Андрей Константинов - Тульский–Токарев. Том 1. Семидесятые–восьмидесятые
Токареву-старшему напрямую звонить не посмели — то ли понимали отцовские чувства и прошлую несправедливость, то ли, — зная характер Василия Павловича — опасались нарваться на… а хрен его знает, на что, но…
В общем, начальник РУВД мялся-мялся, а потом сам спустился к Токареву в кабинет и начал так — издалека:
— Палыч… гм… Ну… Прошлое-то не исправишь, всем все не объяснишь, и в газете не пропечатаешь. Ты пойми — неправильно это…
— Что неправильно?! — вставая перед руководством, спросил сквозь зубы Василий Павлович — хотя, конечно, прекрасно понимал, о чем идет речь.
Начальник РУВД страдальчески вздохнул:
— Ну… то, что ранее судимый… спокойно, спокойно… является внештатным сотрудником… там…
— Не «там», а у нас в РУВД!
— Вася… Ну ты же видишь — как что, так всплывает!
— Говно в коллективе всплывает, — отвернувшись к окну, тихо сказал Токарев.
— Согласен, — дернул шеей начальник РУВД. — Ну, неправильно… Но ты меня-то пойми…
— Понял, — еще тише сказал Василий Павлович и кивнул с горькой усмешкой — нет, лишь с намеком на нее.
Лицо начальника РУВД пошло красными пятнами:
— Нет, не понял!!! Твою мать!!! Я что — крыса отъевшаяся?! Что за тон?! Сам же мне говорил: соглашайся на начальника — а мне эта должность на хрен не вперлась!!! Говорил?
— Говорил…
— Что, хуево вас прикрываю?
— Согласен…
— А раз согласен, то… Должен понять. А то я — крайний. В управлении кадров считают, что я тут «малину» развел, а в ОУРе — дескать, братву сдаю! Оно мне надо?! Меняемся местами?! А?!
Начальник РУВД еще долго надрывался (хотя Токарев-старший и не спорил с ним — просто молчал), а потом устал и ушел, даже не хлопнув дверью.
«Лучше бы уж хлопнул», — подумал Василий Павлович, закуривая и растирая ладонью поверх рубашки левую половинку груди…
А начальник РУВД вернулся к себе в кабинет и дал команду отметить в приказе старшего оперуполномоченного Каликова, как проявившего бдительность и принципиальность, а приказ огласить всему личному составу РУВД. Это было единственное, чем он мог отомстить за Токарева-младшего.
(…Приказ огласили, и с Каликовым перестала здороваться даже Светка-кинолог. Лаптев потом по пьяной лавочке пытался начистить рожу Каликову, но «бэх» словно чувствовал — всегда вовремя куда-то испарялся. Отношения между ОУРом и ОБХСС стали напряженными — это очень-очень мягко говоря. Цепная реакция амбиций десятков характеров довела в конце концов начальника РУВД до натуральной истерики, и однажды на очередной оперативке он сорвался на всех сразу и выдал незабываемый перл: «Все, хватит!!! Завтра всем собраться по тревоге на случай войны! Тревожные чемоданы и противогазы буду лично проверять у каждого!!! Все!!!» Еле-еле его успокоили…)
* * *Из статьи известного писателя и журналиста Гелия Ядова
«СКОЛЬКО ЛИЦ У МИЛИЦИИ?»
…Я продолжу. Алчущие антиквариата сотрудники УБХСС Ленинграда приходят к ветерану войны Г., переворачивают все, как при обыске в «квартире Ульяновых» (я был через несколько часов у неё после обыска, поэтому так уверенно и пищу), изымают ценности, доводят хозяйку до сердечного приступа. Через месяц дело в отношении ее прекращают за отсутствием состава преступления и все ценности возвращают без особых извинений.
А вот пример методов, применяемых при подобных «расследованиях». В.Укупина «пригласили» сотрудники ВХСС Василеостровского РУВД Ленинграда и потребовали оговорить «нужных» коллекционеров. Когда же Укупин отказался, то старший оперуполномоченный Каликов «разъяснил» ему: «Отберем твою коллекцию, задержим, к чертовой матери, а у тебя, кажется, тяжело больная астмой мамуля?»
По заявлению лиц, незаконно оказавшихся под прессом подобных «Каликовых», у них были совершены во время обысков кражи личного имущества.
А какова реакция руководства МВД?
Простая! Факты не подтвердились.
Все это мерзко! Или я напрасно обобщаю?..
