Василий Веденеев - Игра без правил
Приятели давай сперва потешаться, а потом тоже кричали, но бор упрямо спрятал в своей мрачной сырой глубине и их голоса. Покричали, покричали и притихли, даже хмель несколько сошел — стало как-то не по себе. Плюнули и ушли — пропало всякое желание куролесить, — но память об этом глухом и странном месте осталась. Туда Жедь и вывел Аркадия.
Присели под кусточком, закурили, шаря глазами по зарослям на другой стороне — нет ли там кого, не забрели ли на поляну сборщики ягод, грибов или целебных трав? Нет, похоже, никого. Тогда Витек открыл сумку и, порывшись в ней, вытащил завернутый в промасленные тряпки тяжелый сверток. Развернул, и взору Аркадия открылось нечто, тускло блеснувшее сталью.
— Во! — Жедь подбросил на ладони облезлый наган. — К нему есть шестнадцать патронов. Сплошной расход с этими игрушками, хорошо еще, нужного человека отыскал и перекупил.
Следом за наганом из свертка появился плоский длинный ТТ, с расколотой и залитой эпоксидной смолой накладкой на рукояти, а потом пугающий своими размерами «люгер».
— «Парабеллум» — это вещь, — вытаскивая из его рукояти обойму, бормотал Витек, — девять миллиметров, не хрен собачий.
— Патроны ко всем есть? — взвешивая на ладони ТТ, спросил Лыков. — Попробовать бы надо, а то вдруг они не стреляют?
— Говорили, стреляют, — хохотнул Жедь. — Сейчас опробуем.
Открыв помятую жестяную коробочку из-под конфет, он высыпал на расстеленную тряпку горку патронов и ловко рассортировал их по калибрам.
— Гляди, — поманил он Аркадия, — из нагана стоит пару раз пальнуть, а на два полных барабана оставить. Мне говорили, что в случае чего лучше из нагана бить, у него гильзы не выскакивают. Ты себе чего возьмешь?
Лыков задумчиво перебрал арсенал и остановился на «парабеллуме».
— Правильно, — одобрил Витек, — а я с наганом буду. Гришке чего дадим?
— Не хватало еще его вооружать, — вскинулся Лыков. — Олегу дать пистолет, и достаточно. Кстати, все надо надежно спрятать до дела, нечего раньше времени раздавать.
— Спрячем, — заверил Жедь, — будь спокоен.
Он разложил патроны на неравные по размерам кучки.
— Ну, — еще раз осмотревшись по сторонам, Витек взял наган и вставил в каморы барабана желто поблескивавшие патроны, — опробуем?
Лыков кивнул и, подобрав комок сухой земли, подошел к толстому дереву. Начертил на его стволе неровный круг, а в середине его впечатал в расщелины старой коры остатки комка, как центр импровизированной мишени. Отсчитав двадцать пять шагов, Аркадий повернулся и, вскинув «парабеллум», выстрелил.
Бум, бум… Метнулась испуганная выстрелами птица, сидевшая в кустах. Брызнули мелкие щепки, взметнулось легкое облачко пыли от разбитой пулями коры, и стало видно две дырки рядом с осыпавшимся комком земли.
— Прилично, — одобрил Жедь и поднял наган.
Бом, бом… Снова с легким шорохом осыпалась расщепленная кора. Рядом с первыми двумя дырками на стволе дерева появились другие, поменьше диаметром.
— Хватит. — Лыков придержал руку Жедя, хотевшего снова выстрелить. — Солнышко высоко, давай собираться обратно. Кстати, как с остальными делами?
— Нормально, — бережно упаковывая оружие и пряча сверток в сумку, откликнулся Витек. — Бумажки нам будут, поскольку человечка я отыскал и деться ему от меня некуда. А вот одежка? Морока с ней, добывать надо, перешивать.
— Ладно, — подумав, согласился Аркадий, — но с бумагами поторопи, время не ждет.
Жедь согласно кивнул и подхватил за ручки свою клеенчатую сумку. Чиркнув спичкой, прикурил и повел к тропинке, торопясь выбраться на проселок, где остался его «москвич».
Шагая следом за Витьком и глядя в его круглую, успевшую покрыться слоем жирка спину, туго обтянутую мокрой на лопатках майкой, Лыков подумал, что скоро они встретятся лицом к лицу с Михаилом Павловичем и бог знает, какой будет встреча, — им надо во что бы то ни стало взять свое, а ему — удержать и не отдать. Вот тут и пригодится последний аргумент, оставляющий в стволах деревьев дырки…
В эфире шелестело, шуршало, как будто там, в неизведанных глубинах, старательно пересыпали песок на громадных листах фанеры. Крутя ручки настройки, Кислов усмехнулся — вот, неожиданным образом пригодился давний разговор со случайным знакомым, оказавшимся главным инженером телефонной станции.
