Милена Иванова - Каре для саксофона
И Ева поймала себя на мысли, что и тембр голоса был очень похож.
— Тогда не будем терять время, я готова, — без тени смущения произнесла Ева, садясь на заднее сидение рядом с «Михаэлем».
В банке все шло, «как по маслу», персонал чётко выполнил свою работу, так как накануне сама хозяйка хлопотала по счету Евы, а это было самой дорогой рекомендацией. Через полчаса все документы были подписаны. Федерик, не скрывая удовольствия, еще раз внимательно просмотрел заветный бланк и убрал его в кейс.
— Если потребуется, ты его получишь, — предвосхищая вопрос Евы, победно произнес нотариус.
Раскланявшись с сотрудниками банка, они вышли на улицу.
— Ну, я вам, наверное, больше не нужна. Далее вы сможете все сделать сами? — намекнула на двойника Ева. — Деньги вы сможете получить и без меня.
— Ошибаешься, девочка. Кто знает сейчас этого Михаэля кроме нас с тобой да еще может быть десятка из вашей тусовки, а тебя, благодаря твоим концертам, уже знают все. Тебя подвести?
— Нет, до отеля недалеко, я прогуляюсь.
— Ну как знаешь. Пока! — Федерик занял на переднее сиденье. И через мгновение Ева осталась одна.
Она набрала номер Димки Кратова.
— Дим, привет! Ты где?
— Я за рулём. К Изабель еду, — почему-то вяло отозвался Димка.
— Да я хотела к тебе на яхту напроситься, порепетировать. Да и на душе почему-то кошки скребут. Ладно, извини.
— Ничего, не отменяй! Ты у Казино? В отеле? Спускайся, буду ждать.
Через сорок минут у отеля её подхватил Кратов на красном Феррари, и они направились к яхте.
— Хочешь, уйдём в море часа на три? — спросил Димка, когда они уже были на палубе.
— Это как раз то, что мне нужно.
В открытом море друзья два часа рассекали на гидроцикле.
Потом Ева расчехлила свой Альт.
— Люблю, когда ты играешь только для меня! — с удовольствием произнёс Димон, лёжа на шезлонге и держа запотевший бокал, когда мелодия на время стихла. — Так романтично и стильно. Только помани, и я твой.
Ева улыбнулась, поправила влажные волосы. Мягкий загар и Альт делали её ещё более притягательной.
— А ты действительно готов пойти ради меня на всё? — полушутливо и кокетничая, подхватила мадемуазель — блюз.
— Зря иронизируешь. Захочешь, я твой без ограничений, — серьёзно ответил Димка.
— Тогда ты мой завтра, после обеда. Но я не могу назвать время.
— Я буду ждать, сколько скажешь, — он внимательно посмотрел на Еву. — Ты что-то задумала.
— Пусть яхта будет «под парами», — та спокойно выдержала прямой пытливый взгляд Димона.
— И, конечно, об этом я должен молчать?!
— Ты удивительно тонко чувствуешь мою натуру, Димочка! — подтвердила Ева.
Солнце спускалось за горизонт, когда яхта Кратова причалила к берегу, и девушка вернулась к парку у Казино.
«Знал бы прикуп, жил бы…нет, не жил бы — наслаждался»
Второй день турнира закончился лишь, когда число участников сократилось до положенной последней девятки. Где-то в середине третьего раута прозвучало объявление: «Осталось сорок два участника, турнир покинул Свирский — Россия». Хоть это и было ожидаемым, но Михаэлю стало немного грустно. Гул разочарования болельщиков, которых, видимо, было не мало, взорвал и без того напряженную атмосферу в игровом зале, когда шестнадцатым, в шаге от заветного призового рубикона, выбыл из игры француз Марсель Круа. Шёл уже шестой раут. Битва чек-лидеров и аутсайдеров в конце игрового дня из-за усталости участников всегда принимает некоторую скоропалительность по принципу: «либо пан, либо пропал», добавляя турниру излишнюю динамику. Мозг Михаэля наоборот работал как часы, он не чувствовал особого напряжения, играл легко, но осторожно, поэтому повторная вынужденная пауза с объявлением ожидания «игры за руку»[13], говорящая, что осталось лишь десять игроков, его немного огорчила. Прозвучал гонг, за соседним столом с десятым местом и призовым четверть миллионом евро из игры выбыл немец — Крамер, а стэк Гордона и его позиция в таблице заметно усилились. В результате после второго дня от синдиката остались трое, если не считать Отто, все были в лидерах, а Тронтон вообще занимал первую строчку. «Будет нелегко», — подумал Михаэль, закончив изучение итогового табло. К нему подошел Гордон и пожал руку:
— Михаэль, а вы действительно неплохо играете — четвёртая строчка в финале турнира. К сожалению, нам пока не пришлось встретиться за одним столом….а может, к счастью, но теперь уж точно этого не избежать.
