Сергей Донской - Воровская свобода
Слезы счастья выступили на ее глазах, и она несколько раз поцеловала паспорт и прижала его к груди. Больше терпеть она была не в силах и, перепрыгивая через ступеньки, она помчалась вверх по лестнице. На секунду остановившись перед спальней сестры она тихонько толкнула дверь.
Тамара спала, лежа на животе.
Варвара тихонько подошла к ее кровати и села рядом.
Он смотрела на сестру: на разметавшиеся по подушке кудри, на ухоженные ногти, на светлую бархатную кожу… И, чувствуя смесь запаха дорогих духов с табачным дымом, думала над тем, гдепришлось побывать ее сестре, чтобы добыть вожделенный паспорт. Варвару переполняло чувство благодарности и любви к Тамаре. Она не стала ее будить. Осторожно встав с кровати, вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
Через пятнадцать минут Варвара была одета в джинсы и теплый свитер. Укладывая волосы, она стояла перед зеркалом. Покончив с прической, она подкрасила глаза и губы. Бросив довольный взгляд на свое отражение, она взяла сумочку и вышла из комнаты.
Варвара выехала из гаража, разбудив задремавшего охранника, ярким светом зажженных фар.
— Открой ворота, — скомандовала она, опустив окно.
Автомобиль пулей вылетел в открытые ворота. Охранник смотрел вслед рубиновым огонькам, пока они не исчезли из виду.
Варвара мчалась по трассе с максимально допустимой скоростью, хотя обычно она была сторонницей безопасной езды. Все, что сейчас занимало ее мысли — это то, какона вручит Роману документы. Она одновременно и ждала этого момента и боялась его.
Но любое промедление было смерти подобно.
Глава 17
Роман очнулся от режущей боли в запястьях. Его руки и ноги затекли, тело ломило от полученных ударов и увечий. Щека была прижата к холодному цементному полу. Он поднял голову и разлепил набрякшие веки. Мелькнула пугающая мысль, что он ослеп. Вокруг было так темно, как будто Роман и не открывал глаза. Когда испуг улегся, он начал различать во мраке очертания каких-то предметов. Роман выдохнул с облегчением.
В его памяти сохранились только отрывки произошедшего, напоминавшие страшный сон. Он помнил, как его разбудила Катерина, как он вышел в темную кухню, как дрался с какими-то отморозками. Но где он теперь, и как очутился здесь, Роман понятия не имел.
— Катя, — прошептал он, вспомнив, что где-то с четырьмя отморозками осталась эта беззащитная слабая женщина. — Боже…
Руки Романа были крепко связаны жесткой веревкой, и это причиняло ему сильную, непрекращающуюся боль. Было сыро и холодно. Застонав, Роман с трудом сел и осмотрелся, насколько это было возможно. Сомнений не было: судя по наличию полок, заставленных смутно поблескивающими банками, он находился в погребе.
Роман прислушался к происходящему наверху. Его поразила тишина, царившая в доме. В его сердце закрались самые страшные подозрения: ограбив дом, бандиты убили Катерину и бежали. Опираясь на шершавую стену, он смог подняться на ноги. Нащупав лестницу, он, осторожно ступая, пошел по шатким ступеням вверх. Лишь дойдя ло самого верха и упершись головой в запертый люк, он услышал невнятные разговоры. Мужские голоса раздавались совсем рядом.
Роман решил, что прежде, чем выбраться, нужно развязать руки и чем-нибудь вооружиться. Когда он осторожно и беззвучно, шаг за шагом спускался вниз, трухлявая ступенька провалилась под ногой, и Роман, подняв грохот, кубарем слетел вниз. При падении он сильно ушиб плечо. От резкой боли ему стало тяжело дышать и заложило уши.
Сверху послышались шаги и голоса. Щурясь, Роман посмотрел на очерченный дневным светом квадрат проема погреба, в котором появилась сначала одна, а затем и вторая голова.
— Не лежится тебе там, Воля?
Услышав голос Гренадера, Роман вздрогнул. Хуже и быть не могло.
— Гренадер? — на всякий случай уточнил Роман и сел, превозмогая боль в плече.
— А что, не ждал?
— Не ждал, — признался Роман. — Что тебе нужно?
— Вопросы задавать я буду, — ответил Гренадер. — А ты заткнись.
Роман увидел, как силуэт головы Гренадера повернулся к какому-то амбалу:
— Шерхан, давай его наверх поднимем?
— Давай, — согласился амбал. — Все веселей будет.
Роман сжался, когда увидел пару ног, спускавшую по лестнице мощную фигуру Шерхана.
— Вставай! — он схватил Романа за шкирку. — Развлекать нас будешь сейчас.
