Владимир Колычев - Раненый зверь
— Твои люди? — Мансур кивком показал на Пантелея.
— Цех новый нужно строить. Чего ты хочешь, Мансур?
— Говорят, жетоновские здесь были.
— Были.
— Все, нет их больше. Все как раньше было, так и остается.
— А где Маркел? — спросил Павел.
— При делах Маркел. В поряде с ним все. А ты что думал? — с колючей иронией глянул на него Мансур.
— Сказали, что больше нет…
— Фуфло это. Маркелу платить будете.
— Двадцать процентов? — спросил Гена.
Он вышел к Мансуру с таким видом, как будто подавал ему каравай на белом полотенце. Новая бандитская власть ему не нравилась, а старую он готов был встречать хлебом-солью. Павел едва сдержался, чтобы не сплюнуть ему под ноги. А ведь Гена тоже бывший афганец…
— Я не знаю, сколько там было, — мотнул головой Мансур.
— Ой! — Гена хотел сказать одно, а вырвалось другое.
Со стороны ворот появились вдруг какие-то люди в масках. Их было четверо, и все с оружием — двое с автоматами, у остальных пистолеты. И они не просто шли, а с ходу готовились открыть огонь на поражение.
— К бою! — заорал Павел.
Он бросился в сторону, пригибаясь к земле, и его люди правильно поняли команду. Они рассредоточивались, вынимая на ходу оружие, а Мансур и его бойцы остались стоять. До того, как неизвестные открыли огонь, они всего лишь успели повернуться к ним лицом. Сначала ударили автоматные очереди, затем подключились и пистолетные выстрелы.
Один бандит упал с простреленной головой, другой схватился за живот, но тут же поймал вторую пулю и рухнул замертво. Другие попадали, лихорадочно доставая оружие. Налетчики стремительно приближались, и у маркеловских «быков» не осталось бы шансов выжить, если бы не Павел. Его люди рассредоточились и открыли ответный огонь. А стреляли афганцы на поражение и очень точно. Да и сам Павел не дилетант в этом деле.
Двое упали сразу, остальные бросились назад, но далеко не ушли. Мансур поднялся с земли, кинулся к одному из своих бойцов, который лежал без движения. Но к нему метулся сам Павел. Он схватил его за грудки, с силой тряхнул. На помощь Мансуру могли прийти только два его бойца. У одного из них была прострелена рука, другому задело ногу, но это не должно было помешать им вступиться за своего вожака. Однако их пугали бойцы Павла, которые так лихо расправились с нападающими, поэтому они остались в стороне.
— Кто это был? — заорал Павел.
Из его бойцов никто не пострадал, но все равно разозлился он не на шутку.
— Жетоновские! Они ждали! Пусти!
Павел разжал руки. Мансур отряхнулся, со злостью глядя на него.
— Что им нужно?
— Война у нас. А вы, я смотрю, при стволах!
— Эти стволы тебе шкуру спасли!
— Спасибо я тебе говорить не стану, хотя помог ты здорово. Тебе это зачтется… Уходить надо, а то менты наедут… — Мансур нервно глянул в сторону ворот.
Судя по всему, не менты его пугали.
— Или жетоновские?
— Все может быть. Их как собак развелось. Молодые, злючие… Мы своих заберем, а ты с этими разберись, — Мансур кивнул в сторону ворот. — Тебе же не нужны проблемы с ментами?
Павел покачал головой. Не хотелось бы ему давать объяснения в убойном отделе ГУВД. И почему бы не воспользоваться знаменитой тактикой Маркела? Он всегда, по возможности, вывозил трупы за город.
— Надо бы глянуть, что там за забором, — сказал Мансур.
Павел сам направился к воротам. По пути осмотрел тела. Ни одного живого.
За воротами никого не было. Мансур загнал во двор свою машину, а Павел одолжил у Гены «четверку»-«пирожок».
Гена не пострадал, его спасла лихая заячья прыть. Он заскочил за угол офиса, там и спрятался от пуль. А потом бросился на помощь Мансуру. Он помогал укладывать в машину трупы маркеловских бойцов с таким энтузиазмом, как будто это могло снизить процент бандитского налога. Хорошо, что машину для Павла не зажал.
Мансур уехал в одну сторону, Павел со своими бойцами — в другую. И трупы они увезли с собой, как будто ничего не случилось. Но ведь была бойня. Жетоновские напали на маркеловских быков. Возможно, это был не единичный инцидент. Что, если в городе началась широкомасштабная бандитская война?
