Фридрих Незнанский - Король казино
Когда ребята вошли в кабинет, мельком бросив взгляд на их лица. Грязнов понял, что случилось нечто непредвиденное.
Докладывайте, голубки, — зловеще произнес он.
Влипли! — с ходу бухнул Самоха, опрокидывая большую чашку, в которой, как и обычно, был налит чай пополам с коньяком.
Давайте с самого начала. Может, ты, Коля?
Щербак по-деловому разъяснил ситуацию. Они, как обычно, нормально, по-тихому «проводили» Павлова до дома, но решили не уезжать, подождать немного. Подозрение вызвало то, что полковник оставил свою машину у подъезда, а не загнал в гараж, который стоял рядом, во дворе. Часа через полтора Павлов вышел и сел в машину. Отчалили и те, что сели ему на «хвост». «Провожали» тремя машинами, довели до Арбата, дальше подключился Крот. Он-то и сообщил, что, после того как Павлов вошел в дом Веста, подъехал «форд» эмвэдэшного полковника Саргачева и, что самое интересное, вместе с полковником вышел из машины наш Демидыч.
Неужто кто-то протрепался? — удивился Грязнов.
О чем ты, Слава, — укоризненно произнес Щербак. — Да если бы кто-то трепанул, разве возник бы Демидыч?
Ум за разум зашел! — с досадой хлопнул себя по лбу Грязнов. — Как влипли-то?
Щербак крякнул и посмотрел на товарища.
Моя вина, — буркнул Самоха.
Оба виноваты, — пришел ему на помощь Щербак. — Крот кричит, линяю, мол, жарко становится, ну мы и пошли...
А он в кустах, Демидыч-то. Лыбится, — снова пробурчал Самоха.
И что дальше?
Да ничего. В приемной ждет.
Та-ак, — протянул Грязнов, оглядывая подчиненных. — И где ночку провели?
Где были, теперь нас нет.
На пару с Демидычем?
Почему на пару? Вон Колька был.
Хорошо провели. Культурно, — солидно ответил Щербак. — Ты бы плеснул своего кофейку, а еще лучше чистенького.
Грязнов вытащил откуда-то снизу початую бутылку коньяка, налил по стопке, посмотрел, как одним махом опрокинули коньяк его частные сыскари, разом выдохнули воздух, и усмехнулся.
Теперь вижу, и впрямь культурно провели ночку... Кто Демидыча-то задвинул? Такой «шкаф» своротить мудрено.
Не ожидал Демидыч, — признался Самоха. — Да мы с ним помирились. Он парень ничего, понятливый.
Так, может, мне и разговаривать с ним не надо?
Мы с ним ни о чем таком не болтали. Он ничего, и мы ничего. Ты же предупреждал, Слава. А вот насчет полкашей не в курсе. Крот, правда, сказал, чтобы не волновались...
Ну и не волнуйтесь, — успокоил сотрудников Грязнов. — Был у меня Крот. Тьфу! Кротов! Алексей Петрович! Опохмелились, и хватит. Гуд бай! Пусть зайдет Демидыч.
Владимир Демидов был родом из Архангельской области, охотник, зверолов, рыбак, воевал в Афганистане под началом Саргачева, был женат, но разошелся, квартиру оставил жене и дочке, живет в Заветах Ильича, что по Ярославской дороге, в деревенском домике, который когда-то приобрел по совету жены, часто ночует в Москве у своего напарника. Вот все, что знал Грязнов о Демидыче.
Сидит он теперь напротив, смотрит куда-то в угол, молчит. Слава наполнил стакан коньяком, плеснул и себе.
Пей, Володя.
Демидыч молча выпил, вытер губы ладонью.
Закуси, — подал конфетку Грязнов.
Баловство, — кашлянул в кулак Демидыч.
Так и будешь молчать?
О чем говорить-то? Мы вроде договорились.
С кем?
С твоими.
А ты чей? Разве не мой?
Договорились, — повторил Демидыч.
И о чем же вы договорились?
Они че, не сказали?
Не успели. Спешил с тобой встретиться.
Буду молчать. Все шито-крыто. Саргача не трожьте.
А если тронем?
Ваше дело. Только потом пеняйте на себя.
У тебя в Заветах банька есть?
Ну.
Что — ну?
Ну есть.
Пригласил бы. Я в Гонконге у Вани Бурята парился, а уж у тебя-то сам Бог велел!
Приезжай. Истопим.
Смотрю, не удивился.
Чему?
Неужели не слыхал, кто такой Бурят?
Слыхал. Ну и че?
Тьфу! — сплюнул Грязнов. — Че! Че! Зачёкал! Бычок архангельский! Ты понимаешь, что после твоего прикола я не могу тебя отпустить? Засветил ты моих ребят. Засвети-ил! Понял?
Мое слово — закон. Сказал, буду молчать, значит, буду. Че они, не поверили, что ль?
Они-то, может, и поверили, да я не могу, не имею права поверить!
Интересно, — проговорил Демидыч и умолк.
Что тебе интересно-то?
Вроде одним делом занимаетесь, а друг за дружкой топчетесь.
Прозреваешь, — удовлетворенно улыбнулся Грязнов. — Может, подумаешь, почему за одним и тем же человеком, полковником ФСБ Павловым, топчемся и мы, и твой бывший командир?
Мне думать нечего. Мне приказали, я выполняю.
Тебе стучать приказали на мою контору! Значит, стучишь?
Не-е, — покачал головой Демидыч. — Не стучу. Не приспособлен.
А напарник? Как его... Федя?