— Но ваше второе место и финальный аккорд всё же почётней, — ответил он комплиментом.
— А, друг Аркадий вышел где-то сороковым, я в этот момент был в игре и не расслышал, — оглядывая присутствующих, произнёс американец.
— Сорок третьим, — поправил его Михаэль и увлёк к выходу в парк, где стоял Борисыч с Даниэлем.
— Вот они — будущие чемпионы, — раскинув руки в стороны и улыбаясь, приветствовал Аркадий Борисович: — Жаль, что кто-то обязательно должен победить.
— Борисыч, расскажи, как получилось-то, не томи, — подойдя, живо поинтересовался Михаэль, чувствуя при этом, что вниманием «поливает бальзам на душу».
- Это войдет во все анналы покерных учебников, — начал Борисыч:
— В общем, на флопе получаю третьего валета, на ривере повторяется двойка — фулхаус[14], я ва-банк, а у оппонента каре[15] из двоек…. Эх, никогда не угадаешь, — завершил он свой короткий монолог, махнув с досады рукой.
— Не везет в картах — повезет в любви, — весело сказал Михаэль.
— Про любовь…. А что у тебя с Евой, вы не поругались? — озабоченно спросил Борисыч, видимо, вспомнив последнюю их встречу.
— Да нет, все нормально, просто за ней трудно порой угнаться.
— Смотри, догонит кто-нибудь другой, — с весёлой иронией включился в разговор Даниэль. — Я только в Монте-Карло дюжину назову.
— Я ей верю. Еву нельзя держать в клетке, даже золотой, — парировал влюбленный в девушку игрок.
Ева вышла из Димкиного Феррари и встретилась глазами с Михаэлем. Он стоял с Даниэлем в окружении нескольких участников турнира. Турнирный день закончился, и все обсуждали результаты.
— Добрый вечер! Кого можно поздравить? Михаэль?!
— Я жду только твоих поздравлений! — торопливо отводя Еву от всех, как будто считая минуты до встречи, поцеловал её Михаэль.
Он пытался привлечь её к себе, а она отстранялась, возбуждённо что-то говоря и пытаясь в чём-то его убедить. Со стороны было видно, как Михаэль немного обескуражен и не согласен с доводами Евы, но под напором её зелёных глаз и обаяния сдался. Они вернулись несколько разгорячённые, Михаэль не хотел отпускать девушку, обнимая её за плечи и уговаривая остаться, но Ева всё же ушла, акцентировав внимание на посланном ему прощальном воздушном поцелуе.
— Я всех приглашаю в ресторан, посидим, вспрыснем за мою свободу от турнира… без излишеств, — распевно произнёс Борисыч через паузу, провожая взглядом удаляющуюся девушку.
— Это как у вас русских говорится — «без фанатизма», — пошутил Даниэль.
— Да, простенько, по-стариковски, — согласился Борисыч и продолжил: — Я пригласил Кристофера и Лорана, если вы не возражаете. Посидим, выпьем по рюмке, Михаэлю надо отдохнуть, завтра самый напряженный день.
— Я - за, — быстро ответил француз.
— Эх, Борисыч, мертвого уговоришь, — согласившись, пошутил Михаэль.
— А почему мёртвого? — не понял Даниэль.
Аркадий Борисович засмеялся и, взяв его под локоть, повёл в направлении отеля, объясняя многогранность русского языка.
«Добро пожаловать, уважаемый Семён Ермолаевич!»
Правильное кольцо сигарного дыма, немного переливаясь в воздухе, медленно поднималось вверх. Хиндли, удобно растекшись в кресле, с удовлетворением следил за этим своим произведением.
— Сэм, меня эти внезапные исчезновения настораживают. Куда делась Анна? — спросил он, потеряв интерес к кольцу, превратившемуся в бесформенное облачко.
— Я сегодня утром разговаривал с Фредериком, он подтвердил, что они с Анной вчера вечером оформили доверенность Михаэля на эту музыкантшу. Всё прошло без эксцессов. Потом он предложил Анне поужинать вместе, но она ему отказала.
— Ещё бы, он не в её вкусе, — иронично заметил Хиндли. — Вот если бы он был арабским шейхом или каким-нибудь принцем, она бы не устояла. Вообще, девушка талантливая. Она манит, как магнит.
— Майкл, она просто безумно красивая, поэтому к ней все и тянутся, — вступил в разговор Рольф, покачивая стаканом с виски и наблюдая за кусочком льда.
— Рольф, признайся, что и ты, похоже, к ней не равнодушен, каждый раз облизываешь её взглядом с ног до головы, — продолжал Хиндли.
— Не скрою, не отказался бы, — сознался Рольф.
