Владимир Колычев - Белая волчица
Подоплека-то известна, и зовут ее Лена Киршанова. Но доказательств ее вины по-прежнему нет. Да, она жила в том доме, с крыши которого свалился Аникеев, и что? Барышня была в машине с Милюхиным, но кто видел, как она выталкивала его на дорогу?
– Аникеев убийца, – сказал Кустарев. – Да и Милюхин тоже.
– С этим трудно спорить, – согласился Одинцов.
– Аникеев занимался бандитизмом, убивал людей. Зачем Лене такая жизнь? – спросил Гриша, взгляд у которого стал вдруг застывшим, немигающим. – Она сбежала от этого урода, а он ее все равно нашел. Аникеев хотел ее наказать, но не смог. Лена оказалась сильнее.
– В каком смысле сильнее? – Максим настороженно посмотрел на подчиненного.
Ему совсем не нравился его исступленный взгляд.
– Лена тоже владеет гипнозом. Она вполне могла взглядом столкнуть с крыши Аникеева.
Одинцову вдруг показалось, что Кустарев хотел столкнуть взглядом его самого.
– С крыши?
– С крыши.
– Взглядом?
– Взглядом.
– Зачем?
– Может, он хотел, чтобы Лена сама спрыгнула с крыши, для этого и заманил ее на чердак?
– Ты знал про эту ее силу?
– Смутно догадывался. А вчера прояснилось. Подружка у меня одна есть, она Лену подвозила, когда та от меня ушла. Эта самая Юля ей что-то не то сказала, и Лена взглядом заставила ее остановить машину. Юля ничего не смогла поделать.
– Зачем она ее подвозила?
– Хотела узнать, кто она такая. Чисто женский интерес. – Взгляд Кустарева прояснился, на губах даже выступила насмешливая ухмылка.
– Выяснение отношений?
– Типа того.
– Значит, гипноз?
– Юлю она всего лишь остановила, а вот Милюхина вытолкнула из машины.
– Зачем?
– Милюхин – такой же убийца, как и Аникеев. Она его за это наказала. – Взгляд Кустарева снова затуманился.
– Ей какое дело до этого убийства?
– Не знаю. Могу только сказать, что она свела счеты с преступником.
– Совершила благородный поступок, – скрывая иронию, подсказал Максим.
– Похоже на то.
– Может, отомстила за Охоткина?
– Не исключено.
– А какое отношение она к нему имела?
– Пока не знаю.
– Но тебе известно о ее связи с Аникеевым и Милюхиным. Вот от этой печки и надо плясать. Ты же сам сказал, что Лена забрала у Милюхина телефон. Зачем она это сделала? Чтобы мы на его номер не вышли? А ей-то какое до этого дело?
– Не знаю.
– А ушла она от тебя почему?
– Я ее обидел.
– Этот печальный факт мне неизвестен. Я знаю, что Лена ушла после того, как ты принес ей фотографию с номером телефона. Она узнала его. Я думаю, девушка хотела вывести Милюхина из-под удара, чтобы мы не добрались ни до него, ни до телефона. Что она говорила тебе про Ивана?
– Значит, Иван у нее и на самом деле был, – сказал Гриша и опустил голову.
– И она к нему сбежала.
– И она к нему сбежала, – слово в слово повторил Кустарев.
– От тебя.
– От меня.
– И от Аникеева она к нему сбежала. Сюда, в Бочаров. Квартиру здесь купила. Милюхин наверняка знал, где она живет.
– Может, и знал, – не поднимая головы, отозвался Кустарев.
– Возможно, и Аникеев.
– Нет, этот не знал, пока в Бочаров не приехал и Охоткиным не занялся.
– А может, Охоткина Лена исполнила? – предположил Максим.
Гриша встрепенулся, сердито глянул на него.
– Ты сам что думаешь? – спросил майор.
– Она не могла! – выкрикнул Кустарев и упрямо мотнул головой.
– Она была на связи с Милюхиным. Эрихов, Калинин и Аникеев, думаю, тоже. Он координировал их действия.
– Но вы же сами говорили, что Аникеев шел за Леной в торговом центре, когда Юдаева с ним была, – настырно проговорил Гриша.
– И что?
– Тогда он увидел ее и выследил.
– Может, он просто приглядывал за ней? Контролировал, чтобы торпеда от цели не отклонилась?
– Какая торпеда?
– С гипнотической начинкой.
– Не могла Лена убить! – Кустарев мотнул головой до треска в шейных позвонках.
