Татьяна Гармаш-Роффе - Королевский сорняк
Кирилл не стал ее догонять. Он был раздавлен собственным ничтожеством. И любовью к ней.
Глава 25
Тоня вернулась в квартиру Кирилла, собрала минимум вещей и торопливо покинула ее, боясь, что туда явится Кирилл.
Был поздний вечер. Куда идти, она не представляла. К Галке, которая оказалась как-то замешана в истории с бассейном? К Александре, которой она совсем недавно дала отбой, заверив, что все теперь с Кириллом отлично?
Ни то, ни другое не годилось. И Тоня решила поехать на вокзал, чтобы провести там ночь на жесткой скамейке, а уж утром решить, что ей делать. Может, все-таки уехать в Пятигорск? Но как же работа? И потом, с Кириллом все кончено. Значит, больше не будет никаких странностей и страхов в ее жизни…
Ну, утро вечера мудренее! Лишь бы эту ночь перекантоваться…
Но на вокзале ей стало не по себе. Сомнительные личности и не менее сомнительные менты, иногда зорко оглядывавшие зал ожидания в поисках наживы…
Гостиницу она не могла себе позволить. И Тоня решила проверить: а вдруг Кирилл не поехал на свою квартиру? Где-то же он жил последнее время, до возвращения? Может, он и сейчас там, в своем убежище?
Она вернулась к дому недалеко от метро «Аэропорт». В двух окнах со стороны подъезда свет не горел.
Однако, едва выйдя из лифта, она услышала голос Кирилла за дверью квартиры. Он почти кричал.
– Это вы меня обманули, а не я вас!
Голоса собеседника не было слышно. Он, видимо, находился дальше от двери и говорил тихо.
Вуайерист, – поняла Тоня. Кирилл, наверное, ему доложил, что я забрала вещи и сбежала, – и он явился выяснять отношения…
– И что, – донесся до нее голос Кирилла, – теперь вы на меня в суд подадите? Нет у меня этих денег, я их потратил на себя и на Тоню, вы сами так велели! И никакого письменного договора у нас не было!..
Тоня не стала слушать дальше. Она спустилась вниз и покинула этот дом навсегда.
Стояла глубокая ночь. На вокзал она возвращаться не хотела, он ей показался опасным, страшным. Тоня поймала такси и поехала к ближайшей гостинице.
Свободных номеров там не было. Во всяком случае, так ей сказал мужчина за стойкой, быстро смазав ее с головы до ног двусмысленным взглядом.
Тоне не хотелось расшифровывать второй смысл. Возможно, он намекал на взятку, но номер и без того стоил 200 долларов. Возможно, он намекал на что-то иное… «Иное» тоже исключалось. Она вышла на улицу.
Куда теперь? Рискнуть и позвонить Галке? Или признаться Александре, что все ужасно, что все повернулось вспять? Или все же уехать в Пятигорск?
И вдруг она вспомнила… Писатель, который без лишних слов понял ее, который оставил ей свой номер телефона и велел звонить, если будет худо. А ей сейчас худо, хуже некуда.
Но было уже около часу ночи… Тоня колебалась. Писатели, говорят, часто работают по ночам… Не все, конечно… Если она его разбудит, он рассердится, – приличные люди не звонят по ночам…
Тоня снова вспомнила их разговор в кафе и его понимающий взгляд, – и решилась.
Присев на обочине тротуара, она перерыла всю сумку и нашла записку с его номером.
Достала свой мобильный, набрала номер. Стесняясь, Тоня напомнила их разговор в кафе и принялась извиняться за поздний звонок.
– Не беспокойтесь, вы меня не разбудили, мадемуазель, – перебил ее Писатель. – Я, к сожалению, запамятовал ваше имя.
– Тоня.
– Замечательное имя. Я в данный момент нахожусь за рулем своей машины и еду в направлении своей дачи: предпочитаю выезжать ночью, иначе днем в пробках как раз до ночи и достоишь, – усмехнулся он. – Даже сейчас еще шоссе не слишком свободно… Если у вас возникла срочная необходимость со мной поговорить, то я могу вас где-нибудь подобрать, и мы поедем в мой загородный дом. Вы, надеюсь, не опасаетесь меня?
– Нет, что вы… Вы так добры со мной… Вы не поверите, но так вышло, что мне не к кому обратиться, кроме вас…
– Скажите, где вы находитесь.
Через полчаса Тоня села в машину Николая Сергеевича. По мере удаления от Москвы ей все больше казалось, что она уезжает от этого кошмара навсегда. Этот человек поможет ей выпутаться из отношений с Кириллом, он сумеет ей объяснить, что, откуда и почему выросло в этой истории. В конце концов, писатель – это «инженер человеческих душ». Он сумеет ей все объяснить, Тоня в этом не сомневалась.
