Татьяна Полякова - Интим не предлагать
Петрович вытирал лоб платком и лучезарно улыбался.
— Слава богу, — возвестил он и тоже меня обнял.
Мы покинули место моего заточения, и я воочию смогла убедиться в правоте Синего: ни одна живая душа меня бы здесь не нашла, если бы не умница Кузя. За первой дверью оказался еще подвал, правда, меньших размеров, лестница в пять ступенек и еще одна дверь с навесным замком (с ним Петрович расправился быстро). Дом был недостроен, правда, подведен под крышу, рамы и входная дверь тоже на месте, но до внутренней отделки дело так и не дошло. Несколько окон заколочено, положенные десять соток огорожены крепким забором, но калитка успела покоситься, ворота проржавели, а вся территория заросла крапивой. Судя по всему, хозяева здесь бывали редко, и я имела твердый шанс скончаться в подвале, так и не встретившись с ними. Мы торопливо покинули чужую территорию. Я огляделась и с умилением увидела крышу своего дома. Слезы выступили на моих глазах, но, напомнив себе о том, что реветь самое бесполезное занятие на свете, я еще раз погладила Кузю, который не отходил от меня ни на шаг, и только вздохнула.
— Я свой «Москвич» на всякий случай у магазина укрыл, — сообщил Петрович.
Через пять минут мы вышли к магазину, где в тенечке стоял «Москвич».
— Иван Петрович, — сказал Родионов. — Пусть Дарья с пацанами пока у тебя побудет, а я своих дождусь.
— Само собой, — степенно ответил бывший участковый, мы загрузились в машину и уехали, а Родионов вернулся к дому, где я томилась в заточении. Я помахала ему рукой и подумала, что даже не успела поинтересоваться, как Александр Сергеевич себя чувствует. Судя по его внешнему виду, неплохо. Загнав машину в гараж, мы поднялись в квартиру Петровича. Людмила Федоровна встретила нас пирогами. Бывший участковый хитро нам подмигивал, из чего я заключила, что супруга не в курсе наших дел, и, шепнув мальчишкам: «Молчок», — устроилась за столом и приналегла на пироги. Видно, я здорово разволновалась в то утро, потому что съела не меньше пяти штук. Кузя, которого оставить во дворе не решились (как-никак он был героем дня), тоже съел пирожок, а затем лег на пороге кухни, откуда благодушно посматривал на нас.
— Собаку-то зачем притащил? — покачала головой Людмила Федоровна, когда Кузя самый первый вошел в квартиру, но выдворять пса не стала, так как нрав у нее был добрый, а за долгую жизнь с Петровичем она к чему только не привыкла. И в этот раз, угостив нас пирожками и даже не спросив, с какой такой стати муж с утра пораныне привел в дом всю эту ораву, она незаметно удалилась.
* * *— Уезжать тебе надо, — как только за женой закрылась дверь, сказал Петрович. — Смотри, что делается. Жива ты осталась по чистому везению… — В дверь позвонили, и в кухне в сопровождении хозяйки появился Родионов. — Что скажешь, Саша? — обратился к нему Петрович.
— Ничего хорошего, — принимая из рук Людмилы Федоровны чашку с чаем и потянувшись за пирогом, ответил тот. — Дела такие. Хозяева дома в настоящий момент за границей, уехали восемь месяцев назад и вернутся только через полгода. Дом законсервирован до лучших времен, присматривает за ним родственница хозяев. Присмотр в основном сводится к тому, что не чаще чем раз в месяц она приезжает на улицу Кирова, но дальше калитки не проходит. Стекла в рамах целы — и слава богу. Украсть там нечего, а заросли крапивы — некоторая гарантия от набегов ребятни. Ключей от подвала у нее не оказалось, в последний раз она их видела в мае, когда какие-то хулиганы выбили стекла на первом этаже и они с мужем приезжали заколачивать рамы досками, доски хранятся в подвале, а также кое-какой инструмент. У родственницы этой есть племянница по линии мужа, наша единственная зацепка. Но женщина утверждает, что домом та никогда не интересовалась и вряд ли у нее есть ключи. В общем, пока радоваться нечему, Синий по-прежнему для нас «Икс» и еще вопрос, разгадаем ли мы так скоро его загадку, хоть он и очень наглый, сукин сын. — В этом месте Родионов непроизвольно потянулся рукой к своему затылку, а я спросила:
— Ты как себя чувствуешь?
— Отлично, — скривился он и даже покраснел, должно быть, от досады. Оно и понятно. Я вздохнула и задала еще вопрос:
— Твоя машина нашлась?
— Нашлась, возле кукольного театра, в самом центре города. Все-таки он нахал… и огрел меня будь здоров. — В этом месте Родионов усмехнулся и покачал головой:
— Подкрался сзади… я даже сообразить не успел…
— Очень опасный тип, — сказала я, все на меня уставились, а Родионов спросил:
— Зачем он спрятал тебя в этом подвале? — Александр Сергеевич, конечно, любопытствовал, по какой причине я жива, но выразился деликатно.