Роман кое-как поднялся. Боль в плече по-прежнему была нестерпимо-острой, и Роман почувствовал, как теряет сознание…
Когда он открыл глаза, то увидел перед собой кухню, где они с Катериной не так давно ели, сидя друг напротив друга, и болтали обо всякой чепухе. Теперь напротив него сидели четверо уголовников. Перед ними на столе стояла свежеприготовленная еда и наполовину выпитая бутылка водки. Сердце Романа сжалось от тоски.
Он был крепко привязан к стулу, на котором сидел. Дернувшись, он невольно поморщился от боли.
— Оклемался? — ухмыльнулся Гренадер. — Это хорошо.
— Гренадер, я отойду ненадолго? — спросил молодой урка и засмеялся нехорошим смехом.
— Вали, Юнга, — разрешил Гренадер. — Только не порти товар. Попользовался — другим оставь.
Роман осмотрелся по сторонам и спросил:
— Где Катерина?
— Катери-и-ина? — удивился Гренадер. — Какая еще Катерина? — Он притворился, что не понимает, о ком идет речь.
— Моя Катерина, — не сдержал злобы Роман и дернул связанными руками.
— А, ты про ту давалку? — Гренадер оскалился. — Сейчас ты ее услышишь.
С этими словами он поднял вверх указательный палец.
Роман напряженно вслушивался в тишину и молил бога, чтобы это была просто злая шутка. Но когда из спальни донесся истошный женский крик, у него побежал мороз по коже.
— Не трогай меня! — кричала Катерина. — Убирайся!
— Паскуда, — крикнул Юнга и послышался звук пощечины. — Я тебя заставлю уважать хозяев.
Гренадер довольно расплылся в улыбке при виде мук Романа.
— Ты хочешь мести? — заорал Роман, пытаясь освободить руки. — Отомсти мне, но ее не трогай. Она не причем.
— Она была моей телкой, — Гренадер встал со стула и подошел к Роману. — Но оказалась сукой. — Он наклонился к Роману и прошипел ему в самое лицо, распространяя изо рта зловонный запах. — И ты тоже сукой оказался. — Он выпрямился и улыбнулся. — Так что с тобой тоже разберемся.
— Развяжи меня, — скомандовал Роман. — Или вы четверо меня одного боитесь?
Шерхан подал знак Мотылю, жующему мясо и тот подошел к Роману. С громким чмоканьем облизав пальцы, он наотмашь ударил пленника по лицу.
Шерхан снова кивнул, и Мотыль повторил прием.
Из носа у Романа тонкой струйкой потекла кровь.
Крики в спальне затихли. Очень скоро на пороге появился довольный собой Юнга, застегивающий ширинку на ходу.
Мотыль повернулся к Гренадеру:
— Теперь я пойду?
Гренадер кивнул.
Мотыль пошел в спальню.
От своей беспомощности Роман готов был расплакаться. Он незаметно исследовал глазами комнату, в поисках оружия, которым можно было бы воспользоваться, при условии, если удастся освободиться от пут. На глаза ему попался нож, лежащий на столе. Больше ничего даже более-менее подходящего не было.
Из спальни донеслись рыдания и звуки новых пощечин. В груди у Романа похолодело. Несмотря на адскую боль, он, не прекращая ни на секунду, вращал, связанными за спиной, руками. Наконец, он почувствовал, как путы понемногу ослабевают. Осмотрев своих противников, Роман понял, что основную угрозу представляет собой Шерхан — высокий и крепкий, на такого с кухонным ножиком лучше не бросаться. Прихлопнет, даже пикнуть не успеешь.
Когда Мотыль появился на пороге спальни, встал Шерхан.
— То ли еще разок сходить? — раздумывал он вслух. — Размяться…
— Сходи, кореш, вдуй этой сучке как следует, — согласился Гренадер, предвкушая страдания Романа.
Когда дверь в спальню за насильником закрылась, Роман выждал какое-то время. Из комнаты не доносилось никаких звуков. Катерина, вероятно, находилась сейчас без сознания, а это означало, что Шерхан мог вернуться в любой момент. Роман надеялся, что она просто обессилела, потому что другого подобного случая ему могло и не представиться.
— Ты думал, я сразу не понял, что ты гнида? — обратился к нему Гренадер. — Думаешь, я с тобой случайно на лыжи стал?
Продолжая ослаблять веревки, Роман спросил, чтобы как-то поддержать разговор:
— О чем ты?
— Знаю, подружка у тебя богатенькая есть…
— Так ты скрысятничать решил, значит? — ухмыльнулся Роман.
Гренадер встал и ударил его локтем в висок.
— Пасть закрой, — пригрозил он. — Говорить будешь, когда я скажу.
Веревка соскользнула с рук Романа, тихо упав на пол. Он вскочил и схватил стул, на котором только что сидел, ударив им Гренадера по голове. Одна ножка стула сломалась. Гренадер шатнулся и упал замертво. Теперь перед Романом осталось два противника, если не считать удалившегося Шерхана.
