Милена Иванова - Женщина на грани...
Обзор книги Милена Иванова - Женщина на грани...
Милена Иванова
Женщина на грани…
Симону Бирреллу,
моему прошлому и моему настоящему,
посвящается…
Борха Адсуара,
Марио Бастиана,
Хосе Пардина
и Алехандро Сакристана
благодарю за неоценимую помощь.
Мы сидели и смотрели друг на друга, как раскладка покерной колоды. Четверка против двух, двойка против одного. Точнее, одной. Две пары глаз против моей одной. Играли в гляделки. Чтобы не моргнуть первой, я сделала глубокую затяжку, а затем нарочно выдохнула дым в сторону, чтобы поток кондиционируемого воздуха снова вернул его прямо в лица моим двум соперникам, точнее, клиентам, сидящим напротив. Акулы нашего бизнеса. Ничто не сокращало опасного расстояния, нас разделяла лишь поверхность стола. Обычного обеденного столика в обычном хорошем ресторане. У нас был деловой завтрак. Розовая скатерть отбрасывала мягкие, теплые тени на нашу кожу. Это было кстати, потому что как нельзя лучше подчеркивало, что моя — свежая и отдохнувшая, а у моих собеседников — со следами недавних мадридских оргий.
Плохая работа, ребятки, очень грязная работа! Когда подписывают контракт такого уровня, до четырех утра девочек под севильяночку не тискают, мысленно укорила я своих клиентов.
— Еще кофе? — настал момент прервать тишину, что я и сделала первой, недвусмысленно приглашая их нанести ответный удар.
Ждать осталось недолго, теперь я точно знала, что будет нетрудно заставить их принять нужное мне решение.
А пока суд да дело, мой заблаговременно отдохнувший взгляд блуждал по окружающему интерьеру. Было около одиннадцати. В этот час в ресторане отеля практически никого не увидишь. Вот и сейчас была только я со своими невыспавшимися партнерами да пара-тройка официантов, которые, тактично маневрируя вокруг нас, уже сервировали столы к обеду. Был и еще один человек. Мужчина, сидящий за столиком напротив.
Уже полчаса я безуспешно пыталась угадать, кто он по национальности. Благородные черты лица выдавали «чистокровного испанского жеребца», кожа была матовой, глаза серыми с оливковым отливом, в черных волосах кое-где проглядывала седина, изящная бородка идальго красиво очерчивала изгиб губ… Все это живо напомнило мне кого-то, в кого я была когда-то влюблена без памяти. Боже мой, сколько же воды утекло с тех пор! Кажется, не одна жизнь успела пройти. Тогда, несколько «веков» назад, этот кто-то с легкостью разбил мне сердце, сам о том не зная. Не прилагая никаких особенных усилий, он вырвал его из моей груди, пылающее, обливающееся кровью, и унес с собой на долгие годы… как выяснилось, навсегда.
Учитывая мой опыт, мне не составило большого труда встретиться глазами с прекрасным незнакомцем. Он ответил мне, и мы обменялись красноречивыми взглядами. Между нами зрел тайный сговор. Теперь мы стали сообщниками. Было видно, что он заинтересовался и начинает разглядывать меня смелее. Судя по выражению его лица, он краем уха слышал наш разговор и был немножечко в курсе. В ответ на мое внимание он наградил меня приятной приветливой улыбкой, в благодарность я слегка приподняла свой утренний бокал сока, словно чокаясь с ним. Я дала ему понять, что благосклонно принимаю его бескорыстный дар.
Отведя довольный взгляд, я снова впилась глазами в своих акул напротив.
— Джентльмены? — повторно пригласила я усталых клиентов к ответу.
— М-мм… да. М-мм… откровенно говоря, мы пока не сошлись во мнениях, какое решение принять по этому вопросу. Потому что, не скрою, ваше предложение — это большая неожиданность для нас. И поэтому нам хотелось бы его как следует рассмотреть, — неуверенно ответила младшая из акул.
Напрасный труд, мелкая рыбешка. Я не удостою тебя вниманием, не дождешься. Я обращаюсь исключительно к материально ответственным обитателям экономических бездн. Но в данный момент тот, кого я имела в виду, то есть главный, находился явно не на пике своей формы: с бледным лицом и зеленоватыми отливами вокруг рта, он полубессознательно потягивал свой кофе, так, как это обычно делают те, кого вот-вот стошнит. На него было больно смотреть. А раз так, не стоило удручать себя понапрасну. Я откинулась на спинку стула и, чтобы переждать ненужное напряжение, краем глаза начала поглядывать на своего нового знакомого. Породистый мужчина!
На этот раз наш взаимный взгляд длился дольше. Теперь мы смотрели друг на друга так, словно были давно знакомы. Его длинные пальцы ласково, с намеком, поглаживали золотой ободок кофейной чашки. Я живо представила, как эти пальцы скользят по моему обнаженному телу, по моей бархатистой коже. Теперь я была уверена, что он точно больше никуда не спешит. Тут же пришло в голову, как обменяться с ним координатами. Словно в подтверждение моих мыслей его глаза с теплыми искорками соблазна пригласили меня продолжить наше знакомство. Прекрасно. Только все-таки кто же он? Итальянец? Нет, аргентинец? Нет, еще лучше, чистокровный андалусиец?
Ну вот, стоило мне только включиться в игру, как его взгляд уже совершенно откровенно звал: «Оставь ты этих глупых воротил, ну их, красавица, пойдем со мной!»
— Мы не можем не брать в расчет того обстоятельства, что как ваше, так и наше предприятие находится на начальном этапе своего развития. Мы с вами, с позволения сказать, как неопытные молодые люди на первом свидании. Так давайте хоть немного потанцуем для начала, чтобы посмотреть, не отдавим ли мы друг другу ноги! — наконец-то вместе с волной перегара от можжевеловой водки дошли до меня слова старшей акулы.
В этот момент мой мужчина улыбнулся мне и приветливо помахал рукой. Я незаметно возвратила ему его дружеский жест. Незапланированные поклонники — это было весьма лестно в мои годы. У успешного политика не должно быть недостатка в поклонниках, публика должна ему аплодировать. Это придает значимости как в собственных глазах, так и в глазах окружающих, тем более конкурентов, и конечно же это приносит вдохновение. Кто не знает того упоительного ощущения, когда у тебя крылья вырастают за спиной! Благодарю тебя, мой прекрасный незнакомец, мой доблестный рыцарь, если бы ты только знал, как я в этом нуждалась и как долго я этого ждала.
— Уверена, вы ошибаетесь. Танцевальная фаза давно закончена, мы с вами уже в постели, и вопрос только в том, кто будет платить за презерватив…
Надеюсь, эти жадные рыбки не сожрут меня с потрохами и завтра я не лишусь любимой работы за ту художественную форму, в какой мне пришлось сегодня расставить все точки над «и» в наших деловых отношениях. Наконец мы встали из-за стола.
— Леди, только после вас.
— Джентльмены, простите, но в бизнесе это моя прерогатива.
Мы направились к выходу. Под прикрытием широких партнерских спин я быстро выхватила из сумочки свою визитную карточку и, проходя мимо своего нового знакомого, уронила ее на столик прямо перед ним. Как бы невзначай. Я сделала это не глядя. И не оборачиваясь. Я знала, что МОЙ мужчина мне обязательно позвонит…
Первый
1
Мне было семнадцать лет, я жила в Мадриде вместе с родителями в одном из этих новых многоэтажных зданий с подземными стоянками поблизости от Бернабеу. Раньше мы жили в старинном красивом доме в Растро. Там были высокие потолки и длинные коридоры, по которым я имела обыкновение плутать, когда была маленькой. Но моя мать постоянно стояла над душой у отца, настаивая на переезде, пока он наконец не сдался и мы не переехали в эту ужасную светлую квартиру.
В то время я училась в одиннадцатом классе школы, готовилась к экзаменам, но нельзя сказать, чтобы сходила с ума от идеи поступить в университет. Заниматься было занудством, но я терпела, чтобы ублажить родителей. В классе со мной учились одни пижонки. Школа была от религиозного ордена, и в ней находились только девчонки. Это было одно из тех отвратительных ханжеских заведений, где самое главное — внешнее соблюдение католических принципов.
Я была единственной дочерью в семье, и это тоже было занудством. Мне даже некому было выговориться. Мои родители только и делали, что все время мне надоедали, как правило, из-за всякой ерунды: почему я одеваюсь так, а не эдак, почему не привожу в порядок свою комнату, почему выражаюсь как невоспитанная девчонка, почему у меня такая ужасная стрижка, тройка, а не пятерка по математике[1]?.. Одним словом, быть хорошей папенькиной и маменькиной дочкой было не так-то просто. Мать накатывала на меня в основном, когда ей становилось скучно или она на что-то злилась. Занятия севильяной[2] отнимали у нее слишком много времени, чтобы чрезмерно обо мне беспокоиться. А отец оставил мысли обо мне, думаю, в тот же день, когда я родилась. Мы перекидывались парой слов только для того, чтобы выразить сугубо статистическую заинтересованность в нашем здоровье и благополучии.
