Наталья Александрова - Две дамы с попугаем
— Вы должны знать, где этот гад скрывается!
— Я только что от вас узнала, что ему удалось сбежать. Не скрою, это самая приятная новость, которую я услышала за последние дни. Так что я ничего не знаю о том, где он может находиться.
— Это ты так говоришь. А у меня почему-то совершенно нет настроения тебе верить. Все, время дорого, сейчас будет очень больно. — Елена снова поднесла к Надеждиному лицу горящую зажигалку.
В это время с грохотом распахнулась дверь, и в келью вошел человек огромного роста и жуткой внешности. Лицо его поражало тупостью и отсутствием всякого выражения. Это бессмыслие было страшнее злобы и свирепости. Вошедший был так велик, что в комнате, которая и так была достаточно тесна, стало просто невозможно повернуться. Надежду оттеснили в угол к Алке.
— Алка, — прошептала она, — наши враги множатся, как мухи-дрозофилы.
— Да уж я вижу, а ты говорила, что осталось всего восемь.
— А Герберта ты вычеркнула?
— Не успела, но все равно получается восемь с этим чучелом, — она кивнула на вошедшего. — Плохо ты, Надежда, считала!
— Я все правильно считала, просто они этого тут наняли. Через границу такого тащить — это совсем ума не иметь, его же за одну рожу арестовывать надо!
Елена спросила вновь пришедшего недовольным голосом:
— Тимоха, ты чего притащился? Тебе же было ведено вход стеречь!
Надежда отметила про себя, что до сих пор знала только одного кота с таким именем, и надо сказать, что кот был гораздо симпатичнее и умнее.
Дебильного вида Тимоха встревоженно промычал:
— Т-там м-менты!
— Я же вам говорила, — обрадовалась Надежда, — что к вечеру полиции сюда понаедет видимо-невидимо.
— Ты еще будешь выступать! Молчи лучше!
Пока Елена обдумывала ситуацию, Надежда внимательно рассматривала Тимоху.
Одет он был в старые засаленные брюки и теплую клетчатую рубашку. В кармане рубашки Надежда заметила очень знакомый предмет.
— Алка, — завопила она, — разреши тебе представить Бледного Эрика! Посмотри только, что у него в кармане!
Алка смотрела недоуменно, и Надежда вспомнила, что у Алки нет дачи, этой каторги современных горожан. Алка не проводила выходные и отпуска, подставив лучам солнца и свежему ветерку исключительно пятую точку.
— Алка, это же культиватор!
Действительно, из кармана рубашки у Тимохи торчало это сельскохозяйственное орудие в виде железной лапы с ручкой.
При соприкосновении лапы не с сорняками, а с лицом жертвы получались жуткие царапины.
— То-то я смотрю, мне царапины эти что-то напоминают! А на саван простыни в деревне таскаете? — обратилась Надежда к Тимохе, но тот тупо молчал.
— Смываемся! — опомнилась Елена. — Этим — кляп в рот и уводим с собой.
Тимоха, с этой сволочи, — она указала на Надежду, — глаз не спускай, от нее всего можно ожидать. Если что — придуши маленько, — не совсем, а чтобы не рыпалась.
Последние слова Надежде очень не понравились, особенно когда она посмотрела на Тимохины руки — огромные, толстые, с корявыми пальцами. Она представила эти лапы у себя на горле, и ей стало очень нехорошо.
Компания злоумышленников, видимо, всегда была готова к моментальному бегству.
Они схватили пару спортивных сумок, мрачный мужчина со сросшимися бровями резко поднял Алку с места. Алка попробовала было вяло возражать, но кляп быстро пресек эту попытку. Тимоха тоже заткнул рот Надежде какого-то жуткого вида тряпкой и, схватив ее за плечо, поволок к выходу.
Войдя в узкий каменный коридор, Елена скомандовала:
— Раз менты у выхода, идем вниз, через кладбище! Там нас должен Гарик ждать!
«Вот и Гарик объявился, — подумала Надежда, — а то я уже начала беспокоиться».
Они какое-то время шли по коридору, затем прошли две или три развилки, потом по крутой лестнице спустились вниз.
Коридор стал ниже, запахло сыростью и плесенью, под ногами кое-где проступила вода. Елена шла впереди с фонарем, Алка со своим мрачным конвоиром — следом, за ними — Надедща с Тимохой, а замыкал шествие побитый Надеждой «баранчик».
