Татьяна Полякова - Все точки над i
При воспоминании об этом я невольно поежилась. Может, Ден решил, что неплохо бы запастись компроматом на черный день? А потом я вспомнила его слова: «Я убью всех, кто тебе дорог». Его парни следили за мной, и наша связь с Еленой перестала быть для него тайной. «Если он и убил ее, то вовсе не из-за той давней угрозы», – поспешила я отвергнуть эту мысль. Все опять упирается в бумаги. Нику они нужны, чтобы обеспечить себе сытую спокойную старость, Дену, чтобы иметь возможность диктовать свои условия, если в этом будет необходимость. Так кто из них?
Особо праздничным настроение Ника не назовешь, хотя я почти не сомневалась: убийство его рук дело. В общем, я предавалась бесполезным размышлениям на эту тему, хотя проку от этого не видела. Жизнь моя была однообразна до отупения, и в этом, наверное, было спасение. Раз в неделю я ужинала с Рахмановым, после чего он оставался у меня ночевать. Примерно раз в две недели происходили короткие свидания с сыном (надо было очень постараться и привести Рахманова в такое расположение духа, когда ему хотелось быть добрым и щедрым, по крайней мере, ему-то это виделось именно так), по вечерам я обреталась у Виссариона, ближе к обеду встречалась с Машкой, и мы старательно делали вид, что все в нашей жизни хорошо или хотя бы сносно. Я делала вид, чтобы избежать ненужных вопросов, а Машка… наверное, у нее были на то свои причины. Так незаметно проходили дни, и я иногда с удивлением понимала: в общем-то, таким образом живет большинство людей, и начинала представлять, что мне уже тридцать или тридцать пять, даже сорок лет, но воображение отказывало и рисовало все ту же картину: я за роялем в «Бабочке», играю Шопена и смотрю за окно. Черт знает, может, в этом и крылся какой-то смысл? Время вроде бы остановилось и не несет с собой ни сюрпризов, ни проблем? Так продолжалось до тех пор, пока я не встретила Макса.
В тот день Машка отправилась на прием к психиатру, она должна была посещать его примерно раз в месяц, это была чистая формальность, но подруга всегда очень переживала, нервничала и всю дорогу повторяла: «Чего доброго, опять упекут в психушку».
Обычно ее сопровождал Тони, но в этот раз он поехать не смог, и я отправилась с ней. Мы договорились, что я буду ждать ее в баре, в трех шагах от больницы. Я пила кофе и поглядывала на дверь, думая о Машке и мало что замечая вокруг, оттого несказанно удивилась, услышав голос за своей спиной:
– Привет, красавица.
Я повернулась и увидела Макса. Высокий, отлично сложенный, он очень эффектно смотрелся в темных брюках и черном свитере под горло. Я бы назвала его красавцем, если бы не знала наверняка: ему подойдет какое угодно определение, но только не «красавец». Он был слишком опасен, чтобы нравиться. Впрочем, сам он вряд ли сочтет комплиментом мои слова о его внешности, приди мне охота сказать ему это, потому что относился к категории мужчин, которых собственная внешность не занимает, у него были другие игрушки.
– Салют, – ответила я, пытаясь отгадать, случайна ли наша встреча. Он сел рядом со мной, заказал кофе и спросил:
– Подругу ждешь?
– Ага. А ты тут что делаешь?
– Так, проходил мимо, – усмехнулся он.
Вот это вряд ли. Когда я вошла в бар, его здесь не было, а прийти позднее он не мог, раз я сижу и пялюсь на дверь. Можно, конечно, предположить, что он обретался в туалете, но двадцать минут это слишком, если только у него не расстройство кишечника. Выглядел он молодцом, так что расстройство, скорее всего, исключалось. Оставалось одно: он вошел через служебный вход, а этому должна быть причина.
– Классно выглядишь, – заметил он.
Я решила, что сказать ему нечего, вот и болтает чепуху, и на всякий случай порадовалась: значит, он здесь и правда случайно. Если уж ему пришла охота поболтать, стоит поддержать разговор. По неведомой причине, Макс ко мне неплохо относился, это ставило в тупик, но и обязывало: у меня и без того полно врагов, чего ж их множить! Вот я и спросила, исключительно чтобы поддержать разговор:
– Как там Ден?
Вопрос неожиданно вызвал у него замешательство, по крайней мере, Макс не ответил ничего не значащей фразой «нормально», он немного помолчал, а потом заявил:
– По-моему, он спятил.
– Ну, это не новость, – хмыкнула я.
Макс взглянул с неприязнью, моя веселость не пришлась ему по душе.
– Знаешь, как он развлекается в свободное время?
– Понятия не имею.
– Развесил твои фотографии в комнате и лупит в них стрелками, как в мишень, стрелы ложатся ровненько вокруг твоей головы.
