Михаил Черненок - Иллюзия жизни
В зале за столиками наступило оживление. Притихшие было студенты снова заговорили в полный голос. Громче заиграла попсовая музыка, и юный тенорок запел о том, как спросил свою девушку, с которой проснулся утром…
– Кажется, личный шофер Назаряна приезжал, – сказал Долженков. – Завтра утром уточню это в ГИБДД по номерным знакам «Тойоты-короллы».
– Часто он здесь бывает? – спросил Веселкин.
– Однажды с Назаряном его видел. Сегодня, похоже, возникла нештатная ситуация.
– Не нас ли они разоблачили?
– Вряд ли. Скорее всего, в фирму поступила какая-то тревожная информация, которую можно передать только с глазу на глаз. И связана тревога не иначе, как с наркотиками. Иного повода для устранения посредника от входа не вижу.
Веселкин посмотрел на часы:
– Время поджимает к одиннадцати. Больше здесь делать нечего. Утро вечера мудренее. Посмотрим, что день грядущий нам приготовит…
Глава XXII
Грядущий день для Веселкина начался с доклада начальнику УВД. В свой кабинет он вернулся через полчаса. На вопрос Голубева – все ли обошлось нормально? – ответил со вздохом:
– Поговорили без шума и пыли. Генерал одобрил проделанную работу и пообещал поддержать в разоблачении наркодеятельности госпожи Слонихи.
– Кто ему вчера нажаловался?
– Вера Александровна Сапунцова по телефону возмущалась бездеятельностью уголовного розыска в поисках ненаглядного сынули. Сегодня, едва я закончил доклад, позвонила снова. Генерал без обиняков сказал жалобщице, что труп Валентина найден возле райцентра и можно его хоронить. Она сразу прекратила разговор.
Зазвонил телефон. Веселкин ответил и услышал в трубке голос Долженкова:
– Константин Георгиевич, звоню из областной ГИБДД. Выяснил, что темно-вишневая «Тойота-королла» принадлежит Назаряну. Когда отсутствует хозяин, катается в ней личный шофер Аркадий Могильный. Вчера вечером в кафе приезжал он.
– Надо обязательно с ним встретиться, – сказал Веселкин.
– Это само собой. Но здесь появилась гражданка, которая хочет разыскать владельца серебристо-белого «Мерседеса». Судя по номерным знакам, владелец этого автомобиля Валентин Сапунцов.
– Что за гражданка?
– Мира Степановна Тараданова. Живет на улице Владимировской, рядом с ГИБДД. Рассказывает очень запутанную историю.
– Леня, немедленно привези Миру Степановну ко мне. Попробуем распутать ее рассказ.
– Ждите, скоро приедем.
Тараданова оказалась бойкой говорливой дамой лет шестидесяти, хотя модная одежда, короткая стрижка крашеных хною волос и стройная невысокая фигурка придавали ей моложавость. Усевшись на стул. Мира Степановна положила на колени сумочку из коричневой кожи и, не дожидаясь вопросов, в считанные минуты рассказала приключившуюся с ней «заморочную историю». Суть истории заключалась в том, что она ездила на недельку в Петербург погостить у дочери. Наслушавшись страстей об авиакатастрофах, туда и обратно ехала в поезде. Когда в Питере покупала билет на обратную дорогу, к ней подошел солидный элегантно одетый мужчина. От нечего делать разговорились. Узнав, что Тараданова живет в Новосибирске и возвращается домой, мужчина попросил ее о небольшой услуге: передать коробочку с дорогим лекарством своему другу, тоже живущему в Новосибирске. Дескать, посылать по почте маленькую бандерольку рискованно, так как дело нынешней российской почты, как говорится, дело дрянь. Отказать в таком пустяке солидному господину Мира Степановна постеснялась. Он, записав в свою книжечку номер поезда и время прибытия на станцию Новосибирск-главный, сказал, что позвонит другу, чтобы тот обязательно встретил ее. Приедет, мол, друг в серебристо-белом «Мерседесе» и остановится у выхода с перрона. Тут же вырвал из книжечки чистый листок, написал номер «Мерседеса» и на всякий пожарный случай квартирный телефон друга, чтобы, если по какой-то причине встреча на вокзале не состоится, было кому позвонить. Для пущей надежности Тараданова сказала мужчине номер своего квартирного телефона и фамилию. Это он тоже записал в книжечку.
– Вы сохранили записку с номером «Мерседеса»? – спросил Веселкин.
– А как же! – Мира Степановна вынула из сумочки небольшой листок. – Вот, пожалуйста, посмотрите…
На листке четко были написаны регистрационный Госномер автомобиля Сапунцова и номер его квартирного телефона. Положив записку перед собой на стол, Веселкин сказал:
– Догадываюсь, что «друг» вас не встретил.
Тараданова утвердительно кивнула:
– Приехала я позавчера рано утром. Больше часа прождала у выхода с перрона, но он так и не появился. Когда на такси добралась домой, набрала указанный в записке телефонный номер. Ответила сердитая женщина и на мою просьбу, пригласить Валентина, рявкнула: «Его нет дома!». Вчера я еще раз позвонила и получила все тот же грубый ответ.
– Как узнали, что «друга» зовут Валентином?
