Иван Максименко - Спрячь Ищи Найди Продай
— Да, я на него взглянул, — в трубке послышался хрипловатый голос одного из коллег Мууса, — так, значит, номерного знака нет, номера на двигателе и раме спилены. Там вообще ни одной цифры или буквы нет — все убрали. Панели облицовки перекрашены из вишневого в белый обычным аэрозолем. Я пробил и базу данных по угонам, но там такой мотороллер не числится. Скорее всего, он был снят с учета или собран из отдельных запчастей. В общем — ищи ветра в поле.
— Да, похоже, это именно тот мотороллер, который меня интересует. Имеем дело с опытным воришкой, значит. Ну, ладно, спасибо, Кристиан.
— Пока, Теодор, прости, что не сумел ничем порадовать.
— Да ладно уж, у тебя это не в первый раз, я уже привык, — пошутил Муус и положил трубку.
«Эх, и тут, выходит, никаких зацепок… — подумал следователь и покачал головой — …а ведь как случайно всплыл этот мотоцикл…»
Оправдались подозрения Мууса, что найденный за несколько часов до этого мотороллер — на него случайно наткнулась аварийная группа, когда ранним утром пыталась достать из Реки машину, слетевшую с моста по вине пьяного водителя, которому, к счастью, удалось выжить — принадлежал злоумышленнику, укравшему эскиз нагой девицы.
О двухколесной машине он узнал из утреннего выпуска новостей и сразу связал ее с кражей из дома Яна Икса и с неизвестным мотоциклистом, который ее совершил. Позвонив своим коллегам, он осведомился, куда увезли найденное транспортное средство, и попросил их при первой возможности сообщить ему номера двигателя и шасси мотороллера, однако сообщать было нечего — вор от них предусмотрительно избавился.
Встреча с профессором Государственного Университета Калиопы (ГУК), написавшего целую книгу о том, как гитлеровцы отнимали предметы искусства у имагинерских евреев во время войны, тоже не помогла решить головоломку, мучившую следователя Мууса. Удалось лишь окончательно разобраться со списком лиц — было их шестнадцать человек, не считая трех коллекционеров, с которыми повстречался полицейский, — чьи ценности обнаружились в угольной шахте под Фарбеленом, в начале 1942 года превращенной эсэсовцами в склад-распределитель.
Наиболее ценные предметы из оккупированных территорий, к которым относилась и Имагинера, сразу переправлялись по железной дороге в Париж и в Берлин, затем попадали на рынок (вырученные средства шли на закупку новых партий произведений искусства), а менее ценные экспонаты скапливались в Имагинере или же сжигались, так как не отвечали «эстетическим» критериям Гитлера. Примечательно, что нацисты даже придумывали законы задним числом, пытаясь придать конфискациям законный вид.
Теодор Муус, узнав от ГУКовского профессора все эти исторические факты, связался с каждым из наследников шестнадцати коллекционеров, пострадавших от действий гитлеровцев, но и тут его постигло разочарование. Двое наследников, очевидно, поддавшись материальному соблазну, первоначально заявили, что рисунок Леонарда Эуса принадлежит им, но доказать это документами ни один из них так и не сумел.
Следователю в этой тупиковой ситуации оставалось лишь ждать, пока эскиз нагой девицы не объявится сам или его случайно не перехватят. Что касается Фердинанда Золика — основного подозреваемого, юридических оснований посадить его под стражу пока было не достаточно. Прослушивание телефонных номеров, зарегистрированных на имя арт-дилера, ничего не дало — он был крайне осторожен и лишнего в трубку не говорил. Сыщики без труда определили и все номера, на которые он звонил с таксофонов, но и тут расследование, так сказать, снова село на мель. Номера, как можно было догадаться, были зарегистрированы или по фальшивым паспортам, или на подставных абонентов — на наркоманов или других сомнительных персон, соглашавшихся за небольшую плату и без лишних вопросов записывать на свое имя сим-карты.
Кроме этого, на днях полицейские получили от судьи официальное разрешение войти в дом Золика и осмотреть его, но эскиза — хотя оперативники искали очень тщательно — в нем так и не нашлось. Был ли он все еще у арт-дилера или уже успел попасть в чужие руки, сыщики сказать не могли. Пока не могли…
22
Тальман присел на скамейку под тенью большого дерева, спиной к теннисному корту, на котором, не боясь жары, играли двое юношей, и глубоко вздохнул. Посмотрев на часы, он достал из портфеля бутылку минеральной воды и ополоснул пересохшее горло.
