Татьяна Ермакова - Двойное золотое дно
— Незваный гость хуже татарина! — рявкнула я в ответ, безуспешно пытаясь лягнуть Ельчанинова ногой. Сковородка выскользнула у меня из руки и с лязгом рухнула на пол. Ох и достанется мне завтра от тети Паши, соседки снизу. Я стиснула зубы и снова попыталась стукнуть Ельчанинова. Еще после двух-трех конвульсивных движений я поняла, что ни ударить, ни освободиться из железных объятий мне не удастся.
— Ксюша, что случилось? — спокойно спросил Илья, слегка отстранившись, чтобы видеть мое лицо. Но руки так и не разжал.
Его лицо было таким обеспокоенным, глаза такими честными, а слова такими искренними и участливыми...
Фонтан отрицательных эмоций иссяк, вспышка гнева закончилась плачевно. Я позорно разрыдалась, усевшись в прихожей прямо на пол. В последнее время это место в моем доме стало традиционным для сидения и рыданий.
Растерянный господин Ельчанинов (интересно, почему все мужчины именно так реагируют на женские слезы?) немного постоял надо мной, потом подобрал принесенные пакеты и удалился в кухню. К моменту его возвращения (с двумя чашками чая) я все еще безутешно рыдала, скорчившись на полу.
Илья, недолго думая, устроился рядом со мной, вытянув длинные ноги. Мою чашку он примостил на тумбочке и подобрал брошенный мною нож. Сквозь слезы я видела, как он с видом знатока рассматривал тесак.
— Балансировка — фиговая, да и подточить нужно. Чем же я тебе, Ксюшенька, так не угодил, что и череп раскроить хотела и ножичек приготовила? — иронично произнес Ельчанинов.
Я лишь еще громче зарыдала. Знаю, что нельзя мне плакать. Я становлюсь безвольной и слабой, а огрызаюсь, скорее, по инерции. Заметив за собой эту отвратительную черту, я чаще злюсь, чем плачу. Сейчас же, окончательно, сдаваясь, я уткнулась лбом в плечо Ильи. На бежевой куртке соленые капли мгновенно образовали мокрые пятна, и я захлюпала еще интенсивнее, вспомнив кровь, капнувшую с подбородка мертвого Щербинина.
— Ну, не такой уж я гадкий и противный, — проговорил Илья с легким смешком. — Облегчи душеньку...
Я отрицательно помотала головой.
— Квартирка у тебя, конечно, маленькая, но, может, лучше в комнате на диване доплачешь? — Не ожидая согласия, Илья встал и, взяв меня за руки, резко дернул вверх, на мгновение вновь прижав к своей груди.
Зависть к той женщине опять заговорила во мне. Ну почему же не я?
— Ты зачем пришел? — Я не нашла ничего лучшего,чем нахамить.
— Знал бы, что ты меня жизни лишить хочешь, не пришел бы. — Смешинки прыгали в его глазах, — Теоретически я парень неплохой, тебя вроде не обижал... что ж на меня со сковородкой-то?!
— Не на тебя, — хмуро буркнула я, сознавая весь идиотизм ситуации.
— А на кого?
— Самой бы очень хотелось знать! — огрызнулась я. — Что ты ко мне привязался! Что тебе нужно? Каешься, что статью разрешил написать?! Хочешь, порву?.. Прямо на твоих глазах... клянусь — второго экземпляра в природе не существует.
— Ксюш, да что же ты так завелась? — огорчился Ельчанинов.
— Да катись ты!.. — ругнулась я совершенно беззлобно и рухнула в угол дивана.
Подогнув под себя одну ногу, Илья уселся рядом, совершенно никуда не собираясь катиться.
— Ну, зачем же так? Я морально пострадавший. Шел в гости к приятной женщине, надеялся на чашечку чая, шампанское с собой приволок, зефир в шоколаде...
— Откуда знаешь, — шмыгнула я носом, — что я люблю зефир в шоколаде?
Заулыбавшись, Илья пожал плечами и признался:
— Я и не знал, просто сам люблю.
— Дай зефиринку, — жалобно попросила я.
Коробка с вкуснятиной представляла собой жалкое зрелище.
— А нечего сковородками размахивать, — хихикнул Илья. — На нее шампанское упало.
— Ну ничего, — в свою очередь хихикнула я, выуживая из малоаппетитной массы парочку почти целых зефирин. Одну себе, другую Илье.
— Шампанское открыть?
— He-а, я его не очень-то... — прошамкала я набитым ртом. Зефир был свежий и умопомрачительно вкусный (или я голодная). Пришлось принести с кухни две ложки.
Вместе с Ельчаниновым мы, по принципу «кто быстрее», оприходовали оставшееся содержимое коробки. Не слишком интеллигентно, зато необыкновенно вкусно.
Пока мы ели, я настолько успокоилась, что смогла мыслить достаточно рационально.