В дороге они почти не разговаривали. Николай Сергеевич только спросил:
– Вы сбегаете от кого-то, верно?
Тоня долго молчала, пытаясь найти точный ответ на его вопрос.
– Скорее, от самой себя, – произнесла она тихо.
Николай Сергеевич бросил на нее немного удивленный, как ей показалось, взгляд, и снова уставился на дорогу.
На даче – это была красивая деревянная дача, очень благоустроенная, – Николай Сергеевич сказал, что в программе у них первым делом сон.
– Час поздний. Вы, как я понимаю, устали, да и я тоже. Если вы голодны, у меня здесь есть еда.
Тоня осмелилась попросить стакан молока, который и получила. Затем ей вручили постельное белье и показали комнату.
Писатель пожелал ей спокойной ночи и покинул ее.
Она немного растерялась. Пожалуй, почувствовала себя навязавшейся гостьей, которую пустили из вежливости, но дали понять, что никто ею тут заниматься не собирается. Она почему-то представляла в машине, что на даче есть камин, что Николай Сергеевич его растопит, что они сядут в кресла и он скажет ласково: «Ну, рассказывайте. Что с вами стряслось, Тоня?»
Но не было камина, не было кресел, не было беседы – ее отправили спать в незнакомую комнату, а сам Писатель исчез раньше, чем она переступила ее порог, так и оставшись со стопкой постельного белья в руках.
Тоня принялась стелить постель, жалея, что не поехала в Пятигорск. Да, родителям она бы ни за что не рассказала все то, что с ней приключилось, и не получила бы от них дельного совета (даже если и рассказала бы!), – но сейчас ей было одиноко до головокружения. И на самом деле больше, чем советы, ей требовалось тепло и участие…
«Почему я не позвонила Александре? Какая-то дурацкая гордость: стыдно признаться, что все опять плохо… Неумная, дешевая гордость! А на самом деле именно Александра и ее детектив – как раз те люди, которые способны мне дать и поддержку, и дельный совет…»
И Тоня, забираясь под одеяло, решила, что завтра утром поблагодарит Николая Сергеевича за прибежище, позвонит Александре и поедет к ней. В том, что Александра ее примет, не откажет, Тоня была уверена.
…На следующий же день, в субботу, Алексей без труда (старые связи с милицией помогли) нашел владельца квартиры, в которой жил Кирилл, и поехал по адресу без звонка. Он частенько, пренебрегая правилами хорошего тона, предпочитал являться к нужному человеку без предупреждения, чтобы застать его врасплох: так меньше лжи. А если она и есть, то куда быстрее выдает себя. За редким исключением (точнее, отклонением), ложь отнюдь не в человеческой природе, и лгущий непременно выдает себя опытному наблюдателю выражением глаз, какой-то едва уловимой мимикой, жестами… А Кис был опытным наблюдателем.
Однако оказалось, что хозяин сдает квартиру вовсе не Кириллу, а совсем другому человеку. Он легко назвал имя своего съемщика, а когда Кис спросил о вмонтированных камерах, глаза хозяина съехались на затылке с такой непосредственностью, что Кис решил ему поверить.
Потратив некоторое время на установление адреса этой неожиданно возникшей в цепочке персоны, он, следуя своему методу, отправился и туда без звонка. Дверь ему открыла женщина лет двадцати пяти. Услышав вопрос детектива, она заявила:
– Сожалею, но папы нет дома. И еще долго не будет. Он в длительной загранкомандировке.
Алексей, приложив все свои скудные способности к обольщению, все-таки добился, чтобы его не держали на пороге. И даже удостоился чашки кофе с печеньем. Итог, однако, был совершенно неутешительным.
Итак, пять лет тому назад разведенная мама осталась жить на Украине, и Лена – так звали дочь – предпочла отца, Москву, престижное образование и немалые бабки, что отец зарабатывал. Но она выросла. Стало ясно, что у папы своя жизнь, у нее своя. И было решено, что отец снимает ей квартиру. Хорошую, дорогую.
Однако, едва квартира была снята, как у отца неожиданно всплыла командировка в Италию на год. И тогда Лена с отцом договорилась: чтобы квартиру не упустить, она ее пересдаст. Отец уехал, а Лена дала объявление: «Сдается квартира. Без посредников».
Было несколько звонков, но всех отпугнула цена: Лена решила повысить свои личные фонды и самовольно прибавила к арендной плате лишние сто долларов. Она уже было решила отказаться от затеи с лишней сотней, как вдруг явился человек, который не только не торговался, но обещал заплатить сразу за год вперед. Что, собственно, и сделал на следующий же день. Лена обалдела при виде такой суммы. И, подумав, решила положить ее в банк под проценты. Если она даже выплачивает хозяину условленную стоимость, то в конце года у нее на счету накопятся ежемесячные лишние сто долларов плюс проценты!
