Татьяна Полякова - Аста ла виста, беби!
— Раздобудь мне адрес Молчуна.
— Молчун на кладбище, — чего-то жуя, сообщил Артем.
— А вдова?
— Вдова жива-здорова.
Артем продиктовал адрес.
— Ты что задумала? — все-таки спросил он.
— Появилась мысль, надо ее проверить. А у тебя как?
— У меня вовсе никаких мыслей. Отпечатки пальцев Тимура по всей квартире. Есть отпечаток пальца старика, что там дежурил, на дверном косяке. Хороший отпечаток, но нам это ничего не дает, раз уж он был в квартире.
— Что говорит Тимур?
— Ничего не помнит. Держится спокойно. Уверен, что убийцу мы найдем.
— Большое ему спасибо за эту веру.
— Я так и сказал. Будут новости, позвоню.
Я набрала номер домашнего телефона вдовы Молчуна и услышала приятный женский голос.
— Лидия Валентиновна?
— Слушаю.
— Мое имя Ольга Рязанцева. Я хотела бы поговорить с вами. Это возможно?
Долгая пауза, я уже хотела повторить свой вопрос, когда она сказала:
— Да, приезжайте. Адрес знаете?
— Буду через десять минут.
Когда я остановила машину возле подъезда. Стас вознамерился идти вместе со мной.
— Вы с Сашкой во дворе погуляете, — голосом, не терпящим возражений, предложила я.
— Хорошо, — пожал плечами Стас, хотя и выглядел недовольным.
Дверь мне открыла высокая темноволосая женщина лет тридцати пяти. Одета она была в шелковую пижаму, которая шла ей необыкновенно. На жену бандита она была совершенно не похожа, впрочем, возможно, мои представления о них ничего не стоят.
— Проходите, — предложила она с улыбкой, протянула руку и представилась:
— Лидия Валентиновна. Можно Лида. А вы — Ольга Сергеевна. Я видела вас по телевизору.
— Можно Ольга.
— Идемте на кухню, чаю выпьем.
Кухня была просторной, обставлена со вкусом, а главное, уютная. Я начала поглядывать на Лидию с интересом. С чего-то надо начинать разговор, и я начала незатейливо:
— Вас, наверное, удивил мой звонок?
— Нет, напротив. Вы ведь жена Тимура, верно?
— Ну… до загса у нас дело не дошло.
— Неважно, загс — это ерунда, главное, как вы сами к этому относитесь. Вот я со своим прожила семнадцать лет с печатью в паспорте, и что? Чужие люди. Он сам по себе, я сама. Правда, отец он хороший, ради дочери и терпела. Тимура арестовали?
— Да, обвиняют в убийстве женщины. — Я почесала нос, прикидывая, как бы выразиться поделикатнее. Лидия меня опередила:
— Бывшей пассии моего мужа?
— Вы знали?
— Конечно, он особо не стеснялся. Но Тимур ведь ее не убивал?
— Надеюсь, что нет. Некоторые уверены, что женщина могла что-то знать об убийстве вашего мужа.
— Вряд ли. Хотя на этой девице он совершенно помешался. Даже удивительно. Я, признаться, никогда не думала, что он способен на большие чувства. Даже когда он ей квартиру купил, не очень-то верила, что семью бросит. У него и раньше бабы были… эта продержалась дольше всех. Но и с ней он бы откровенничать не стал, не в его это характере.
— А с вами он о делах говорил?
— Никогда. И я в его дела не лезла. Так и в милиции сказала. У меня свой салон красоты. Слава богу, мне его деньги были без надобности.
— Следовательно, никаких подозрений, кому была выгодна его смерть, у вас нет?
— Нет, — покачала она головой, внимательно посмотрела на меня и добавила:
— Разумеется, до меня дошли слухи, что он чем-то не угодил Тагаеву. Только это чепуха.
Признаться, такое заявление меня удивило, особенно учитывая ее утверждение, что делами мужа она не интересовалась.
— Оля, — улыбнулась она. — Я ведь о вас кое-что слышала. Тимур в тюрьме, и вы… вы хотите ему помочь. Я тоже хочу ему помочь. Потому что совершенно уверена: никакого отношения к смерти моего мужа он не имеет.
— На чем основана ваша уверенность?
— Прежде всего мой муж очень уважал Тимура. Не боялся, а уважал. Он, знаете ли, был из тех людей, у кого редко кто вызывает уважение, но если уж вызывает… Я не верю, что он мог пойти против Тагаева. Вы понимаете? А Тимур не из тех, кто убивает просто так. Это первое. Есть и второе. Тимур был у меня, мы с ним долго беседовали. И я абсолютно уверена, что Мишина смерть вызвала у него и горечь, и удивление, если можно так выразиться.
— Он был у вас после гибели мужа?
— Да, на следующий день. Вряд ли бы он пришел ко мне, если бы и в самом деле имел к его смерти какое-то отношение. Я так полагаю, вы о его делах тоже не информированы?
— Он не из болтливых.
