Татьяна Полякова - Последнее слово за мной
Итак, все мои сегодняшние изыскания совершенно напрасны. Остаются дача (что-то подсказывало мне, что и этот след никуда не приведет) и Светлана. Уж ей-то должно быть известно, кто такой Кирилл и как его найти. Придется ее навестить… завтра. Сегодня я уже ни на что не годна.
— Остановите здесь, — опомнилась я, сообразив, что мы уже выехали на объездную. Леха расплатился и, вслед за мной выйдя из машины, недовольно проворчал:
— До твоего дома еще топать замучаешься.
— Не хочу привлекать внимание соседей, — нахмурилась я.
Он помолчал какое-то время и вдруг спросил:
— Почему?
— Что? — Поглощенная своими мыслями, я не сразу сообразила.
— Почему не хочешь привлекать внимание? — Взгляд его был младенчески невинным.
— Я перебралась в этот дом, чтобы пожить здесь в тишине и покое.
— А-а, я думал, ты от кого-то прячешься. Я почувствовала себя крайне неуютно.
— Слушай, Леха, — сказала укоризненно, — не совался бы ты не в свое дело.
— Да я по-родственному, — пожал он плечами.
Вечером, пока я готовила ужин, Леха дремал в комнате, которую облюбовал себе для жительства. Ужинали в молчании, мысли мои блуждали далеко от кухни, и я радовалась, что Леха сидит и помалкивает.
— Какие у тебя планы на завтра? спросила я, убирая со стола.
— Навещу этого гада. А ты опять по городу носиться будешь?
— Может, и буду, тебе что?
— Да ничего, говорил уже, по-родственному интересуюсь. Может, тебе помощь нужна? Ты только скажи.
— Спасибо, — улыбнулась я. — Ты свои проблемы решай, а я уж как-нибудь со своими сама справлюсь.
Утром я проснулась поздно, что-то около девяти. День был пасмурным, в комнате холодно и сыро, покидать постель не хотелось. Еще больше не хотелось рисковать головой и ехать к Светлане, но, как говорится, есть такое слово «надо». Иного способа найти Кирилла я не знаю.
Поднялась я с тяжелым вздохом и прошлепала в ванную. Кто-то недавно принимал душ. Я открыла дверь и громко крикнула: «Леха!» Он не отозвался. Его комната была пуста, а чайник на плите стоял еще теплый. Выходит, родственник встал раньше меня и отправился добывать деньги. Забавно, вчера я не знала, как от него избавиться, а сейчас жалела, что он не будет сопровождать меня к Светлане. Хоть Леха и не блистал умом, но с ним как-то спокойнее. Тут меня вдруг как стукнуло, я опрометью бросилась в свою комнату, вытащила пакет из-за шкафа и в него заглянула. Доллары лежали на месте. Я покачала головой, не скрывая вздоха облегчения, и сунула пакет за шкаф. «Нехорошо думать о людях гадости», — попеняла я себе и вновь отправилась в ванную. Дверь на ночь оставляли открытой, но запах все равно не выветрился, он вроде бы стал даже настойчивее. Я подошла к металлической двери и как следует ее осмотрела. С прежним результатом. Дверь была заперта, и, как ее открыть, одному Господу ведомо. Для очистки совести я перепробовала все ключи на связке, которые нашла в кухне и даже заглянула в шкафы. Скорее всего подвалом давно не пользовались, дверь заперли, а ключ за ненадобностью куда-то сунули и потеряли. С утренним туалетом в результате всех этих поисков я здорово задержалась и теперь злилась: далась мне эта дверь. Может, я просто тяну время, не решаясь ехать к Светлане?
Наскоро позавтракав, я вышла из дома. Возле соседней калитки стояла женщина.
— Здравствуйте, — громко сказала я. Она в ответ кивнула и проводила меня долгим взглядом. Я заторопилась к остановке, испытывая досаду: мое появление здесь не осталось незамеченным. А что, если соседи знакомы с Полиной? Чего доброго, участковый явится. А у меня липовый паспорт с чужой фотографией. Очень жаль, что не умею подделывать документы, сейчас бы пригодилось.
До дома, где жила Светлана, я предпочла добираться общественным транспортом. Вошла во двор и огляделась: абсолютно ничего подозрительного. Двор как двор, несколько машин на стоянке. В кабинах никого. Отлично. Кирилл считает меня погибшей, ему нет нужды устраивать засаду. Хотя, приди ему это в голову, место самое подходящее. Кирилл ведь отлично понимает: если я жива и начну его разыскивать, то первым делом приду сюда. Такие мысли не способствовали моему стремлению поскорее увидеть Светлану. Было еще кое-что: допустим, засады нет, а Светлана у себя. Вряд ли она захочет откровенничать, и, каким образом я заставлю ее сообщить все, что она знает, ума не приложу. Да, задачка…
«Проблемы будем! решать по мере их появления», — нахмурилась я и, мысленно перекрестившись, решительно вошла в подъезд.
