Татьяна Полякова - Миллионерша желает познакомиться
— И все-таки тут что-то есть, — упрямо сказал Стас, а я согласно кивнула, потому что к чужой интуиции относилась с уважением. Может потому, что моя всегда меня подводила.
— Завтра утром навестим алкаша Олега, может он и окажется тем самым парнем. — Я и сама в это не верила и Стас, судя по всему, тоже, оттого и усмехнулся. Тут мы наконец заметили, что стоим возле подъезда дома, где жил Стас, и стоим должно быть уже давно, занятые разработкой версий, а Ритка, если заметила нас из окна, небось бьется головой о стену, пытаясь решить, что за напасть на нас обрушилась, коли не поднимаемся мы в квартиру.
Я поторопилась успокоить ее, но Ритка вовсе не билась головой о стены, она сидела в кухне и, рискуя лишиться зрения, так как не включала свет , разглядывала журнал. На столе стояло с десяток салатов, а в середине его красовался фирменный торт, утыканный свечками.
— У тебя что, день рождения? — насторожился Стас, потрясенный этим изобилием.
— Нет. Просто я должна быть хоть чем-то полезной. Вы где-то носитесь целыми днями, а я вас кормлю. Есть новости?
— Сколько угодно, — махнула я рукой. — И ни одной доброй.
— Я так и знала, — вздохнула Ритка. — Днем прилегла ненадолго и видела во сне дохлую рыбу. Какие после этого добрые вести.
— Не огорчайся, мы ведь только первый день ведем расследование, может нам повезет?
— Это тебе-то повезет? — усмехнулась она, а я пожала плечами.
Стас, между тем, вымыл руки и устроился за столом. Аппетит у него был отменный и это несмотря на неудачи и позднее время.
Я рассказала Ритке о наших изысканиях, она немного покритиковала нашу нерасторопность, образ мыслей и отсутствие свежих идей, но своих идей не предложила. Потом вспомнила про папу, который до сих пор находится неизвестно где, и заревела. А Стас не к месту заявил:
— Широкая общественность утверждают, что вы богатые наследницы.
Слезы на Риткиных глазах мгновенно высохли. Я-то думала, она кинется на Стаса и разорвет его в клочья, потому что посягательств на сокровища мачеха не выносила, да и расположение ее духа тому соответствовало, но вместо этого она вдруг согласно кивнула и сказала:
— Если поможешь мне выпутаться из этой истории, получишь половину моей доли.
При свидетеле клянусь.
— А доля большая? — насторожился Стас.
— Не маленькая.
Ритку я прекрасно понимала, — легко обещать то, чего у тебя нет и вряд ли будет, но выражение глаз Стаса мне не очень-то понравилось, кажется, это называется алчным блеском, хотя в его случае там полыхали прямо-таки костры.
Он плотоядно ухмыльнулся, глядя почему-то на меня, а не на Ритку, а я тяжко вздохнула и тоже вспомнила папу. Возможно, поэтому он мне приснился. Если дохлая рыба снится к дурным вестям, то мне следовало ожидать новостей хороших, потому что папа был жив, здоров и весел. Полеживал себе на острове с одинокой пальмой в центре (обычно так изображают необитаемый остров: холмик, пальма и одичавший робинзон), так вот, папа на одичавшего вовсе не походил и был вполне доволен, правда выговаривал мне: «Маня, чем ты там занимаешься? Меня все это тревожит. Я твой отец и имею право хоть на старости лет пожить спокойно без мыслей о конфискации, а ты меня волнуешь.» «Извини, папа», — пробормотала я и в этот момент проснулась и поначалу решила, что на постели сидит папа, но тут Стас сказал:
— Я тебя напугал?
— Чего тебе по ночам не спится? — буркнула я. — На тот случай, если у тебя золотая лихорадка, предупреждаю: Ритка все врет, чтоб ты трудился активнее на ниве ее освобождения от возможной уголовной ответственности. Ничего нам папа не оставил, если деньги у него и были, нам о них неизвестно, но и в том, что были, я сильно сомневаюсь, папа много пил, а тратил еще больше. Он вообще не жаловал сбережения, потому что…
— Боялся конфискации, — подсказал Стас.
— Вот-вот. Так что иди себе спать.
— Я совсем не поэтому здесь, — обиделся Стас. — Я размышлял. Мне не спалось и я размышлял.
— Что-нибудь придумал? — обрадовалась я и даже приподнялась на постели, ожидая чуда, сон-то в руку!
— Я размышлял и анализировал, — тянул время Стас. — И вот что я хочу сказать. Соображаешь ты ничуть не хуже меня. — Надо полагать, свою особу он скромно причислял к гениям. — У тебя острый, критический ум.
