Татьяна Гармаш-Роффе - Вторая путеводная звезда
– Тут ручка! Серегина!
Ага, вот что означало «учка ёгина»!
– Идите к нам!
Ага, вот что означало «ите ам»!
Детектив с Гошей припустились к Костику и Димычу.
Домчались. Костик высветил в траве ручку.
– Ты уверен, что Серегина? – недоверчиво спросил Кис.
– Зуб даю, – звонко ответил Димыч.
– Тише! Потише говори, Дим! Мало ли кто тут бродит…
– Его, – вступил Костик. – Никаких сомнений! Мы ее все сто раз видели! Смотри, Кис, ее корпус из красного дерева, – таких мало, согласись!
Кис согласился. Даже если подобных ручек на свете существует множество, то все же тут, на глухой лесной тропинке, она была совершенно уникальной.
– Где Серега ее держал? – тихо спросил он. – В нагрудном кармане?
– Ну не на заднице же, – ответил Димыч. – Ясное дело, в нагрудном.
– Стало быть…
Детектив не успел проглаголить мысль, как Гоша воодушевленно вступил:
– Его несли! На плече! Поэтому верхняя часть была вниз обращена, и ручка выпала из нагрудного кармана!
– Он мог и наклониться над чем-то, – ручки, они такие, выпадают вечно при любом наклоне… – Алексей желал исследовать все возможные гипотезы.
– Нет, Кис, – возразил ему Димыч. – Серега и в самом деле бы заметил!
Несколько секунд они молчали. Кис сомневался, на всякий случай. Он столько разных ручек – в том числе и дорогих, и подаренных, и особенных – потерял в своей жизни, что ему данный аргумент не казался полностью убедительным.
– Леха… – прорезался Димыч, почувствовав сомнения детектива, – дело тут не в самой ручке… А в том, что Серега все, что при нем и на нем, он это ощущал как часть своего тела, понимаешь? Если бы он наклонился над чем-то, а ручка выскользнула из кармана, он бы заметил! Для него это было бы, как… как если бы у него не ручка, а рука отвалились!
Алексей не столько понял, сколько принял этот аргумент. Парни имеют дело с Серегой в повседневности, в отличие от него, Алексея, который виделся с другом лишь время от времени.
– Хорошо. Стало быть…
– Стало быть, – Гоша все норовил блеснуть сыщицкой логикой, – его взвалили на плечо! И он был в этот момент без сознания!
– Точно! Гошка прав! – заявил Димыч. – А то кто бы мог Серегу на плечо взвалить, если б он в сознании пребывал?
На этот раз Алексей, ввиду большого количества энтузиастов по части логики, подождал: пусть уж все выскажутся. Лишь снова призвал народ говорить потише.
И точно, на этот раз выступил Костик, решивший внести свою лепту.
– Серегу просто так на плечо не закинешь! Плечо большое должно было быть… И крепкое!
Возникла маленькая пауза. Похоже, все высказались.
– Учитывая, что ближайшее жилье тут за три километра, – произнес Алексей, – или чуть меньше, за минусом пройденного, то тащить на плече Серегу, в котором весу все девяносто, они могли только по очереди… Тароватый-нагловатый мог, теоретически, меняться с Голявкиным. Но при них, без сомнения, телохранители. Которые Серегу и тащили на своих мощных плечах. Эти оба ныне белопушистых бизнесмена уже давно расслабились, ожирели и разленились, и черную работу за них выполняют нанятые люди.
– Дак понятно! Чего ты, Кис, этим сказать хочешь? – вскинулся Костик.
– Я пытаюсь, Костик, вычислить количество противников. Два «бизнесмена», и у каждого по два… – или сколько?.. телохранителя? С каким количеством людей нам предстоит иметь дело? Нас четверо, а их как минимум шестеро, потому как у тароватых-вороватых не меньше двух охранников. «Престиж», с одной стороны, и страх – с другой, они не позволяют им иметь меньше! А то и по три на душу. Тароватый ведь, смываясь с дачи, и сторожей своих прихватил! Надо это иметь в виду, поскольку силы у нас неравные и придется нам о-очень хорошо подумать, прежде чем…
– Ввязываться в драку? – закончил за него Димыч. – Но, Кис, нам сначала нужно найти место, где Серегу держат! А там уж думать будем!
– Разумеется. Я только хотел сказать, что они, возможно, выставили караул у данного места, раз у них людей хватает… Мы ведь согласились – верно? – что тут может оказаться сторожка лесничего. И, как знать, вдруг она в каких-то пятидесяти метрах от нас? И караул тут рядом, в кустах? Так что давайте все-таки потише разговаривать, мужики!
Они вчетвером двинулись в западном направлении: «учка ёгина» являлась веским аргументом.