* * *Кто бы мог подумать, что из маленькой искры возгорится такое пламя? С одной стороны, Маркел жалел, что тронул Лену, из-за чего и взорвалась бочка с порохом. Но с другой стороны, он понимал, что против него уже давно зрел заговор. Он-то думал, что Жетон готовит пополнение для него, а он подбивал орлят под себя. И Шафран метил на его место, и Туляку стало тесно в своих границах. И у Чистотела в голове бродили крамольные мысли. Одно наложилось на другое, и теперь в городе шла настоящая война. Двух бойцов подстрелили в гостинице «Белгород», одного убили в ресторане «Фестиваль», на западной барахолке была массовая драка. Вроде бы без стрельбы дрались, а в итоге три трупа, не считая искалеченных. И на спирто-водочном заводе стреляли. Здесь жетоновские потеряли четверых. Маркел слушал Мансура, но не мог поверить своим ушам.
— Точно Камень был?
— Да, Камень. Я спросил, что ему нужно, он сказал, что цех строит. А когда жетоновские стрелять стали, он тоже волыну достал. И у его пацанов были стволы-автоматы. Он сказал, что строители с ним. А никакие они не строители… Я так понял, афганцы с ним были. А стреляют они четко, я тебе скажу.
— Афганцы, — Маркел озадаченно посмотрел на Сингапура. — Вова, ты был прав. Камень покусать нас хочет. Зубы наточил. Афганцы у него, автоматы. И стреляют эти ребята отлично. Наши бараны двоих потеряли, а эти — ни одного. Я правильно понял, Мансур?
— Так мы спиной к жетоновским стояли, пока развернулись. Если бы не Камень, нас бы завалили…
— Значит, Камень вам помог?
— Да я бы сказал, он нас спас.
— Спас?! Какой-то лох тебя спас, а ты этому рад? — возмущено простонал Маркел.
— Почему лох? Камень правильный мужик. А разве нет?
— Камень должен мне как земля колхозу!
Мансур пожал плечами. Может, Камень и враг, но он все равно в долгу перед ним.
— Что с Камнем нужно сделать? — Маркел зыркнул на Сингапура.
— Мочить его надо…
— И кто этим займется?
— А нам сейчас до него? — удивленно повел бровью Вова.
— Что Камень делал на водочном заводе? — Маркел снова глянул на Мансура.
— Он сказал, что это его завод. Он его основал.
— Основал, а друзья-партнеры его кинули. Что он там делал?
— Я так понял, на завод жетоновские наехали. Там Елизаров был, он помогал нам. Он сказал, что жетоновские его партнера сильно избили. В реанимации он… А Елизаров этот Камня позвал, чтобы от жетоновских отбиться. Он-то думал, что жетоновские надолго…
— Елизаров позвал Камня, тот пришел, привел своих бойцов. Знаешь, как это называется? Камень взял завод под свою крышу, так это называется!
— Да нет, Елизаров сказал, что платить нам будет. Правда, планку сбивать стал. Хорошо бы, говорит, пятнадцать процентов.
— Торгуется, гнида! — вскипел Маркел. — Почуял силу за собой, и сразу торговаться! Хрена ему лысого, а не пятнашку! Тридцатник ему задвинем! Пусть Пашу напрягает. Забьем Паше стрелку, там его и завалим.
— У них стволы, — покачал головой Сингапур. — И стрелять они умеют, и убивать. Может, у них есть реальные снайперы?
— И что ты предлагаешь? — раздраженно спросил Маркел.
Псы кусали со всех сторон, и он уже не знал, как увертываться. И без того голова шла кругом, а тут еще Камень.
— Да не до него сейчас… — Маркел думал недолго, но напряженно. — Хорошо, завод пока не трогаем.
Пусть Камень пока поживет, а как только с Чистотелом и Жетоном будет покончено, Маркел возьмется за этого выскочку. На этот раз никаких полумер.
Глава 18
Мороз, вьюга, и день с утра казался таким паршивым. А к вечеру распогодилось. Температура упала еще больше, ветер усилился, зато в душе запылал огонь, от которого тепло разнеслось по всему телу.
Война затянулась не на шутку, обе стороны несли потери — как в людях, так и в деньгах. Война — это прежде всего удар по бизнесу, и Маркел даже собирался заключить мир с Чистотелом и Жетоном. Он уже решил отдать одному Восточный район, а другому — Западный. И вдруг у него в руках оказался баран, которого нужно было принести в жертву госпоже Победе.
Мансур и его бойцы выследили Жетона и накрыли его на хате, где он прятался. Двух его бойцов замочили с ходу, а самого Сашу привезли на хату, где Маркел пережидал опасность. А тиски найти нетрудно.
Маркел не велел поднимать распятого под потолком Жетона, он просто крутанул ручку тисков. От боли Саша зажмурил глаза и скривил лицо, но даже не застонал. Маркел усиливал нажим до тех пор, пока не вырвал из его груди стон. Только тогда он крутанул ручку против часовой.