— Да, я знаю, — кивнула я, — просто мне не везет. С самого детства. Оттого все считают меня растяпой. Вот и папа сейчас выговаривал. Он мне приснился, поспешно пояснила я, заметив, что Стас слегка напуган.
— А-а… И что папа?
— Говорит, я его волную.
— Меня ты тоже волнуешь, особенно сейчас. Почему бы нам…
— Убирайся отсюда, — рявкнула я.
— Почему бы нам не уделять друг другу больше внимания, хотел я сказать.
Попытаться лучше понять друг друга.
— Хорошо, — согласилась я. — Если не возражаешь, займемся этим завтра.
— А сейчас нельзя?
— Сейчас я бы хотела досмотреть свой сон, вдруг папа скажет что-то важное, к примеру, где искать сокровища.
Он вздохнул и спросил:
— Можно я тебя поцелую? Просто братский поцелуй с пожеланием спокойной ночи.
— Валяй, — согласилась я, сообразив, что иначе от него не отделаешься, с его словарным запасом мы будем продолжать до утра. Он меня поцеловал, а я заметила:
— У тебя довольно странные представления о братской любви.
— Слава Богу, мы не родственники… — Он вновь поцеловал меня и как-то все шло к тому, что он устроится рядом и, пожалуй, надолго, вряд ли на всю жизнь, об этом я даже не мечтала, но до утра уж точно. Папа бы это не одобрил, не зря же он мне снился. Оттого я легонько уперлась руками в грудь Стаса и заявила, лишь только получила такую возможность:
— Твои поцелуи заставляют забыть даже про убийства, но я предпочитаю дождаться того момента, когда мы лучше узнаем друг друга.
— Я готов открыть свое сердце прямо сейчас.
Я тоже, только подозреваю, там нет ничего интересного для тебя.
Он захихикал и отстранился.
— Ты человек с чувством юмора, — подхалимски заметил он.
Не одному тебе языком молоть.
— Но я тебе хоть немного нравлюсь?
— Немного нравишься.
— Совсем немного или в размерах, которые дают возможность надеяться?
— Надейся.
— Спасибо, дорогая. Еще один поцелуй и я сваливаю.
Не знаю, на что он в самом деле надеялся, должно быть девицы ему попадались сплошь доверчивые, но я-то знала, что при моем везении верить такому парню все равно что остаться без копейки и печати в паспорте, зато с тройней на руках. И папа не зря приснился… Словом, я еще немного потерпела и предупредила:
— Сеанс братской любви окончен. Будешь продолжать в том же духе, с квартиры съеду, хотя делать этого очень не хочется, я одна боюсь, да и Ритку пристроить негде.
— Я тебе не нравлюсь, — сказал Стас со вздохом, направляясь к двери. — И знаешь, Маня, это обидно. Часть ночи я потратила на размышление: можно ли считать везением тот факт, что Стас покинул мою спальню или это очередное невезение? Мнения разделились, в том смысле, что одна моя половина гневно восклицала, что он бабник, а другая протестовала: может, и не бабник, может его оклеветали. Нечего удивляться, что проснулась я в скверном настроении.
Ритка на кухне готовила завтрак, выглядела она сосредоточенной и деятельной, хотя, наверное, тоже не спала (я бы на ее месте точно не уснула), Стас еще не появился и по мнению Ритки спал, как убитый, что мне показалось обидным.
— Разбудишь его? — хмуро поинтересовалась она, когда я устроилась за столом с чашкой кофе.
— Пусть спит.
— Если он будет спать, кто тогда займется моим спасением?
— Хорошо, — согласилась я, потому что этот довод показался мне серьезным, и пошла будить Стаса.
Для начала постучала в дверь, но он не откликнулся, тогда я ее приоткрыла, ожидая увидеть постель пустой, такому парню ничего не стоило смыться, бросив нас на произвол судьбы. Правда не ясно, с чего бы ему бросать нас в собственной квартире, но так далеко мои размышления не заходили.
Вопреки ожиданиям, Стас спал, отбросив одеяло с обнаженного торса, который, кстати, производил впечатление. Он спал младенческим сном, по крайней мере, мне кажется, что именно так должны спать младенцы, спокойно и безмятежно. Теперь было хорошо видно какие длинные у него ресницы, спутанные волосы придавали облику что-то мальчишеское. Я вынуждена была признать, что его общий вид являлся для меня серьезным испытанием. Я даже вздохнула, правда не очень увлекаясь.
— Стас, — позвала я негромко, он продолжал спать, ресницы не дрогнули, так что оставалось предположить следующее: либо парень действительно спит как убитый, либо поднаторел в притворстве. — Стас, — повторила я, вышло немного нервно. Результат нулевой. Я приблизилась и даже склонилась к его лицу. — Если ты до сих пор не проснулся… — угрожающе начала я, а он широко улыбнулся, не открывая глаз:
