Александр Казак - Девочки-шпионы, или Великая Китайская стена
— Так и сказал?!
— А как же еще должен говорить английский мальчик?!
— Молодец! Именно так ты и должен говорить.
* * *Какое счастье, думал я, сидя на веранде своего дома на вершине горы. Веранда выходила в сад. Оливы, персики, туи, хурма и виноградные лозы, обвившие беседку, создавали совершенно неповторимый аромат. Его смешение с запахом плещущегося внизу моря и спавшая к вечеру дневная жара — все это давало ощущение полной оторванности от жестоких реалий жизни. Мой, мальчик, наболтавшись со мной вволю и наскакавшись под вечер у теннисного стола, уснул прямо в кресле, вытянув ноги на диванчик, на котором уютно расположились мы с женой.
— Скажи, дорогой, надолго мы здесь?
— Может быть даже навсегда.
— Ты знаешь, мне здешний климат напоминает климат на побережье океана в Аргентине.
— Может быть. Главное, чтобы все у нас получилось.
— Дорогой, ты теперь не будешь ездить по делам в Штаты и Европу?
— Пока нет. У меня длительный отпуск по болезни. Ты же знаешь! Врачи, сославшись на многовековой опыт лечения англичан именно на острове Корфу, посоветовали мне забросить работу на несколько лет! Как же это здорово!
— И ты, в самом деле, готов это сделать?
— Что сделать? Забросить работу или лечиться от всяких болезней, как это делали в прежние века англичане?
— Ну, ты же понимаешь о чем я!
— Нет, я больше ничего не понимаю. Вернее, не хочу больше ничего понимать.
— Я тоже. Но ты же говорил, что расслабляться нельзя никогда.
— А я и не собираюсь расслабляться, я просто отдыхаю. Я перехожу из режима наступательного в режим наблюдательный. Это же несколько легче!
— Не надоест?
— С вами двоими рядом не надоест. Мы с тобой будем готовить с мальчиком уроки, и играть в настольный теннис. Читать книги и гулять по окрестным рощам и пляжам, и, конечно, купаться в море! Здесь говорят, местные жители купаются до декабря. Мы теперь тоже — местные жители!
— Прекрасно! Я тоже хочу все это делать! Кстати, дорогой, ты помнишь, что у тебя была мечта просыпаться утром от крика петуха и кушать яйца, которые мы соберем от наших курочек прямо во дворе нашего дома?
— Конечно, помню. Ты считаешь, что нам пора завести кур?
— Я уже заказала на рынке десяток кур — несушек местной породы и одного петуха.
— А хватит одного?
— Сказали, что пока хватит, а потом видно будет.
— Так им надо соорудить курятник?
— Вот этим вы завтра с мальчиком и займетесь. Инструменты он уже все купил. Доски и прочее привезут завтра вместе с птицами. Мальчик вообще-то собирался строить курятник вместе с садовником и удивить тебя, когда ты вернешься.
— Я и так удивлен, как вы бурно начали жизнь на новом месте! Всего-то неделю, как приехали. Кстати, сколько дней осталось до начала занятий в школе?
— Почти неделя. Успеете все построить.
— Как мальчику наши новые роли и наша новая жизнь?
— Он, по-моему, в диком восторге! Он воспринимает эти перемены в нашей жизни, как приключение.
— Ну, и здорово! Давай, я отнесу его на кровать. И мы пойдем спать.
— Давай. Еще я хотела весь день тебе сказать, что я тебя люблю.
— Я тебя тоже.
— Ты не дослушал. И у нас будет второй ребенок.
— Мальчик или девочка?
— Еще рано об этом говорить. Я на втором месяце.
— Хорошо! А ты спрашиваешь, чем мы будем на этом острове заниматься?! Все само определилось. Мы будем наслаждаться жизнью!
— Будем!!
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
СТАРЫЙ БУХГАЛТЕР
Наши дни, Россия, Сибирь
В кабинете генерала русской спецслужбы
— Здравия желаю, товарищ генерал. Спасибо, что нашли время принять меня лично.
— Здравствуйте! Честно говоря, Евгений Леонидович, со временем у меня всегда туго. Но для наших ветеранов мы обязаны время находить. Кстати, Вы сказали моему помощнику, что хотите встретиться со мной по служебному вопросу. Итак, я Вас внимательно слушаю.
— Как Вы знаете, я на пенсии уже двенадцатый год. Живу очень бедно. Если учесть, что здоровье шалит и приходится тратиться на лекарства, то честно скажу, что нередко по полмесяца до следующей пенсии почти голодаем с женой. Она, кстати, тоже из наших — просто звание у нее пониже было.
— Я знаю биографию членов Вашей семьи. Вы оба с супругой состояли в штате нашей бухгалтерии.
— Верно. Только я — в спец секторе.
— Это в том, который по валютным операциям в особо крупных размерах?
— Именно так.
— И что же Вы столько лет имели в голове, но не могли сообщить? Я полагаю, что Вы хотите поделиться со мной какой-то информацией о делах, как говорится, давно минувших дней. Так?
— Правильно понимаете. Прямо перед пенсией я открыл несколько номерных счетов в Швеции и Швейцарии на общую сумму более двадцати миллионов американских долларов.
— Первый раз слышу об этом.
— А об этом кроме меня знал только один человек — наш с Вами тогдашний начальник.
— И почему же Вы решили теперь сообщить об этих деньгах мне?
— Потому, что наш генерал недавно убит. Именно убит, а не трагически погиб, как написали в заметке в одной из газет.
— А почему Вы так считаете?
— Я в этом просто уверен. Я прекрасно помню, с какими предосторожностями, и в режиме какой строжайшей секретности я развозил эти деньги наличными по заграничным банкам. Это просто чудо, что я до сих пор жив и меня не устранили, как свидетеля. У нас, знаете ли, за такое знание могут и того. Мне кажется, что меня просто берегли для какого-то дела. Этой надеждой и жил все эти голодные годы.
— Давайте без таинственности. Для какого дела Вас берегли?
— Я же говорю, не знаю. Мне так кажется.
— И какую личную выгоду Вы хотите получить, рассказав мне про эти миллионы.
— А это уж, насколько у Вас, совести хватит, товарищ генерал. Вы тогда майором были, карьера, можно сказать, только начиналась. А я уже знал, что мой потолок — подполковник. Вот и готовился на пенсию.
— Каким образом Вы готовились?
— Я ежедневно, а иногда и дважды в день, как молитвы, повторял номера этих счетов наизусть. Молиться, кстати, тоже не забывал. Бог, он милостив…
— Извините, но я перебью Вас. Все двенадцать лет Вы повторяли номера счетов наизусть, но никому об этом не рассказали?!
— Да.
— Даже Вашей жене?!
— Ей — тем более. Женщина — одно слово. Не выдержит, узнав про такие большие деньги. Разволнуется…
— Понятно. А сколько их было — счетов?
— Пять. Я уверен, что они существуют по сей день. Хотя их могли переименовать или просто снять деньги с них. Это надо проверять.
— Почему Вы считаете, что я смогу поделиться с Вами этими деньгами, а не отдам их на те нужды, для которых они и предназначались?
— А потому, товарищ генерал, что никаких нужд не было!
— Как это? Ухнули такие деньги просто так, бесцельно?!
— Именно. Их явно собирались украсть. Вернее увести под видом какой-нибудь специальной операции. Я не знаю нюансы договоренности погибшего генерала с самым большим тогдашним начальством нашей организации. Но зато мне известно, где, каких и сколько бумаг должно оставаться после каждой такой операции с наличной валютой! Тем более со столь значительными суммами.
— Так сколько бумаг должно оставаться?
— А Вы откройте инструкции того времени, полистайте отчетность.
— И что? Вы без загадок — проще излагайте, пожалуйста, раз уж мы встретились.
— Я и так без загадок. Я вам предлагаю попытаться найти в спец секторе бухгалтерии хоть какой-нибудь след тех денег. Хотя я уверен, что ничего Вы там не найдете.
— Значит, это была какая-то особая операция.
— Была, конечно. Только и для особых операций с валютой тоже есть свои инструкции. А в данном случае мне был приказ концов не оставлять и инструкциям не следовать. Понимаете?
— Понимаю. Только у меня возникает, слушая Вас, один вопрос: А почему же Вы, зная, что происходит воровство, никому не доложили?
— Чтобы сыграть в ящик? Да и кому я, по-вашему, должен был пожаловаться — тому, кто разрешил нашему генералу возить чемоданы с наличной валютой? Или президенту России? А если генерал как раз и выполнял приказ кого-то из этих высокопоставленных товарищей?
— Да-а-а. Вам не позавидуешь. А почему Вы теперь не боитесь мне об этом рассказывать?
— Да потому, что всех участников операции больше нет в живых — как явных, так и тех, кто, возможно, отдал приказ на ее выполнение. За исключением двоих.
— Почему двоих? С Вами еще кто-то был, когда Вы чемоданы в банки развозили?
— Нет. Со мной никого не было. Но я догадался, что за деньгами в банки придет какой-то человек. Скорее всего, из наших, и нам с Вами, товарищ генерал, лично знакомый.