* * *А Василий Павлович вернулся в день своего разговора с начальником домой раньше обычного. Артем видел, как отец мается, но не знал, чем помочь. Сбегал за водкой. Подошел Богуславский, и начались посиделки, которые Токарев-младший очень любил — еще с детства. На этот раз, правда, «фуршет» получился совсем даже не веселым. Отец и Богуславский наперебой пытались что-то объяснить Артему, — что каликовых много, что они — «эхо прошлого», что государство не может позволить себе думать о каждом, пытаясь думать обо всех сразу… Богуславский даже договорился до того, что среди жуликов в процентном соотношении мерзавцев столько же, как и среди ментов…
А совсем уже к ночи, когда отец с сыном остались одни, выпивший много, но не сильно захмелевший Василий Павлович начал вдруг говорить Артему такие вещи, которые никогда не говорил раньше:
— Ты меня знаешь, сын, а я — знаю, как устроена житуха. На бабу надо смотреть, не когда она сигарету прикуривает, груди под сопли подставляя, а когда она в общественной бане с тазиком… И если не оттолкнет такая картинка — тогда да, можно сказать, что действительно — нравится… Что ты улыбаешься? Это я к чему — к тому, что точно так же надо подходить и к работе… Считалочку помнишь нашу — «впереди идет ОУР, вечно пьян и вечно хмур»? А почему он вечно пьян и хмур? А потому, что забыться хочется. И дело-то не во внешней грязи… Ну убил, ну ограбил, ну попал, ну в тюрьму… Знаешь, сынок, мы собаки легавые, норные, царю служим… Часто цари… того… ну и мы… Легко, что ли? Ты вот пока видел только затрещины, да все за дело — ну, поддадим раз-два… А знаешь, как бьют по-настоящему — чтобы бить? Это не ринг… Я видел, как противогаз надевают и, пережимая шланг, душат, да так душат, что потом водой отливаешь… Наручники вбивают, аж под кожу, да часами держат… К турнику подвешивают… Бляди штабные ничего, кроме шариковых ручек за тридцать пять копеек, не дадут, но — «колите»! «Колите»… Так дайте колун!!! Дадут… Дадут, если прокатит, — пару лет условно… «Кто вам позволил нарушать социалистическую законность?!» Ненавижу… И прокуратура — тут как тут: «Нельзя раскрывать преступления преступными же методами»…
А обыскивать матерей ни в чем не повинных из-за сыночков-мудозвонов?! Сидишь на кухне, приговариваешь: «Мамаша, будет вам, все устроится»… А сам знаешь, что все уже устроилось — лет на пять! Однажды ребенок на обыске вышел, радостный такой, лет семь… «Здравствуйте, дядя, вы мои игрушки хотите папе отдать?» Так стало противно. Я — не виноват, а — как подонок, ежели со стороны взглянуть… А липа? Сплошная же липа!!! Раскрываемость 96,7 процентов — это же бред! Я тут почитал — в Англии, с их техникой и Скотланд-Ярдом — по квартирным кражам раскрываемость 17 процентов, а у меня в отделе — 96,7!!! И до какого, интересно, уровня у нас понимают, что это — липа? А по-моему, — все все понимают. И все равно — материал за материалом зажимаем — лишь бы не возбудить дело! В день по пять преступлений совершаем… Да блатной урка колбасит меньше! Ничего! Мы на этот абсурд отвечаем авангардом — даешь раскрываемость 102,4 процента! Это как же?.. А так — с учетом раскрытий прошлых лет… Главное — не сойти с ума и не поверить во всю эту белиберду самому… Что ни агент — то либо «макулатура», либо налетчик… Зато какие красивые приказы написали! Спецаппарат у них по приказам даже пиво пить не должен! Где же таких набрать — из передовиков «Скорохода»? А откуда они тогда про жулье знать будут? «Не ебет», — отвечают приказы…
Половина оперов — скрытые алкоголики, и это по моей, очень мягкой шкале. А у них ничего больше нет — только розыск да пол-литра… Да, для нас жулик милее честной соседки! Опера со щипачами на День милиции в служебном буфете ресторана «Метрополь» в обнимку до визга поросячьего нажираются… А на следующий день снова ловят и режут друг дружку! Зазеркалье… А я не хочу… Не хочу, чтобы ты пил краденый спирт да закусывал вареной колбасой, подаренной любовницей (она же — доверенное лицо) из магазина «Мясо»… Конечно, почвовед из тебя хреновый… Не надо себя обманывать… Спекулянтом ты тоже не станешь… Ну не твое! А ведь кем-то становиться надо… Мужику без серьезного занятия — никак нельзя, душа скурвиться может. Мужик либо должен уметь делать то, чего другие не могут и не умеют, либо добытчиком быть… Спецы сами ничего не добывают, но их добытчики кормят… Сейчас время интересное — перемены скоро пойдут, я их кожей чувствую… Я к чему… Знаю, что у вас половина вашего клуба «Ринг» приключения ищет на жопу! Ты — ты не вздумай к налетчикам податься. Сядешь. Сядешь!!! Это я тебе говорю…
Скоро времена настанут — можно будет и без налетов, и без внутреннего омерзения с богатых уродов свою копейку взять. Что ты лыбишься? Я же тебя чувствую — ты у нас в розыске вольности хлебнул, а вольность и законопослушность сочетаются плохо… Куда тебе с таким характером — не в народное же хозяйство… На законы плевать либо у нас в розыске можно, либо… Кто в наш мир зашел, тому из него выйти трудно — если только на другую сторону медали — но это тоже не для тебя — на другую сторону, — ты же у меня не такой дурной, сынок… А еще можно не на другую сторону, а по ребру — но это тяжелее всего… Я, конечно, всегда помогу, и ребята… Слушай, может ты, пока учишься — вышибалой в баре поработаешь каком-нибудь? А что? Во, я придумал… Тоже дело — доброго паренька от пьяни защитишь, ну, там, треху-другую с богатея снимешь. У меня спрашивай, ежели что… Плюс цынканешь мне, ежели что будет странного… Что ты уставился? Врать друг другу лучше? Ну, отрезала тебя жизнь от погон! Но пока я и мои товарищи живы — ты с отделом все равно одной крови! А жить, крутиться все равно придется… И мужиком становиться… Нет, ты не думай, про вышибалу я — фигурально, не обязательно буквально…