Ехали, помнится, в одном купе на юг, болтали о всякой всячине, перескакивая с одной темы на другую, пока речь не зашла о телефонах. Собеседник сразу оживился, чувствуется, сел на любимого конька, и понес, жалуясь на абонентов, подолгу занимающих дорогостоящие линии. Тогда-то Олег и услышал о том, что телефонная связь, оказывается, крайне ненадежна и умелый человек вполне может сделать приборчик, позволяющий прослушивать разговоры частных лиц, — инженер даже набросал примерную схемку на бумажной салфетке, которую Кислов, еще не отдавая себе отчета зачем, спрятал в карман.
Нет, государственных секретов при помощи этого приборчика узнать не удастся — такие переговоры ведутся по специально защищенным линиям, но обычный абонент не имеет дорогостоящих приспособлений и даже не подозревает, что в любой момент может стать жертвой умельца, изготовившего себе хитрую игрушку и готового слушать, о чем говорят в телефонную трубку. Правда, приборчик пришлось усовершенствовать, — спасибо, Лыков помог, — зато теперь все переговоры Михаила Павловича Котенева — уже известна и фамилия — стали достоянием ушей Олега.
Настроившись, он терпеливо ждал, когда раздастся характерное потрескивание, означающее, что прослушиваемый абонент начал набирать номер, или зазуммерит, когда его будет вызывать на связь другой абонент.
Олег поглядел на уютно устроившегося за рулем Гришку — тот откинул голову, сладко посапывает. К губе прилип окурок потухшей сигареты, рот полуоткрыт, на плохо выбритой щеке остались кустики неаккуратной щетины. Прост, как амеба, — живет, пьет водку, угоняет машины, лихо водит их и тоже ждет, когда ему прямо в руки свалится богатство. Интересно, если дать оружие Анашкину, пустит он его в дело?
Еще раз поглядев на дремавшего за рулем Ворону, Олег решил, что Аркадий и Жедь правы — нельзя Гришке доверять пистолет: хлопнет человека и не поморщится. Чего ему, если уже сидел в тюрьме, а всем известно, какие там нравы и обычаи. Сам Кислов стрелять в людей не намеревался ни при каких обстоятельствах. Но и возможность разбогатеть нельзя упустить.
Деньги, деньги… Все упирается в них, как бы ни пытались внушить обратное на собраниях и в печати. Поди попробуй чего сделай, если у тебя денег нет? Шиш чего получишь, да еще поглядят как на придурка. Даже медики теперь лечат только за бабки. В обычный прием в поликлинике та же самая врачиха, которая вечером в кооперативе являет собой саму предупредительность и внимание, смотреть на тебя не хочет. Брезгливо оттопыривает нижнюю губу и с выражением презрительной скуки на лице выслушивает жалобы на болячки. Что же мы видим? За получаемую заработную плату она не знает, как и чем тебя лечить, а только пропикает по радио шесть вечера — становится другим человеком и классным специалистом?
Клятва Гиппократа? Какая там клятва, каждый только и ждет, как бы отгрызть кусок побольше из доходов другого. Чему и кому верить — собственным глазам и кошельку или лозунгам?
В приемнике раздался характерный треск — Михаил Павлович или его супруга набирали номер. Кислов подобрался и чуть повернул колесико настройки. Сработало, пошли долгие гудки, потом щелкнуло, и незнакомый голос ответил:
— Слушаю.
— Привет, Рафик… — Это говорит Котенев.
— Объявился? — с иронией спросил неведомый Рафик. — Раскатываешь где-то, а мы тут как в глухой обороне.
— Перестань ныть, — оборвал его Котенев, — все нормально.
— Да? Ты так полагаешь? — с издевкой переспросили на другом конце провода. — У меня несколько иное мнение.
— Я тебе сказал: все нормально, — повторил Михаил Павлович. — Соглашение достигнуто, и, можно сказать, получены гарантии. Очень мило пообщались. Недавно мне звонили и сообщили, что прежние договоры с постоянными смежниками остаются в силе. Так что, дорогой Рафаил, не вешай нос и засучай рукава.
— Ты не шутишь? — несколько изменил тон собеседник Котенева. Теперь в его голосе угадывалось сдержанное ликование и заметное облегчение.
— Какие шутки? Разве этим шутят?
— Ну, слава богу, — начал отдуваться Рафаил, — наконец-то! Ты Сашке уже звонил?
— Нет, ты позвони сам, а то у меня еще дела…
Коротко запикало в динамике, и Олег снова покрутил ручку настройки, заглушая надоедливый зуммер отбоя.
Ну, будет сегодня их подопечный еще крутить телефонный диск или уже успокоился, переговорив с Рафаилом? Сейчас, может быть, отправится в ванную, а потом завалится под теплый бок жены, привычно погладив его и не вкладывая в скупую ласку ни желания, ни тепла, ни призыва к близости?