– Я думала, он бьет в глаз, как белку, – хмыкнула я. решив, что Ден и вправду спятил.
– А вот на это тебе рассчитывать не приходится, – сурово отрезал Макс. Я вспомнила его слова во время нашей встречи в больнице, когда там лежал Ден, и вздохнула.
– Прошел почти год, за это время ему следовало успокоиться либо свернуть мне шею.
– Он развесил твои фотографии по всему дому. Я насчитал двадцать штук. Можно было бы решить, что он свихнулся от любви, если бы я не знал наверняка, что он испытывает к тебе прямо противоположные чувства.
– Твой хозяин извращенец, – кивнула я. – Пусть развлекается, я не против. Как его самочувствие, все еще хрипит или заговорил на радостях от своей невероятной меткости?
– Говорить ему тяжело, а в остальном… на нем заживает как на собаке.
– Что-то ты без уважения отзываешься о хозяине, – хмыкнула я, заметив, что слово «хозяин» вторично вызвало у него легкую гримасу недовольства.
– Можешь поверить на слово, иметь дело с психами не сахар, а он псих.
– Странно, что тебе понадобилось так много времени, чтобы понять очевидное.
Макс кивнул, вроде бы соглашаясь, и вновь выдержал паузу, а я почувствовала: сейчас он скажет то, ради чего, собственно, и затеял этот разговор. Или не скажет? Такое тоже вполне вероятно.
– Тебе что-нибудь говорит фамилия Старков? Старков Сергей Сергеевич?
– Нет, – подумав, ответила я. – А должна? Макс пожал плечами:
– Дена очень интересует этот тип. Его арестовали в Липецке, при разбойном нападении. Когда его брали, он завалил двоих ментов, грехов у него набежало на пожизненное. Решив, что терять ему нечего, он надумал покаяться и рассказал, как пару лет назад пришил у нас одного дядю по фамилии Углов. Надеюсь, тебе она хорошо знакома.
Я нахмурилась и кивнула. Углов Борис Сергеевич был Машкиным шефом, в его убийстве ее и обвинили, в результате она оказалась в психушке, хотя все могло кончиться еще хуже.
– Если быть совсем откровенным, – с неохотой продолжал Макс, – Старков до признания не сам додумался. Ден обратился кое к кому, а вот они посоветовали Старкову покаяться. Менты за это дело ухватились. Сейчас парень малой скоростью двигает в наш город, чтобы тут, на месте, дать показания. Когда Дену доложили об этом, он так паскудно улыбнулся и минут десять пялился на твою фотографию. Что за мысли бродят в его голове, остается лишь догадываться, но вряд ли его намерения тебя порадуют.
– Это точно, – кивнула я и внимательно посмотрела та Макса. – Почему ты это делаешь?
– Что? – вроде бы удивился он.
– Брось. Ты же башкой рискуешь. Стоит Дену узнать…
Макс нахмурился:
– В свое время я советовал ему тебя пристрелить. С моей точки зрения, это был самый простой и разумный выход. Но он затеял дурацкую игру и в результате едва не погиб. Но и это его ничему не научило. И сейчас все повторяется.
– Так ты за него боишься? – уточнила я.
– Психи мне действуют на нервы.
С этими словами Макс поднялся и скрылся в направлении кухни. А я задумалась. Поначалу ничего особенно скверного я в новости не усмотрела, но, чем больше размышляла, тем неувереннее себя чувствовала. То, что Дену известно, кто убил Углова, меня не удивило, очень может быть, что «заказ» он сам ему и устроил, а вот его настойчивое желание, чтобы тот покаялся… Тогда дело поспешили закрыть, убийство свалили на Машку, и все вроде бы остались довольны. Но теперь дело придется пересматривать. И, конечно, возникнет вопрос: а почему, собственно, она подписала признание? Старков вряд ли укажет на заказчиков, он о них, скорее всего, сам не знает, выходит, слабое звено – это Машка. Хозяева должны рассуждать так: она наркоманка, а значит, человек ненадежный, начнется ломка, и она расскажет даже то, о чем ее и не спрашивали. Ее молчание в прошлый раз вряд ли их успокоит, и Машкино общение с органами удовольствия у них не вызовет, особенно сейчас, после убийства Елены, когда здесь много пришлого люда. Следовательно, разумнее позаботиться о том, чтобы Машка при всем желании ничего сообщить не могла, то есть уничтожить сам источник опасности.
Теперь мне стали понятны слова Макса о том, что Ден вновь затевает дурацкие игры вместо того, чтобы просто разделаться со мной. Или с той же Машкой, раз одной меня ему мало.
К тому моменту, когда Машка вернулась, я успела убедить себя в своей правоте и исходила липким страхом.