Никто на меня не набросился, и это воодушевило. Я поднялась на третий этаж и нажала кнопку звонка. Дверь открыть не пожелали. Я опять позвонила, не зная радоваться или кусать пальцы от отчаяния — прийти сюда во второй раз будет еще труднее.
— Открыто, — вдруг услышала я откуда-то издалека и толкнула дверь. Увидела знакомый коридор, пустой и темный, и совсем было собралась войти, но тут дверь соседней квартиры распахнулась, и появилась женщина с огромной собакой на поводке. Мы едва не столкнулись с ней, и собака с перепугу залаяла.
— Тихо, — приструнила ее женщина и подтянула к себе, захлопнув свою дверь и одновременно давая мне возможность пройти. Я все еще стояла перед распахнутой дверью и смотрела в коридор. Никто не появился и не поинтересовался, кто пришел и почему дверь открыта. Довольно странно… Я попятилась, а потом в три прыжка догнала женщину с собакой, так и не закрыв за собой дверь.
— Простите, вы сегодня не видели Светлану? — дрожащим голосом спросила я.
— Какую Светлану? — нахмурилась женщина.
— Вашу соседку. Там открыто, а никого нет.
— Никакую Светлану я не знаю. А сосед наш скорее всего пьян в стельку, причем со вчерашнего дня, дверь у него всегда нараспашку, вся местная шелупонь собирается.
— Он один живет?
— Должен один, а ночуют как на вокзале. Когда-нибудь пожар устроят, вот помяните мое слово…
— А сосед ваш художник?
— Художник, — презрительно фыркнула она. — В «Факеле» работает, в кинотеатре, афиши малюет.
Мы вышли на улицу, и женщина заторопилась со двора, спустив с поводка собаку. А я повертела головой, пытаясь решить, стоит ли возвращаться в квартиру. Из разговора стало ясно: Светлана здесь не живет, но, возможно, хозяин-пьяница знает, где ее найти. Я почти надумала вернуться, но тут одна из машин на стоянке сорвалась с места и покатила прямо на меня. Я, вскрикнув, бросилась бежать, ловко перемахнула через заборчик и вылетела на улицу.
Светло-серая, видавшая виды «Ауди» мой маневр повторить не могла, ей пришлось развернуться, а затем объехать здание, я очень надеялась, что за это время мне удастся затеряться среди домов. Не успела я себя поздравить с удачей, как сообразила, что парни на «Ауди» пасли меня не одни. Я неслась по тротуару, когда раздался первый выстрел, потом второй, третий, рядом закричала женщина, молодой парень упал на асфальт, инстинктивно закрыв голову руками, а я взвыла от отчаяния, потому что возле следующего дома был поворот — там-то меня скорее всего и перехватят. Ни одного подъезда рядом, ни одной щели, куда можно забиться. И тут произошло нечто в высшей степени неожиданное: темно-синий «БМВ» взгромоздился на тротуар, подминая чахлые кусты, отделявшие его от проезжей части, стремительно поравнялся со мной, передняя дверь открылась, и кто-то рявкнул:
— Садись!
Рявкал Леха, это я поняла сразу, запрыгнула в кабину и хлопнула дверью.
Нарушая все мыслимые правила, он лихо развернулся и помчался в противоположном направлении. «Жигули», из которых стреляли, попробовали повторить его маневр, но были отрезаны от нас потоком машин.
— Может, ты заткнешься? — жалобно спросил Леха. — У меня уши заложило.
Тут я поняла, что тоненько повизгиваю, прикрыла рот, посмотрела в заднее стекло, ни «Жигулей», из которых стреляли, ни «Ауди» не обнаружила, но появившееся было чувство облегчения мгновенно испарилось, и я принялась вертеть головой во все стороны. Однако продолжалось это недолго. Леха свернул в проулок и вскоре въехал в открытые ворота какого-то заводика, на вид брошенного за ненадобностью еще несколько лет назад. Он остановился, а я спросила испуганно:
— Чего ты встал? Надо сматываться отсюда. Они наверняка запомнили номер.
— Это не страшно, — заявил он, а я, кажется, онемела от возмущения — правда, всего на несколько секунд.
— Может тебе не страшно, а вот мне даже очень.
— Само собой, — пожал он плечами. — Чего ж хорошего, когда по тебе палить начинают. Может, объяснишь, за что ребята так осерчали?
— Понятия не имею, — пожала я плечами, стараясь не смотреть на Леху. — Какие-то психи.
— Ага, — обрадовался он, точно я сказала что-то в высшей степени приятное.
— Чего «ага»? — насторожилась я.
— То самое. Ты прячешься в пригородном доме, раскатываешь на такси, как будто у тебя нет машины и кого-то ищешь, а когда я задаю вопрос, вполне естественный в такой ситуации, ты отвечаешь, что знать ничего не знаешь.
