Татьяна Полякова - Ночь последнего дня
Ровно в половине седьмого Рахманов позвонил в дверь, и я пошла открывать, бросив быстрый взгляд в зеркало. Увидев меня, он вытаращил глаза.
— Что, так скверно? — нахмурилась я.
— Хуже не бывает, — стараясь быть серьезным, кивнул Олег. — Ты похожа на светскую львицу. Неприступную и холодную, как льдинка. Терпеть не могу таких баб.
— Насчет неприступности — пальцем в небо, — усмехнулась я, туфли полетели к потолку.
— Под платьем ничего нет? — вроде бы сомневаясь, спросил Рахманов, целуя меня.
— По-моему, очень удобно.
Команданте усмехался с плаката, наблюдая наши игры в прихожей.
— Свобода или смерть, — подмигнула я ему, когда Рахманов отправился в ванную.
На прием мы опаздывали, но Олега это ничуть не расстроило. В машине он сел вплотную ко мне и, стиснув мою руку, шепнул:
— Черт.., я способен думать только о том, что под платьем у тебя ничего нет. Меня это страшно заводит.
Он шептал мне в ухо, чтобы не слышал шофер, а я фыркала, сдерживая смех.
— Зачем, по-твоему, я так вырядилась? Чтобы ты был спокоен?
— Вот дрянь! — засмеялся он, а я сунула руку ему под пиджак, сохраняя очень серьезное выражение на лице.
Машина затормозила возле украшенных разноцветными шарами дверей. Олег вышел, помог выйти мне и заговорщицки подмигнул. А я наконец-то сообразила, куда мы попали. Офис господина Долгих размещался в центре города, в недавно выстроенном пятиэтажном здании. Темное стекло и металл. Старый город новомодное строение не украшало, но впечатление производило.
Еще большее впечатление производило внутреннее убранство. Долгих обустраивался с размахом и денег не пожалел. Огромный зал на втором этаже был забит людьми до отказа. Я увидела нашего мэра в компании неприметной блондинки, тучный дядя в погонах произносил речь. То ли благодарил, то ли просто расхваливал хозяина за громадный вклад в развитие области, добавив: «И не побоюсь этого слова, всей страны». Все дружно аплодировали, на лицах счастливые улыбки. Вряд ли хоть кому-то из присутствующих неизвестно, как Долгих зарабатывает свои деньги. И ничего, радуются. Благо всей страны его тоже вряд ли беспокоит. Пусть все ее граждане грызутся из-за корки хлеба в сточной канаве, ему это только в радость, ему так даже удобнее.
— А дядя в погонах, он кто? — не утерпев, спросила я.
— Какой-то хмырь из областного военкомата.
— Что ему здесь понадобилось?
— То же, что и всем. Хочется свой кусочек пирога, дорогая. Он выставляет свою кандидатуру на выборах. Мэр, как ты понимаешь, тоже не зря тут пасется.
— А нормальные люди здесь есть?
— Здесь вообще нет людей, только представители бизнеса и администрации. Смотри, губернатор. Некоторые маловеры сомневались, что придет.
— Ты сомневался?
— Нет, конечно. Я хорошо его знаю.
После выступления еще двух малоизвестных мне лиц слово взял Долгих. Ровным успокаивающим голосом он сообщил, что сегодня исполняется двенадцать лет его компании. Кратко обозначил этапы большого пути, отметил, что они с уверенностью смотрят в будущее, и пообещал нам в перспективе царство небесное на земле. Разумеется, для этого придется сообща потрудиться. Царство небесное всех воодушевило, хлопали минуты две, пока не отшибли ладоши, а потом потянулись к столам — перед трудами праведными решили подкрепиться.
Мы бродили в толпе, вызывая любопытство. Рахманов то и дело останавливался, чтобы с кем-то перекинуться словечком, а я нахально пялилась на него и улыбалась.
— Завязывай, — шепнул он. — Я сейчас из штанов выпрыгну.
— Лучше поедем отсюда.
— Придется еще немного потерпеть.
Мы продолжали кружить по залу, пока не оказались рядом с Долгих. Вадим Георгиевич пожал руку своему другу и с любопытством посмотрел на меня.
— Знакомьтесь, — сказал ему Олег. — Это Юлия Ким, революционерка и умопомрачительная женщина. Я от нее с ума схожу. Уже ненавижу буржуев. Если так пойдет дальше, начну расклеивать листовки по городу «Долой олигархов!» или что-то в таком роде.
— Вы тут посплетничайте, амигос, — сказала я, — а я что-нибудь съем. Должна же быть от буржуев хоть какая-то польза.
Я отправилась к столу, а минут через двадцать ко мне подошел Долгих. Олег в тот момент разговаривал с каким-то жирным типом, который перехватил его по дороге.
— Для революционерки вы безумно хороши, — улыбнулся Долгих.
