Татьяна Полякова - Бочка но-шпы и ложка яда
— А почему она молчит? — нахмурилась я.
— Последствия шока. Она, конечно, заговорит, но к тому моменту пару-тройку граждан сведет в могилу. Что будем делать?
— Если врач говорит, что ее можно забрать…
Надо найти сиделок.
— Уверена, здесь тетушка будет поспокойнее. Я ей предъявлю ультиматум: либо ведет себя прилично, либо к ней в комнату вовсе никто не войдет.
— А передвигаться она может?
— Слава богу, нет, а то что бы осталось от больницы?
* * *Ближе к вечеру к дому подъехала «Скорая помощь», и тетушку торжественно перенесли в ее комнату. При этой церемонии присутствовали все, и водворение Сусанны в родные пенаты выглядело бы трогательно, если бы не ее злобный нрав. Она отчаянно мычала и укусила Софью за палец, когда та подошла справиться о ее самочувствии. После этого подходить к тетушке близко никто не рискнул и ее приветствовали на расстоянии.
Вместе с ней прибыла сиделка, которую успела нанять Софья, особа лет двадцати семи внушительной комплекции и очень добродушная на вид. Я сразу же прониклась к ней сочувствием.
— Если вы решите, что та сумма… Я готова обсудить любые ваши пожелания. Для меня главное — чтобы тетушка выздоровела.
— И вы при этом не пострадали, — влезла Софья.
— Не беспокойтесь, у меня до этого трое психических были, один буйный. И ничего, справилась.
— А где он теперь? — додумалась спросить я.
— Похоронили, — удивилась Юлия, так звали сиделку.
— Я бы все-таки хотела видеть тетушку живой, — засомневалась я.
— Поставим на ноги, — кивнула Юлия. — У меня большой опыт.
Когда все понемногу пришли в себя (Софье оказали первую помощь, ограничившись повязкой, прививку решили не делать), я отправилась к тетушке, надеясь, что она уже успокоилась. Юлия сидела на стуле возле ее постели и с выражением читала вслух медицинский справочник.
— Я к экзаменам готовлюсь, — пояснила она, — а бабушке тоже полезно послушать.
Сусанна гневно посверкивала глазками, одеяло было натянуто до подбородка, она держала его обеими руками, пальцы сжимались и разжимались, точно тетушка собиралась кого-то придушить.
— Как вы себя чувствуете? — спросила я. Сусанна нахмурилась, потом сделала приглашающий жест рукой.
С некоторой опаской я наклонилась, всерьез думая, что рискую ухом. Если тетушка вцепится в него, вырвать его можно будет только с ее челюстью.
— Н-н-ы, — промычала она и досадливо плюнула, правда, я уже успела приподнять голову.
Я погладила ее руку.
— Вы не помните, что с вами произошло? — вздохнула я. — Вы упали со второго этажа. Просто чудо, что остались живы.
Она опять плюнула и отвернулась.
— Потерпите, речь к вам обязательно вернется, вы встанете на ноги…
Тетушка начала размахивать руками, и до меня наконец дошло: она хочет, чтобы мы передвинули ее кровать.
— Лицом к окну? — сообразила я. Тетушка кивнула.
Я выглянула в коридор и громко позвала Макса, а тетушка вновь начала гневаться от нетерпения.
Вместе с Максом мы передвинули кровать, Сусанна вновь замычала, тыча пальцем в окно, а я вспомнила про бинокль и торжественно вручила его ей. Она вроде бы успокоилась, Макс поспешил удалиться, а Юлия широко улыбнулась, приговаривая:
— Ну вот, будет теперь у бабушки занятие.
— Тетушка, из-за этого бинокля вы выпали из окна, — не удержалась я. — Постарайтесь не свалиться с кровати. — Она потрясла кулаком перед моим носом. — Вы тогда наблюдали за Розой? — закинула я удочку. Очень хотелось знать, кого или что видела Сусанна, перед тем как свалиться. Тетушка презрительно отвернулась. — Или кто-то был в кабинете Артемьева? — Тетушка проявила любопытство, повернулась ко мне и повела носом. — Кто? — решилась спросить я. Тетушка невнятно замычала, разозлилась и предприняла попытку огреть меня биноклем. Кстати, бинокль настоящий и очень тяжелый. Я отодвинулась на почтительное расстояние.
Тут я подумала, что если руками тетушка работает весьма активно, то должна быть способна написать то, чего не в состоянии произнести. Я бросилась в свою комнату и вернулась оттуда с планшетом, бумагой и карандашом и все это торжественно вручила тете. Она взглянула на меня, на бумагу, а потом повертела пальцем у виска.
— Знаете что, тетя…
Но она уже запустила в меня планшетом, и возмущенный окрик пришлось прервать, потому что другая мысль посетила меня. Я никогда не видела Сусанну пишущей. Или читающей. Вряд ли она была неграмотной, но за давностью лет могла просто забыть, как это делается.
— Вы не умеете писать? — как можно мягче спросила я и перевела взгляд на ее скрюченные пальцы. — Вы поправитесь и все мне расскажете.
С невероятным напряжением воли тетушка смогла произнести одно слово, конечно, оно тоже звучало как «ы-ы-ы», но я поняла.
— Дура, — сказала мне тетя и досадливо отвернулась. Я вздохнула и отправилась восвояси.
Гости перебрались в гостиную и там обсуждали здоровье Сусанны.
— Ну что? — спросила Софья, с сомнением глядя на свой перевязанный палец.
— Нам досталась неграмотная старушка, — вздохнула я. — Она не может написать ни слова. И читать, по-моему, тоже не может.
— Шутишь? — не поверил Макс.
— На мое предложение написать, что она хочет, тетушка покрутила пальцем у виска.
— Сто двадцать лет назад были школы? — полюбопытствовала Крыся.
— Если Сусанна из крестьянской семьи… — начал Игорь.
— Костас из дворян, — вмешалась Софья" спасая светлую память моего второго мужа от инсинуаций. — Он с греческими царями в близком родстве.
Следовательно, Сусанна тоже.
— С Агамемноном? — не удержался Макс.
— Почему бы и нет? — пожала плечами Софья. — Тетушка молчит, что само по себе не так уж плохо, и не может написать, что она о нас думает. Для нее это непереносимо. Поэтому близко к ней лучше не приближаться. Вот когда она начнет говорить, всем станет легче. В том смысле, что хоть драться не будет.
— Все-таки странно, что греческих царей не обучали грамоте, — съязвила Крыся.
— Костасу она вовсе не тетка, — напомнила я. — Кажется, она была няней его бабушки, так что вполне возможно… — Я нахмурилась, давая понять, что данную тему считаю исчерпанной.
Весь вечер Серова проторчала в кабинете Артемьева. Скворцова вертелась возле Крыси, что по-прежнему вызывало подозрения, Павел играл с Ириной в подкидного дурака, а я нервничала. То ожидала появления милиции с ордером на наш арест, то являлись картины похуже. Софья держалась в стороне, не желая попасть под горячую руку.
В десять вечера она заглянула ко мне с какими-то бумагами в руках и довольством на физиономии.
— Удалось кое-что нарыть, — сообщила она, устраиваясь в кресле. — Урусов Павел Андреевич, владелец фирмы «Протон». Чем они там занимаются, совершенно неясно, для меня по крайней мере.
Но бабки у него водятся. Причем неплохие. Свое дело открыл восемь лет назад. Жил вроде бы в Сибири. В графе «образование» — машиностроительный институт, заочное отделение. Поди разберись, правда закончил или диплом купил по случаю. Четыре года назад открыл филиал своей фирмы в нашем городе и перебрался на жительство сюда. Не женат, живет один в простенькой квартирке. Правда, отдыхать предпочитает в пятизвездочных отелях исключительно с девицами по вызову. На что ему твоя подружка с такими-то привычками? Постоянной любовницы нет, друзей тоже нет, ни с кем здесь за четыре года близко не сошелся. Характеризуется исключительно положительно. Честный бизнесмен и налогоплательщик. Интересуется живописью и литературой. Кстати, на аукционе три года назад купил две картины Костаса. Ездит на рыбалку в компании нашего мэра и городского прокурора.
— А говоришь — друзей нет, — усмехнулась я.
— Это не друзья, а собутыльники. Вряд ли они много чего знают о нашем Павле Андреевиче. На день города отвалил приличные бабки, а взамен ничего не просит. Мэр его любит как родного. Парень просто кладезь добродетелей, не считая склонности к продажным девкам. Не зря у меня кишки сводит при виде его рожи… Черт знает, откуда он взялся, но чувствую, враг серьезный. Ты его разговорить не пыталась?
— У него нет никакого интереса ко мне, ты ж сама сказала, он предпочитает продажных женщин.
— Не смешно. Если Рахиль Моисеевна ментов доконает и они начнут интересоваться, неприятности нам обеспечены. А имея в тылу такую темную личность… Ладно. Вторая скверная новость… — деловито продолжила она.
— У тебя их много? — насторожилась я.
— Не очень. Итак, никакого Гришина Алексея Петровича в объединении «Медтехника» нет и не было. Хотя молодой человек в приватной беседе со мной указал на это самое объединение как на место, где он работает. В нашем городе человека с таким именем подходящего возраста вообще нет.
— Как это понимать?
— Понимать это можно лишь в одном смысле: казачок-то засланный. Где его дура Крыська подцепила, не знаю, но он не тот, за кого выдает себя. А по дому кто-то бродит с собственными ключами.