У него спроси.
Крепкий ты мужик, Володя, — с уважением произнес Грязнов. — Я таких уважаю.
Ия тебя уважаю, — расплылся в улыбке Демидыч.
Поверю я тебе, пожалуй. Будешь молчать.
О чем говорить? — хмыкнул Демидыч. — Только прямо скажу, Саргача не трожьте.
Уже слышал.
Свистнет Саргач, все «волки» в Москве будут.
Это кто ж такие?
Коли придет час, увидишь.
Хороший командир был Саргачев?
Что ты!
И чем же он был хорош?
Я тебе, Грязнов, только одну басню расскажу, а ты смекай. Подкинули «духи» паренька нашего ночью. Что с ним вытворяли — не знаю, но, видим, исколотый весь, член вырезан и в рот воткнут. И что, думаешь, сделал Саргач?
Слушаю, Володя.
Мы их, сук, десятерых взяли. И тоже подкинули... Понял?
Понял.
А ты говоришь...
Люди меняются, Владимир. Смотри не ошибись... Ты когда дежуришь?
Завтра моя смена. Если ты уже не уволил.
Выходи. А сейчас езжай в свои Заветы, отдохни.
Демидыч поднялся не сразу, поразмышлял о чем-то, словно ожидая от Грязнова какого-то вопроса, не дождался и направился к двери.
Слава набрал номер телефона Турецкого:
Привет. Я подъеду, Саня? Минут через пятнадцать — двадцать буду. Пока.
5
В гостиной дачи Алика Попа шел своего рода сходняк. За столом сидели хозяин, самый крупный авторитет азербайджанской мафии Тофик Алиев, два его помощника Джалал и Сабир, Ефим Аронович Фишкин и представитель чеченской группировки Гирихан, известный под кличкой Гиря. На первый взгляд все они держались уверенно, а вернее, старались держаться — это было заметно по их напряженным лицам. Да и то сказать, разговор предстоял непростой: замочили джигиты Тофика парня из охраны Антона Маевского, второй, дважды раненный, ушел. Машину изрешетили, а он все-таки ушел, собака, гнались и уже почти догнали, но паренек знал, куда летел, тормознул возле ночного клуба на Цветном, и тут же подскочили к машине люди Бурята во главе с Мишкой Слоном. Пришлось спешно смываться. Сообщили Антону, а тот тут же позвонил Буряту. «Начинай, Антоша, — приказал Бурят. — Не мы первые кровь уронили». В ту же ночь, под утро, менты, дежурившие на Ленинградском вокзале, обнаружили четыре трупа, как принято сейчас говорить, лиц кавказской национальности. Они лежали рядком, словно напоказ выставленные, у стены складского помещения и все с аккуратными дырками в голове. Менты потирали руки: пусть мочат друг друга, падлы, но убийство есть убийство, а потому возбудили уголовное дело, выяснили, что убитые принадлежат к группировке Тофика Алиева, один из бомжей видел вроде две черные машины, что-то выгружали, а что, ему, бомжу, до фени. На этом дело и завяло — но лишь со стороны милиции и прокуратуры, теперь оно перешло в руки Бурята и Тофика.
Первым, как хозяин, взял слово Альберт Георгиевич. Положение его было незавидное. До сходняка они, конечно, обговорили с Фимой дальнейшие свои действия, но до конкретики так и не дошли. Слишком неожидан и решителен был ответный удар Бурята. Одно дело — встретиться, потолковать, пойти на взаимные уступки, к которым Алик и Фима были готовы, и совсем другое — когда в наличии имеется пять трупов. «И это не конец, — уныло повторял Фима Фишкин. — Бурят не остановится». — «Не ной! И без тебя тошно!» — с досадой отмахивался Алик.
Господа! — поднялся Альберт Георгиевич и оглядел присутствующих. — Помянем наших товарищей! Пусть земля будет им пухом!
Все встали, не чокаясь, в полном молчании выпили.
Теперь, господа, обрисую обстановку, как она мне представляется... Прошу не принимать моих слов как дело решенное, но, прежде чем возражать, хорошо обдумайте свой ответ. Удар, нанесенный Бурятом, лишает нас основных доходов. На Москве он не остановится. В скором времени то же самое произойдет во всех других городах. Почему Бурят решился на подобное? Ему некуда деваться. На приобретение «геры», на доставку, на людей, связанных с этим бизнесом, ушли огромные деньги, сотни миллионов баксов. Касса его пуста, разумеется, относительно. Убежден, что, прежде чем начать дело, он заручился если не поддержкой, то бездействием работников ФСБ. Без этого он не решился бы. Впрочем, мы это видим воочию. Все фээсбэшники куда-то подевались! Были — и нет! Сила за Бурятом стоит большая. Я не удивлюсь, к примеру, если сейчас сюда подойдет парочка БМП, а то и танков, с полным вооружением и с солдатиками на бортах. Большого ума не надо, чтобы представить последующую картину... И будьте уверены, средства массовой информации сделают все для раздувания ажиотажа против нас, как основного источника зла. Заслугу, конечно, припишут себе силовые министерства, и в первую очередь МВД. В Москве Бурят подключил порядка пятисот человек. Понадобится, подключит еще столько же. Каков же выход? С минуты на минуту сюда прибудет Антон Маевс- кий. Он выставит окончательные требования, которые в принципе и без того понятны... Единственный ныход в нашем положении — переговоры. Суть их такова. Мы оплачиваем расходы Бурята плюс делим доходы, скажем, пятьдесят на пятьдесят. Другого пути но вижу.