Я смотрела на его лицо и удивлялась, что не чувствую ненависти. Только недоумение. Тут можно было бы пофилософствовать о противоречии формы и содержания, задаться вопросом, почему природа или господь являют миру монстра в такой симпатичной упаковке. Но мне было наплевать на философию и на размышления вообще. Требовалось что-то ответить, и я ответила:
— Вы тоже симпатичный парень.
Чувствовалось, он не привык, чтобы с ним так разговаривали, но улыбнулся еще шире и произнес неожиданное:
— Я рад, что ваше настроение изменилось. — Теперь пришла моя очередь удивляться. Он пояснил:
— Мы ведь не так давно встречались. Помните, на мосту?
— А-а.., добрый самаритянин. Так это были вы? У вас хобби раскатывать по ночному городу, спасая неразумных девиц?
— Так я вас спас?
— Разумеется. Я мечтала утопиться, но холодная вода и вы меня остановили.
— Ким.., знакомая фамилия… Ваш отец преподает в университете?
— Вы его знаете?
— Наслышан. — Он улыбнулся, а в глазах мелькнула усмешка. Наконец он меня узнал. Не узнал — понял, кто я такая. — Мой друг в самом деле от вас без ума.
Его слова можно было расценить по-разному, к примеру, так: он спятил, притащив сюда девку с таким прошлым. И с таким настоящим.
— Это взаимно, — ответила я, пытаясь прогнать тревогу и не обращать внимания на свои руки, которые теперь мелко дрожали. Предательски.
— Неудивительно. Он известный сердцеед. Надеюсь, Олег наконец-то попал в хорошие руки. — И вновь усмешка.
Ну и что еще должно означать? Что-нибудь вроде: «Наконец-то этот павлин вляпался и получит по заслугам»? Весьма по-дружески. Олег подошел к нам, с трудом отбившись от толстяка, и спросил весело моего собеседника:
— Соблазняешь мою девушку?
— Пытался, но безуспешно, — пожал плечами Вадим Георгиевич. — Кажется, это тот случай, когда говорят: «настоящая любовь».
Какая-то дама подхватила его под руку, чем сразу же воспользовался Олег.
— Идем.
— Сматываемся?
— Нет, но есть идея.
Он потащил меня к выходу из зала, где с постными лицами паслась охрана. Парни проводили нас понимающими взглядами. Первые два кабинета оказались запертыми, что вызвало возмущение Рахманова. Он пнул дверь и выругался.
— По-моему, ты спятил, — хихикнула я.
— А кто спорит? Ну, наконец-то.
Третья дверь оказалась незапертой, и мы вломились в комнату, где были три стола, масса бумаг, компьютеры и никакого намека на мебель, которая в тот момент была нам особенно интересна.
— Пойдем искать дальше? — с сомнением спросил Олег.
— Обойдемся, — заверила я.
Через полчаса мы вернулись в зал, еле сдерживаясь от смеха и изо всех сил стараясь выглядеть пристойно. Но наши старания успехом не увенчались — граждане упорно на нас таращились. Особенно на Рахманова. Впрочем, у него было такое шкодливое выражение лица, что и дурак сообразил бы, чем он сейчас занимался. Кажется, это его вполне устраивало, а мне было все равно. Где-то часа через полтора мы смогли уйти. Шофер скучал в машине.
— Ко мне? — спросил Рахманов, как видно решив, что вполне способен напиться дома, не прибегая к услугам ресторана.
— Лучше ко мне, — ответила я.
— Почему?
— Твоя квартира навевает уныние. Очень хочется там что-нибудь разбить.
— Кстати, о квартире. Твоей придется заняться. Не можешь ты жить среди такого убожества.
— Еще как могу.
— Хорошо, я не могу. А у тебя еще тяготение к родному дому. Что мне прикажешь делать?
— Не лезть в мою жизнь.
— Поступим проще. Я сниму тебе квартиру, не хочешь в ней жить — не надо, будем там встречаться. Она станет нашим гнездом.
— Норой.
— «Гнездо» мне нравится больше.
— А мне меньше.
— Что сделать, чтобы ты заткнулась?
— Поцеловать.
Мы не успели поссориться — машина тормозила у моего подъезда.
— Не смей приставать ко мне в лифте, — шепнул он, отпустив машину.
— Я собираюсь принять душ и лечь спать.
— А что буду делать я?
— Понятия не имею. Могу почитать тебе сказку на ночь.
Он распахнул передо мной дверь подъезда, левую руку по-хозяйски устроив чуть ниже моей талии и весело скаля зубы, и тут я услышала:
— Юля.
Мы повернулись одновременно. На скамейке возле детских качелей сидел Борька. Поначалу я решила, что он пьян, потом оказалось, что просто выглядел паршиво. С его стороны было большой глупостью прийти сюда, еще большей — меня окликнуть. Борька поднялся и не спеша подошел к нам.