— Могу представить. Он просил держать наш разговор в тайне, но теперь, когда… вы понимаете. Я ничего не оказала в милиции, потому что хочу жить спокойно и у меня нет ни малейшего желания влезать в чужие разборки, тем более что мужа все равно не вернешь.
— Что вы рассказали Тимуру?
— Что накануне муж очень нервничал. И несколько раз звонил ему.
— Тимуру?
— Тимуру. Без конца набирал номер, не мог дозвониться и нервничал. Даже вслух сказал: «Мне надо поговорить с Тимуром». Это было в субботу.
Она назвала число, а я вспомнила, что мы тогда отдыхали в охотничьем домике. Чудное место и с огромным достоинством, как шутил Тимур: никакой мобильной связи. Забавная штука жизнь, бесконечное сцепление случайностей.
— Утром он опять позвонил, безрезультатно. А потом позвонили ему. На мобильный, но ответила я, муж был в туалете. Человек не представился, но голос я узнала, звонил Коваль, они с Мишей много лет общались, и я прекрасно его знала. Обычно он любит поболтать со мной, а тут даже не поздоровался. Я отдала трубку мужу, их разговор не слышала, но после этого Миша сразу уехал. А назад уже не вернулся. Вот здесь во дворе его и застрелили. В милиции я о звонке говорить не стала, а Тимуру рассказала, и мой рассказ произвел на него впечатление. Я думаю, нет, я уверена, убийство мужа связано с Тимуром. Только Мишу застрелили не по его приказу. Муж узнал что-то такое, о чем ни в коем случае не должен был знать Тимур, по мнению его врагов. Поэтому он так хотел с ним связаться, а кто-то поторопился его убить. Потом появился этот слух, что убил его Тимур. Кому-то очень хотелось, чтобы все так думали.
— Вы подозреваете Коваля? — все-таки спросила я.
Женщина откинулась на спинку стула, потерла руки, потом подняла на меня взгляд.
— Да. И дело тут не только в звонке. В конце концов, звонок ничего не доказывает, впрочем, никаких доказательств у меня нет и быть не может, но… Я помню, как он вел себя на похоронах. Все выспрашивал, в глаза заглядывал, это словами не объяснишь, но я чувствовала. И он как бы между прочим обронил фразу о Тимуре. Теперь и не вспомню, что конкретно, но понять ее можно было лишь в одном смысле: он хотел внушить мне мысль, что Тимур виновен. Понимаете? Я сказала об этом Тимуру, и он попросил «никому ни слова».
— Интересно, — вздохнула я.
— Я думаю, Тимур хотел найти убийцу мужа. Сам хотел найти, и, может быть, именно по этой причине оказался у той девицы.
На этот счет у меня было свое мнение. Судя по рассказу бармена, к моменту появления девушки Тимур пребывал в том состоянии, когда мысли уже отсутствуют. И поехал он к ней не за тем, чтобы задавать вопросы, а совершенно по другой надобности. Однако версия все-таки интересная.
— Вы считаете, что о делах ваш муж с ней вряд ли говорил, значит, знать она ничего не могла…
— Ну… может, и сказал чего… в конце концов, я со свечкой не стояла и, о чем они там говорили, не знаю.
— Можно задать несколько неприятных для вас вопросов? — спросила я.
— Про эту девицу? Пожалуйста. Видела я ее всего один раз. Случайно. Ехала на машине, а они из ресторана выходили. Полюбопытствовала, рассмотрела. Ничего особенного. Правда, молодая. Чуть постарше нашей Машки. Все-таки мужики свиньи.
— Вы его ревновали?
— Нет. Как мужчина он меня давно не волновал. У меня есть любовник. Машка закончит учебу, и мы поженимся. Баб у Михаила всегда было много, он неразборчивый, лишь бы помоложе. Обычно никто долго не держался, и я себя любопытством не утруждала. Но эта… Настя смогла его чем-то зацепить. Вы не поверите, но он прямо-таки безумствовал. Она среди ночи позвонит, и взрослый дядя бежит к ней сломя голову… Даже фотографию ее в бумажнике таскал, рядом с Машкиной.
— Вас это не оскорбляло?
— Это вызывало у меня странное чувство. С одной стороны, гадливость, а с другой… я ему даже завидовала. Вдруг ни с того ни с сего и любовь…
— А вы уверены, что любовь имела место?
— С его стороны, наверное. Как еще объяснить такое поведение? Сплошные безумства. Вы ведь слышали о той истории?
— Что вы имеете в виду? — не поняла я.
— Неужели не слышали? Эта девица завела себе дружка, о чем узнал мой муж. Девице здорово досталось. Говорят, в больнице лежала, а потом еще полгода сидела взаперти. А ее дружок… в общем, он крайне неудачно упал с крыши, с девятого этажа. Говорят, он был талантливый художник, надежды подавал… — Лидия вздохнула. — Не знаю, чего в этой истории больше: любви или оскорбленного самолюбия. Наверное, все же любви. Михаил ведь ее не бросил, на Мальдивы возил, небось вину заглаживал. Из «Пирамиды» ей пришлось уйти почти сразу…