– Это питерский мужчина мне сказал без записи на бумажку. Да еще и предупредил, чтобы, кроме Валентина, никому лекарство не отдавала. По моей просьбе он и внешность друга словами описал: «Высокого роста. Черные волосы зачесаны назад и бородка с усиками».
– О себе мужчина что говорил?
– Совсем ничего.
– Внешность помните?
– Его невозможно не запомнить. Высокий, в элегантном светлом плаще и в фуражке с тульей, как у Жириновского. Лицо благородное, чисто выбритое. Приятная белозубая улыбка, тонкие губы словно алой помадой подкрашены.
– Возраст какой?
– Лет сорока, может, чуть старше. Жалею, не догадалась спросить хотя бы фамилию и телефон. Думала, все пройдет гладко, а уже до угроз дошло… – Тараданова округлила подведенные зеленовато-синими тенями глаза. – Представляете, вчера в десятом часу вечера забренчал дверной звонок. Посмотрела в оптический глазок – на лестничной площадке переминается с ноги на ногу одетый в джинсу живчик. Спросила: «Чего надо?» – «Я от Валентина за лекарством». – «Почему Валентин сам не приехал?» – «Он в командировке». – «Когда вернется, пусть сам приезжает». – «Мать, не валяй дурочку. Не отдашь мирно, силой возьмем». Я вскипела: «Убирайся, силач, по добру по здорову, пока милицию не вызвала!» – «Гляди, мать, слезно будешь плакать». – «Уматывай, сынок, пока наручники на твои лапы не надели!». Живчик недолго похорохорился и затопал по ступенькам к выходу. Из спальни у нас весь двор виден. Я понаблюдала через окно, как он сел в темно-вишневую иномарку и уехал. На душе стало муторно. Представляете, даже во сне ругала себя: зачем, дурочка, связалась с этим лекарством?…
– Что за лекарство? – спросил Веселкин.
– Мужчина сказал, противораковое, дорогое… – Мира Степановна достала из сумки небольшую коробочку, завернутую в черный пакет от фотобумаги и плотно обклеенную со всех сторон скотчем. – Вот, посмотрите. Может, подскажете, что мне теперь с этой посылкой делать?…
– С какой целью вы приходили в автоинспекцию? – рассматривая упаковку, спросил Веселкин.
– Хотела по номеру «Мерседеса» узнать домашний адрес владельца и отвезти ему лекарство домой. Ваш сотрудник отсоветовал это делать.
Веселкин передал коробочку Долженкову:
– Леня, сходи к экспертам-криминалистам. Пусть химики проверят, что здесь так плотно упаковано. Не отрава ли какая?…
Когда Долженков ушел, Тараданова испуганно проговорила:
– Если эксперты нарушат упаковку, что я скажу Валентину?
– Некому, Мира Степановна, говорить. Валентин убит, поэтому и не встретил вас у вокзала.
Лицо Тарадановой стало растерянным.
– Ой, что ж это такое… – шепотом выдохнула она. – Неужели по легкомыслию я влипла в страшную историю?
– Вы здесь ни при чем, – успокоил Веселкин. – А привезенная вами из Питера посылка может оказаться для следствия полезной.
– Неужели из-за пустяковой посылочки убили человека?
– Время теперь такое, что убить могут и за пустяк.
– Ой, ваша правда! Телевизор, когда ни включишь, все новости начинаются с убийств, будто других событий в России нет. Прямо какое-то дьявольское наваждение, а не жизнь. И зачем я связалась с этим лекарством? Ведь мужчина не навязывал его. Просто предложил, а я рада стараться! Бывает же такое помрачение, будто под гипнозом.
– Чем он вас «загипнотизировал»?
– Честно сказать, ничего особенного не было. Ту неделю, что провела в Петербурге, погода держалась мерзкая. То дождь со снегом, то пронизывающий до костей ветер. Я пожаловалась, мол, из-за противной погоды толком не посмотрела красивейший город. Мужчина тоже посетовал, дескать, наше северное лето – карикатура южных зим. Потом заговорили о сложной жизни. При этом, помню, он сказал, что жизнь тем сложнее, чем больше у человека ума и тонкости чувств.
– О лекарстве какой разговор был?
– Самый обычный. Когда согласилась взять посылочку, мужчина попросил: «Пожалуйста, не утеряйте. Лекарство очень редкое, импортное, добытое с большим трудом». – «От какой болезни?» – спросила я. «Противораковое. Вы далеко от вокзала живете?» – «Почти рядом, на улице Владимировской». – «Вот и хорошо, – мужчина посмотрел на два моих громоздких баула. – Валентин вас с вещами подвезет до дома. Постарайтесь номер его “Мерседеса” не спутать». – «Да он же у меня на бумажке записан». – «Все равно будьте внимательны. Ныне жулья много развелось. Кроме Валентина, никому посылку не отдавайте». – «Это для него лекарство?» – «Нет, сам Валентин здоров. Он знает, кому дальше передать». – «А насчет денег – никаких вопросов?» – «Все оплачено полностью. Ваша задача – передать и только». Когда объявили посадку на поезд, мужчина по-джентльменски занес мои баулы в купе, мило распрощался, и мы расстались.