Денис скрестил руки на груди и нетерпеливо застучал каблуками по асфальту, слушая эхо ритмичных ударов по теннисному мячу.
«О, явился наконец-то, — подумал Денис и вскочил на ноги, заметив красную машину, подъехавшую к аллее перед теннисными кортами».
Тальман пересек безлюдную аллею и подошел к автомобилю, за рулем которого сидел знакомый ему человек.
— Милости просим в наш шалаш, — сказал Стефан «Железный» и кивком указал на пассажирское сиденье.
— Здорово, — залезая в салон машины, приятно охлажденный кондиционером, пробормотал советник по безопасности музеев.
— Ровно пятнадцать — как договаривались, — «Железный» достал из бардачка завернутые в газету пачки денег и положил их в руки Тальмана. — Давай, раскрывай свои секреты.
— Фредди Букмекера знаешь? — спросил Денис, пересчитывая пачки.
— Знаю. Вот так новость, я бы никогда не догадался, что это он.
— Эскиз спрятан в его особняке в «Квартале богатых». От моего человека не поступало никаких сообщений, значит, рисунок до сих пор там. Особняк еще строится, поэтому Букмекер наведывается туда не чаще, чем раз в неделю. Днем в нем строительная бригада работает, а ночью никого нет.
— Охраны, выходит, там нет?
— Нет, — покачал головой Тальман, — и камер еще не поставили.
— А, ну, это еще лучше, — почесал затылок «Железный», — ты, вроде, говорил, что твой человек будет наблюдать за домом до завтрашнего дня?
— Да, завтра последний день.
— Ладно, буду иметь это в виду. А ты не знаешь, для чего эта картина нужна Букмекеру? Для продажи или для его личной коллекции?
— Нет, таких подробностей я не знаю. Скорее всего, он ее перепродаст-такую работу у себя дома на стенку ведь не повесишь.
— Да, это понятно… а когда он в последний раз появлялся в особняке?
— Вчера утром. Переговорил с рабочими и уехал. Ничего похожего на картину он не выносил из дома.
— Отлично. Это все? За пятнадцать-то тысяч? — ухмыльнулся Стефан.
— Мало, зато на вес золота, — находчиво ответил его собеседник.
Через минуту Денис Тальман, убрав деньги на дно портфеля, вышел из машины «Железного» и вскоре исчез за поворотом на конце аллеи. Вслед за этим пропал и красный автомобиль.
Девятое сентября. Около десяти вечераМотоцикл Марио Вегерса съехал с темного шоссе, омытого обильным дождем, прошедшим днем над столицей, и остановился на парковке перед баром, над входными дверями которого светилась неоновая надпись «Motor Inn». Это питейное заведение было любимым местом сбора всякого рода криминальных элементов, поэтому порядочные люди предпочитали обходить его стороной. Именно к одному из таких «нехороших элементов» сейчас и приближался разносчик пиццы.
— Привет, «Железный», — Марио подошел к столику, за которым сидели четверо очень крепких парней с очень свирепыми взглядами и наливались пивом.
— «Росси», привет. Давай выйдем на минутку, — Стефан, одетый в красный джемпер, встал из-за стола и повел «Росси» — это была кличка Марио, данная ему по аналогии со знаменитым итальянским мотогонщиком — на улицу, подальше от чужих глаз и ушей.
— Я тебя слушаю, «Железный», — уединившись вместе с собеседником на пустыре за баром, сказал Вегерс.
— У меня для тебя есть одна профильная работа. Ты слыхал о картине Леонарда Эуса, которую все ищут? Та, на которой голая девка.
— Допустим, слыхал, — Марио свел брови и немного понизил голос, — и что?
— Дело в том, что она лежит в одном неправильном месте. Ее нужно оттуда забрать и принести в правильное место. Ты ведь в этом деле, так сказать, профи, вот я и решил тебя задействовать.
— «Железный», вокруг этой твоей голой девки слишком много шума. Ты знаешь, что я предпочитаю работать в спокойной обстановке.
— Ее ведь не из музея надо взять. Тот, у кого она хранится, ведь не пойдет жаловаться в полицию. Тихо ее тяпнешь, передашь моим ребятам и все.
— Не знаю, — покачал головой разносчик пиццы, — я не хочу пока браться за новые дела, хочу ненадолго залечь на дно. А почему бы тебе это дело не предложить другому? Не только я один могу с этим справиться.
— Нету у меня времени кастинг объявлять, да и мне нужен человек, который выполнит заказ, как говорится, без шуму и пыли, а таких — дефицит. Лучше назови свою цену. Ты ведь не миллионер, чтобы отказываться от хороших предложений.