– Ты не сердцем думай. – Одинцов приложил к своей груди согнутую ладонь и тут же постучал пальцем по голове. – Черепушку включи! Зачем Лена сбежала от тебя к Милюхину? Чего ради она увела у тебя свою фотографию, а у него – телефон? Наконец, зачем убила Ивана? Она замела следы, Гриша. Все концы в воду, вот как это называется. Милюхина, Аникеева, Эрихова, Калинина нет. Кто теперь на Лену покажет? Ни соучастников, ни свидетелей. Есть только наши хлипкие доказательства. Если мы ее возьмем, то ничего не докажем. В гипноз-то уж точно никто не поверит! И оружия у нее никто не видел. Милюхин сам под машину бросился. Охоткин случайно к оголенному проводу прикоснулся. Аникеев с крыши упал. Эрихов и Калинин на братву нарвались. Такой вот конструктор из серии «Сделай сам»! – Максим напористо выдохнул.
Что-то он разговорился. Как будто сам под гипноз попал.
– Лена не могла убить Охоткина! – сквозь зубы процедил Кустарев.
– Я же говорю, ничего уже не докажешь.
– Тогда и говорить не надо.
– Охмурила она тебя. – Одинцов с досадой и сожалением глянул на подчиненного.
– Да, еще как охмурила, – согласился Гриша. – Но гипноз здесь ни при чем. Она еще не увидела меня, а я уже влюбился. Не надо говорить про нее плохо!
– А если она от правосудия скрывается?
– Ее пальцы ни по каким картотекам не проходят. Она сама нигде не числится. Если Лена и в розыске, то не в нашем. Она скрывалась от Аникеева.
– Не знаю. – Одинцов покачал головой.
Майор прекрасно понимал, что Кустарев сейчас не в том состоянии, чтобы беседовать с ним о серьезных вещах. Вести такой разговор все равно что воду в ступе толочь.
Эта самая вода плещется вокруг Лены Киршановой, да и сама она скользкая – не ухватишься. Доказательств нет, одни только догадки. Копать под нее надо, справки наводить, поднимать подноготную, но кто этим займется? Кустарев? Так он выгораживать ее будет. Да уж, попал парень, вляпался в любовную историю.
– Если она с Аникеевым заодно была, зачем он к ней домой приходил сразу после убийства? – спросил Кустарев. – А на следующий день к ней Эрихов с Калининым заявились, дверь пытались взломать. Если они заодно были, зачем парни к ней вламывались?
– Этого я тебе сказать не могу. – Одинцов развел руками.
– Эрихов меня тогда очень сильно ударил, а Лена в чувство привела. Она сказала, что ничего не видела. А соседка говорила, что Эрихов убегал, а Лена дверь закрыла. Она его взглядом прогнала!
– Гипнозом?
– Да. Поэтому у нее потом голова от боли раскалывалась. Я думал, у Лены патология какая-то, предлагал ей обследоваться. А она мне бумаги показала. Не было у нее никаких патологий, лишь повышенная активность головного мозга. Когда я впервые к ней зашел, в квартире лекарствами пахло. Это было как раз после гибели Аникеева. Она померилась с ним силой, и после этого у нее разболелась голова. Возможно, Лена чуть не умерла от боли. Наверное, она в Москву поехала, чтобы снять приступ. Допустим, у нее свой врач есть.
– Если есть, его надо найти.
– Кому надо? – не зло, но близко к тому спросил Кустарев. – Не убивала она Охоткина! Ее саму хотели убить! Сначала Аникеев, потом Милюхин. И тот убийца, и другой.
Одинцов озадаченно провел рукой по лысине. Охоткина действительно могли убить, все указывало на это, но где улики? Возможно, Аникеев был исполнителем, а Милюхин – заказчиком убийства, но это еще нужно доказать.
Не факт, что Лена расправилась с убийцами. Но если так оно и было, то это нужно доказать. Такой вот замкнутый круг. У майора не было никакого желания бегать по нему в поисках выхода. У него имелись дела поважней.
Может, ну ее к черту, эту Лену Киршанову?
Глава 17
Дикий животный ужас выплескивался из глаз, расплавленным оловом втекал в душу, жег ее. Этот страх заставил Лукомора прийти в себя. Он понял, что не должен убивать Кристину. Да, у нее были другие мужчины, но очень давно, еще до знакомства с ним. Только полный идиот мог ревновать женщину к ее прошлому, в котором ему еще не было места.
Он хотел разжать руки, чтобы отпустить Кристину, но мышцы как будто закостенели, зацементировались. Лукомор пытался, но не мог ослабить хватку, а Кристина продолжала умирать. Еще не поздно было ее спасти, но Лукомор не мог ничего поделать. Руки не слушались его. Кристина конвульсивно дернулась и обмякла, ее широко распахнутые глаза застыли, сделались стеклянными.
Он заорал, но не услышал собственного крика. Тут-то его и осенила спасительная мысль. Это всего лишь сон. Сейчас он очнется, и все станет на свои места.
Лукомор пришел в себя и увидел перед собой девичье лицо. Он сидел за столом, за чашкой чая. Кухня с ярко-синим лакированным гарнитуром, яркий дневной свет в окнах, пахнет жареным яйцом и булочками. Да, он проснулся совсем недавно, и Лена позвала его на кухню завтракать. Он пришел, она его накормила. Только помнил он это очень-очень смутно.