Платить шантажисту, даже если бы у меня были деньги, я не собиралась. Какой смысл выгораживать убийцу?
Неизвестный шантажист, конечно, от меня не отстанет. И мне совершенно ясно, что тварь эту нужно вычислить и прищучить.
Конечно, в данный момент я совершенно не представляла, в каком направлении следует действовать. Твердо понимала только одно: одной мне не справиться.
И я решила все рассказать Ельчанинову... Почти все... Ну, немножко...
Захочет мне помочь — хорошо. Почему-то он притащился же сегодня ко мне. А вдруг той женщины не существует и в помине?
Мне много не нужно. Только информацию, а там уж я сама что-нибудь вымудрю.
Ну а если Илья все же причастен к тем событиям? Если шантажист действительно видел его....
Ничего. О своей роли я расскажу Илье чистую правду (с некоторыми дополнениями и изменениями), а вот что касается телефонного звонка и угроз в мой адрес... Конечно, я рискую, а вот шантажист может оказаться покойником. Свидетели в таком деле — люди лишние, а лишних свидетелей...
Меня убивать, по крайней мере сейчас, неразумно. А Илья — парень умный. Значит, сначала попытается выяснить, кому я о нем рассказывала, что видела, о чем догадываюсь и т. д. и т. п.
— Чего загрустила, — приобнял меня за плечи Илья, но тут же отпустил, наткнувшись на мой суровый взгляд. — Только не сковородкой! Старею я, реакция уже не та, второй раз могу не увернуться...
«Эй, милая, ты поосторожнее, он тебе нужен», — сделала я себе внушение и осторожно привалилась виском к его плечу.
В нос забрались приятные ароматы мужского тела... стоп-стоп-стоп. Нам сейчас не до того! Извечный человеческий инстинкт проснулся в моей... душе, это, конечно, замечательно. Но не сейчас!
— Кто вас, счастье вы наше, поймет? — притворно вздохнул Илья, обнимая меня за плечи. — Только что взглядом чуть дырку во мне не просверлила, и тут же...
Договорить я ему не дала. О бабских причудах, заскоках и фокусах мужчины могут говорить бесконечно...
— Прости, — отодвинулась я. Конечно, мне отстраняться не слишком хотелось. Однако для дела такая поза была не очень удобна. В таком положении трудно разглядеть выражение лица собеседника. Если же все же попытаешься — шею свернешь. Это только в песне «что ж ты, милая, смотришь искоса, низко голову наклоня?»хоро-шо звучит. Попытка же последовать такой рекомендации на практике наверняка закончится в травмпункте.
— Я уже совсем голову от страха потеряла. Тут такое творится... — не очень ловко, но удачно забросила я наживку.
— Вот и выкладывай, что случилось.
— Ой, Илюшенька... — захлопала я ресницами, подпустив в дрожащий голос слезу (зря в театральное не пошла).
— Илюшенька — это приятно, — хитро улыбнулся Ельчанинов. — А суть в чем?
— Да влипла я в такую история с этой проклятущей статьей, — тяжело вздохнув, махнула я рукой. (Какой талант пропадает!)
— Пока не объяснишь, почему со сковородкой и ножом гостей встречаешь, я ничем не могу тебе помочь.
Конечно, обещание помочь еще не есть помощь, но уже половина успеха.
Вполне натурально захлебываясь словами, я начала свой рассказ.
— Понимаешь, меня шантажируют. Какая-то скотина требует 50 тысяч баксов.
— Ничего не понял. Помедленнее, пожалуйста, — попросил Илья. При слове «шантажируют» его лицо из добродушно-участливого стало суровым и сосредоточенным.
Я помолчала.
— Что тут непонятного... Ты Щербинина знал? — Мне показалось, что Илья удивился. Ни слова не говоря, он кивнул. — Так получилось, что и я его знаю.
Рассказывала я, максимально придерживаясь правды, но умалчивая о некоторых деталях. Такой метод я неоднократно применяла к Константину Михайловичу, а опыт, что ни говори, — великое дело.
— Точно так же, как и тебе, я позвонила Щербинину. Мы встретились, но разговора на интересующую меня тему как-то не получилось...
Чайные глаза Ельчанинова потемнели, в них появилось некое выражение... Мне даже показалось, что Илья ревнует!
«Нет-нет-нет!», — отогнала я столь приятную мысль. В этом человеке мне так быстро не разобраться.
— Мы сходили в театр, — продолжала я свой почти правдивый рассказ, — потом он уехал по делам, а когда вернулся, позвонил мне... Хуже всего, что Щербинин именно меня ждал у бассейна. А я с Алинкой заболталась и опоздала.
-И...
— Я его нашла уже мертвым, — кивнула я головой. Слезы безудержным потоком хлынули из глаз. — Я опоздала-а-а-а-а!!!
— И очень хорошо, что опоздала, — зло отозвался Илья.
— П-п-почему?
— Потому! — передразнил он меня. — Вместо одного трупа было бы два!