Сколько они к этому моменту прошли, никто из них не знал: двигались они медленно, тщательно всматриваясь в дорожку и ее обочины; а между делом тащили из болота Гошу; к тому же возвращались назад, менялись направлениями, останавливались, обсуждали…
Времени с момента их выхода из подземелья протекло уже немало, более трех часов, но поторопиться они не могли: видимость с дождем ухудшилась, а облака, его принесшие, скрыли последние отблески мучнисто-белой луны.
Они осторожно продвигались в тотальной темноте, которую едва-едва разгоняли лучи их фонариков. Разумеется, если кто притаился тут в кустах, то свет фонариков выдавал группу. Но по крайней мере, если их кто и увидел бы, то не смог бы понять, что за люди идут по тропинке!
Дождь припустил сильнее, стуча по листьям равномерно и дробно. Деревья относительно защищали мужчин, но все же капли их доставали, подмачивая одежду.
Никакой приметы, улики, вещицы им больше не попалось на пути. Оставалось надеяться, что «учка ёгина» не подвела и что двигаются они в верном направлении…
* * *Проспал Серега незнамо сколько времени и, пробудившись, ругал себя, на чем свет стоит. Он полностью утратил представление о времени, которое сумел кое-как восстановить до своего сна.
– Юля?
– Я тут.
– Не спишь?
– Да я наспалась уже, с колдовкиными зельями, под завязку.
– А я… Кажется, спал…
– Я догадалась.
Было слышно, как она улыбнулась.
– Долго?
– Долго. Несколько часов. Точнее не могу сказать.
– Уже утро, как ты думаешь?
– Наверное. Раннее, мне так кажется.
– Колдунья приходила?
– Один раз, с проверкой. Ты спал, я притворилась. Она посмотрела на нас и ушла.
Серега вспомнил свой позорный провал с идеей туалета.
Ладно, провал и провал, – решил он не зависать. Но выбираться-то отсюда надо! Значит, думать надо!
Юля, допустим, с Колдуньей справится. Она сильная, и цепь позволяет ей передвигаться по каморке. Но ключа от наручников Сереги у Колдуньи нет, это ясно. Значит, он так и останется прикованным к спинке кровати. И что им делать с Колдуньей, какой от нее прок? Учуяв неладное, примчится охрана с пистолетами… Куда против нее окольцованный, обраслетенный наручниками, безоружный мент?
Нужно что-то другое придумать…
Но ничего другого в голову ему не приходило.
Может, его парни нашли комнату-лифт? Кис к ним наверняка подтянулся… Они его ищут? Уже близко?
Но и перед коллегами полковнику Громову не хотелось предстать в подобном виде: на тощем тюфяке, прикованный наручниками за запястье к спинке кровати…
Никогда, никогда еще в своей жизни Серега не попадал в столь унизительное положение! Что ж за непруха ему такая выпала!
При этом ни малейшей идеи. Ни одной, даже самой масенькой. Просто ничего: пустая башка, и все тут…
– А у меня для тебя подарок есть, – проговорила Юля.
Серега от души понадеялся, что она не имела в виду ведро.
Он услышал, что Юля направляется к нему. Хорошо бы она не села на него верхом, как в прошлый раз, – мочевой пузырь грозил взорваться.
Подошла. Пошарила по нему. Нащупала его свободную руку и вложила в нее что-то маленькое…
Серега потеребил это маленькое пальцами…
Кусочек проволоки! Ура!!!
– Где ты ее…
– Мне скучно было, пока ты спал. Я весь пол исползала, – усмехнулась она.
– Умница, – шепнул он.
Серега согнул кончик проволоки. Нашел на ощупь дырочку замка наручников, ввел туда загогулину, покрутил…
Через пять минут он был свободен.
– Ты где? – прошептал он.
– Вот я, тут, – отозвалась Юля.
Он протянул к ней обе руки, чтобы она могла их потрогать и понять, что ему удалось!
Юля взялась за его руки и пожала их.
– А мой «наножник» сможешь?
– Посмотрим. Только сначала… Где тут ведро?
– В углу.
Серега сел на кровати. От долгого лежания тело затекло, и он поворочал шеей, плечами, руками. Затем встал и отправился искать ведро.
Нащупал ногой искомый предмет, расстегнул брюки.
– Ты, это… отвернись.
– Так тут же темно!
– Все равно. И уши заткни!
Юля хихикнула. Уж послушалась ли она полковника Громова, который самым несолидным образом спускал в этот момент брюки, нет ли, но терпеть не было сил.
Облегчив мочевой пузырь и душу, он, задев в непроглядной тьме топчан и ударив колено, добрался до своего тюфяка, сел, пошарил вокруг: вот она, Юля.
– Придвинься и ногу мне на колени положи, – тихо распорядился он.
Юлина ступня легла на его колени. На ней был носок и кроссовка, браслет шел поверх носка. Что, с учетом обстоятельств, уже хорошо, – иначе б он в кровь стер ее кожу…