— Думаю, в подвал он меня привез, чтобы задать несколько вопросов, а потом оставить там мой труп. Хозяева прибудут через пять месяцев… Вот примерно в декабре меня бы и обнаружили. Синий хотел знать, что вам с Колесниковым о нем известно. Мы очень мило побеседовали, и я посоветовала ему не спешить с моим убийством, потому что сам он может очень скоро стать ненужным свидетелем. Он совету внял, оставил меня в подвале, а сам уехал.
— Что ты ему сказала? — нахмурился Родионов. Я как можно точнее воспроизвела наш разговор с Синим.
— Очень интересно, — задумался Александр Сергеевич, остальные сидели тихо и вроде бы не дышали. Только Кузя сопел у порога, но ему сегодня было можно, он герой. Я наблюдала за Родионовым с замиранием сердца, как будто от того, что он скажет, зависела вся моя дальнейшая жизнь. — Очень интересно, — повторил он, но что такого особенно интересного нашел в моем рассказе, объяснить не успел. На улице возле подъезда затормозила машина, Васька выглянул в окно и сообщил:
— Дядька приехал. Виктор Васильевич.
И точно, из черной «Волги» показался Колесников в сопровождении двоих мужчин: один был среднего роста (Колесникову доставал до плеча), упитанный, а второй высокий и, несмотря на жару, в темном костюме.
— Это кто ж такие будут? — насторожился Петрович, посмотрел на нас и вдруг заявил:
— Марш все в ванную.
— Зачем? — растерялись мы, а Чугунок так даже побледнел, решив, что заставят мыться.
— Кто знает, зачем их нелегкая принесла? — не очень доходчиво пояснил Петрович, но Родионов неожиданно согласился и потащил нас в ванную.
— А Кузю куда? — едва не налетев на пса, догадалась спросить я. — Вдруг он залает?
— Не залает, — обиделся Чугунок и обратился к Кузе:
— Смотри, не тявкай, мы прячемся.
— Только вот от кого? — озадачилась я. Неожиданно выяснилось, что в крохотной ванной Петровича мы разместиться не можем, там просто не хватает места. Чугунок, схватив Кузю за ошейник, нырнул в шкаф в прихожей и сам прикрыл дверь, мы же замерли в ванной, кое-как втиснувшись в пространство между раковиной и стиральной машиной, а хитрый Петрович дверь в ванную плотно закрывать не стал. — Зачем все это? — придя в себя, шепотом поинтересовалась я у Родионова.
— Понятия не имею, — ответил он, но тут в дверь позвонили, и мы замолчали. Шаркая и что-то насвистывая, Петрович отправился открывать, крикнув:
— Иду, иду. — Пенсионера он слегка переигрывал, должно быть, с непривычки. Я услышала, как открылась дверь, а вслед за этим раздался голос Колесникова:
— Здравствуйте, Иван Петрович.
— Витя, добрый день. Заходи…
— Знакомьтесь, Иван Петрович, это мои коллеги: Эдуард Евгеньевич и Сергей Львович.
— Очень приятно, прошу на кухню. Супруга моя сегодня пирожками балует.
— Спасибо, Иван Петрович, в другой раз, мы по делу… Дарья Сергеевна в настоящее время у вас находится?
— Дарья? Нет. А что случилось?
— Ничего не случилось. Ровным счетом ничего. Мы просто хотели с ней поговорить.
— Домой к ней зайдите. Должно быть, у себя она…
— Иван Петрович, а вы ничего не путаете? С улицы Кирова она на вашем «Москвиче» уехала.
— Так точно. И была доставлена мною к своему дому.
— А Родионов тоже был доставлен или вышел по дороге?
— Никак нет. Саша на Кирова остался ждать своих.
— Иван Петрович, — теряя терпение, слегка повысил голос Колесников. — Я не знаю, каким местом думает Родионов, но вы-то разумный человек и должны понимать: мы можем выйти на преступную группировку только с помощью Дарьи Сергеевны. Она не только видела убийцу, она говорила с ним, и он прекрасно понимает, какой угрозой она для него является, и непременно попытается…
— Ее укокошить, — подсказал Петрович не без ядовитости.
— Скажем так, он начнет ее искать, а мы его опередим…
— Оно конечно. Если бог даст, а если ему недосуг и он скажет: «Сами разбирайтесь»?
— Ясно, — хмыкнул Колесников. — Значит, Родионов решил прятать от следствия важного свидетеля? Надеюсь, он понимает, чем это ему грозит. И вы, дорогой Иван Петрович…
— Я-то здесь при чем? — изумился бывший участковый. — Ребятенок прибег, помощи просит, я Сашке Родионову позвонил и тебе, и ходу… Слава богу, поспели вовремя. А если бы не поспели? Привез ее домой… вот и вся моя вина.
