурон?!
– Клоун недоразвитый, придурок! Ты меня подвел!
– Леня! – оправдывался из динамика Рыжий. – Он, видать, профи. Только мы с Ногаем пушки вынули – такого стрекача задал…
– Где этот узкоглазый недоносок?! – перебил Витряков. – А ну, давай его сюда!
– Не могу, – Рыжий чуть ли не плакал, – этот гад неместный… Ногая того… С крыши столкнул. Ногай там, у пансионата остался. Он прямо на катушку из-под кабеля упал.
– Киевский недомерок замочил Ногая?! – это было совсем «хорошо».
– Насмерть. Конкретно.
– Вот, козел, б-дь на х… – было непонятно, в чей адрес прозвучали оскорбления.
– Что, Леня? – всполошился Бонифацкий. – Что там еще?!
– Киевский уделал Ногая. С крыши спихнул. А так, б-дь, все ништяк.
– Опупеть, – пробормотал Бонифацкий.
– Видать грамотного штриха Поришайло по твою душу выслал… Где он сейчас? – Витряков вернулся к Рыжему.
– На стройке лежит. Я ж сказал…
– Киллер, мудак.
– В пансионате засел.
– В каком пансионате, недоумок?! Координаты давай!
Рыжий назвал пансионат.
– Отправляй туда всех людей, – сказал Бонифацкий, после того как Винтарь передал ему слова Рыжего.
– Не дай ему ускользнуть, – предупредил Витряков в рацию. – Ты понял, Рыжий? Это, блядь, твой последний шанс. Вывернется – я тебя урою, отвечаю!
– Я с дороги звоню, – упавшим голосом признался Рыжий, – из машины. Отсюда до стройки метров четыреста будет, с копейками. Вдруг он уже свалил?
– Как ты в машине оказался?! – осатанел Витряков.
– Рацию в салоне забыл…
– Тебе же хуже, козел!
Сообразив, что дело табак, Рыжий, в отчаянии обернулся назад и обнаружил дорожную сумку, оставленную Бандурой на сидении.
– Леня?
– Ты покойник, Рыжий.
– Леня?! Тут сумка его. Киллера, то есть. С говном разным. – Рыжий вывернул сумку наизнанку и перебрал содержимое дрожащими ладонями. – Паспорт, авиабилеты. Еще барахло разное. – Под руку попался бумажник, опущенный Рыжим по старой вертухайской привычке, почти такой же могущественной, как и инстинкт самосохранения. Лопатник без лишних слов перекочевал во внутренний карман Рыжего.