Позади было темно, и Надежда смутно видела замыкающего. Он немного отстал, и вдруг, когда коридор делал поворот, Надежде показалось, что сбоку мелькнула в темноте неясная бледная тень. Надежда пыталась не вертеть головой и не показывать своего интереса к происходящему, это было нетрудно: Тимоха был явно не только непроходимо туп, но и нечувствителен к нюансам. Ему приказали вести Надежду и не позволить ей удрать или позвать на помощь — и ничем другим он не интересовался. Надежде послышался приглушенный звук удара. Она незаметно оглянулась и краем глаза заметила, что «баранчик» не идет замыкающим, а лежит без чувств на полу коридора. Рассудив, что урон, нанесенный противнику, — это всегда хорошо, Надежда, ничем не проявив своей радости, пошла быстрее.
Отряд не заметил потери бойца, чему очень способствовали темнота и быстрый темп, задаваемый Еленой. Еще минут пятнадцать они шли так быстро, как только позволял темный и тесный коридор, и подошли к основанию крутой каменной лестницы. Елена быстро поднялась по ней и остановилась, поджидая остальных. Когда все собрались в небольшом квадратном помещении с таким низким потолком, что огромному Тимохе пришлось согнуться, Елена заметила недостачу одного из подчиненных.
— Тимоха, ты последним шел, ты не заметил, куда он делся? Хотя у тебя бесполезно спрашивать… Ладно, куда он денется, догонит. С кем работаю… Или трусы, или полные идиоты. Эй, Тимоха, дело по твоей части, поднимай плиту!
Тимоха уперся плечом в каменную плиту и без видимых усилий сдвинул ее в сторону. В проем хлынул свежий воздух, это вселяло надежду.
Елена поднялась по нескольким ступенькам, ведущим к проему, выглянула наружу, осмотрелась и сделала знак остальным следовать за собой. Поднявшись, Надежда вздрогнула — они оказались в кладбищенской ограде, а вышли, собственно, через могильную плиту — естественно, фальшивую. Надежда на всякий случай запомнила внешний вид плиты и окружающей ее ограды: подземный ход в замок мог в трудную минуту пригодиться. Когда вся компания выбралась из-под земли, Елена распорядилась закрывать плиту.
— А Виталька? — вспомнил Рустам.
— Ничего с ним не сделается, плиту он сам, конечно, не откроет, вернется назад, не вечно же менты будут у входа караулить!
Надежда вспомнила, что у «баранчика», даже если он очнется, нет фонаря, и передернула плечами. Ну и нравы царят в бандитской среде!
Тимоха положил крышку на место, и разношерстная компания, крадучись, двинулась по кладбищу. Кладбище было затенено огромными старыми липами, и, хотя ночь была не очень темной, дорога различалась с трудом, и Надежда все время спотыкалась. Вдруг немного в стороне от их пути раздался странный скрежет — будто кто-то открыл дверь с давно не смазанными петлями. Надежда посмотрела в ту сторону и похолодела: в скудном свете луны, проникающим сквозь кроны деревьев, за рядами каменных надгробий виднелся открытый гроб. Крышка его стояла вертикально в изголовье, она и издавала такой жуткий звук.
Вся компания замерла на месте, уставившись на это жуткое зрелище. Надежде, как слабой женщине, полагалось завизжать и грохнуться в обморок, но поскольку рот у нее был заткнут кляпом, то завизжать не получилось. А без визга падать в обморок глупо, потому что никто не заметит. Поэтому Надежда взяла себя в руки, еще раз обозрела всю картину — ночь, луна, кладбище, открытый гроб — и усмотрела во всем этом руку талантливого режиссера. Ей вспомнился детский приключенческий фильм «Неуловимые мстители», и еще один, ее любимый, — «Вий».
По Гоголю, гробу еще полагалось летать, но, очевидно, у режиссера не было под рукой нужных технических средств.
И не тот ли это человек, кто в подземном коридоре обезвредил «баранчика»?
Кто бы это ни был, это явно не эстонская полиция. Стало быть, или это конкуренты, или… неужели развлекается Петюнчик? Не может быть!
Надежда решила пока не делиться этими мыслями с Алкой, чтобы та не натворила глупостей. Вспомнив про Алку, она поискала ее глазами и нашла сидевшей на земле у своих ног. Завизжать Алка тоже не могла, но в обморок упасть все-таки решила, а поскольку, как правильно рассчитала Надежда, никто не обратил на нее внимание, то Алка передумала лишаться чувств и просто присела передохнуть.
Все эти события заняли несколько секунд. Елена, которой нельзя было отказать в сильном характере, быстро пришла в себя, очевидно, тоже вспомнив «Неуловимых», повернулась к Тимохе и приказала:
— Пойди посмотри, кто там с нами играет!
На Тимоху было жалко смотреть — так он был перепуган.
— Не-не надо! Там по-покойник!
— Нет там никакого покойника! Это нас кто-то пугает! Прекрати трястись и пойди разберись с этим шутником!
