Татьяна Полякова - Фитнес для Красной Шапочки
— Мне в бандиты идти совесть не позволяет.
— Что-то я в тебе совести не замечала.
— Ладно, кончай дискуссию. Мне, между прочим, на работу надо, дел по горло — убийство, два изнасилования и четыре ограбления квартир, — а я с тобой полдня таскаюсь, пальцы ищу.
— Юрка, — хмуро позвала я, — ты мне правду сказал?
— Когда? — насторожился он.
— Тогда. Про дочку свою и все прочее. Может, тебе кто-то велел так сказать? Может, тебе начальство запретило в это дело соваться?
Юра таращил глаза и хмурился.
— Чего-то я не понял, — сказал он с печалью.
— Витька — бывший фээсбэшник, — выпалила я. — И за день до его исчезновения к нему заезжал дядька, с которым он якобы вместе работал. А где работал? Ясно: в ФСБ. И пальцы ему никто не резал. Соображаешь?
Юрка схватил меня за локоть и увлек к ближайшим деревьям, при этом как-то странно оглядываясь.
— Что ты несешь? — спросил он трагическим шепотом.
— Пусти, — огрызнулась я, выдергивая локоть. — Это что — какая-то секретная операция ФСБ?
— Да откуда мне знать, если она секретная? — возмутился Юра. — Слушай, мотай из города, а? Видишь, какие дела творятся. Паспорт у тебя есть и деньги…
— Надо же, не свистнули, — удивилась я.
— Ты слышишь, что я тебе говорю? — возвысил голос Юра.
— Нет. Ты на мой вопрос не ответил, чего ж мне на твой отвечать?
— На какой вопрос?
— Ты мне правду сказал?
— Когда?
— Тогда.
— А если я тебе сейчас правду скажу, ты уедешь?
— Обязательно.
— Прямо сейчас?
— Прямо сейчас.
— У меня и жены-то нет, — выпалил он, минуты полторы до этого собираясь с силами.
— В каком смысле? — растерялась я.
— В буквальном. Жены нет, ребенка, естественно, тоже.
— И ты все выдумал? — вытаращила я глаза. Впрочем, удивляться я быстро перестала, потому что ничего хорошего от Юрки не ждала.
— А что мне оставалось делать? — развел он руками. — Надо было как-то тебя избавлять от глупых мыслей. Кто же знал, что ты такую деятельность развернешь.
— Я еще ничего не развернула, — хмуро заметила я.
— Да неужто? Значит, все еще впереди?
— До чего ты скользкий тип, опять от ответа уходишь.
— Ничего я не ухожу.
— Тогда рассказывай.
— Ты сама все знаешь.
— Ничего я не знаю. Они правда фээсбэшникй, Павел этот и его ребята?
— Выходит, правда, — вздохнул Юра. — Я только в отделение вернулся, сижу, кумекаю, как до начальства информацию донести, вдруг заходит в кабинет дядя и с ходу тычет мне в рожу свое удостоверение. Ну и пошло-поехало, у нас секретная операция и прочее в том же духе.
— Откуда они о тебе узнали? — насторожилась я.
— За твоей квартирой, наверное, следили, и то, что я один туда .возвращался, видели. Обо всем остальном догадаться нетрудно.
— О чем? — не поняла я.
— О том, что ты обратишься ко мне.
— Это да, — кивнула я в крайней задумчивости. — Что ж выходит: Мелеха фээсбэшники убили? И меня в такое дерьмо втравили… Ну и ну, что у нас за страна такая, скажи на милость?
— Другие не лучше.
— Откуда тебе знать?
— Догадываюсь. Слушай меня: из города сматывайся, а то как бы они на твою активность не разозлились и не пресекли ее самым конкретным образом.
— Что делается, — продолжила тосковать я. — И это моя родина.
— И моя тоже, — обиделся Юра.
— Тебе легче, — разозлилась я. — С твоими моральными принципами…
— Оставь мои принципы в покое, — рявкнул он так, что редкие прохожие начали оглядываться. — Давай рассуждать здраво, впрочем, это не для тебя… Короче, ситуация такая: ФСБ проводит какую-то сверхсекретную операцию, и нам соваться туда, значит… все испортить, — долго подбирал слова Юра. — К тому же соваться небезопасно. Пусть они делают свое дело, а ты мотай из города куда подальше.
— Я тебе не доверяю, — подумав немного, ответила я. — И ФСБ вызывает у меня подозрение.
— Неужели? — ахнул Юра, театрально заламывая руки.
— Да, вызывает, — твердо повторила я. — Допустим, у них сверхсекретная операция, это я понять могу. Но я, между прочим, получила сотрясение мозга…
— И оно прогрессирует, — съязвил Юрка, — продолжает сотрясаться, а между тем пора бы мозги поставить на место. С чего ты взяла, что Павел из ФСБ?
— Кто-то к тебе приходил, верно? Лет сорока, солидный, по описанию подходит и тому типу, что заглядывал к Витьке на работу.
— Под это описание подходит еще человек сто, по самым скромным прикидкам. Полина, я тебя умоляю, сваливай ты отсюда, ради бога…
— Ты с ними заодно, — проницательно глядя ему в глаза, сказала я.
— О господи… — Он попытался еще что-то сказать, но я не стала слушать, развернулась и пошла прочь. — Ты куда? — крикнул он вдогонку.
— От тебя подальше.
— Ты уедешь?
— Обязательно.
Не знаю, поверил ли он мне, скорее нет, чем да, но я и не особенно интересовалась, если честно. Ox, как я была зла в тот день. Даже Мелех не вызывал у меня таких жутких эмоций. Конечно, Юрка прав, самое разумное сбежать отсюда, и пусть проводят свои операции сколько душе угодно, но без меня. То, что Павел из ФСБ, бабушка еще надвое сказала, ведь в самом деле описание внешности, данное Максимом, стоящим не назовешь. А если он обычный бандит, то Витька сидит в заложниках и никому до этого по-прежнему нет никакого дела. А кисть руки? «Что кисть, — отмахнулась я, — мало ли идиотов на свете. Витька сам по себе, а кисть сама по себе».
Не могла я уехать, не разобравшись в этой истории. Опять же, на родину зрела обида, раз поступила со мной не по-матерински, а даже совсем наоборот. В общем, я решила прояснить ситуацию и позвонить в ФСБ. Если это их рук дело, то вреда от моего звонка не будет, а если нет, то пора им знать, что у них под носом творится. Кто-то, прикрываясь их именем, такие дела проворачивает.
Я нашла подходящий телефон-автомат. Находился он на тихой улочке, и я надеялась, что здесь меня беспокоить не будут, так что я смогу наговориться вдоволь. Набрала 09 и первым делом узнала телефон ФСБ. До генерала мне вряд ли дозвониться, что ж, сойдет и дежурный. Мужской голос показался мне вкрадчивым и даже подозрительным.
— Слушайте, тут такое дело, только вы не перебивайте, а то я собьюсь, это касается Мелеха, то есть не его самого, а его предполагаемого убийства. — Далее я быстро и, как мне казалось, толково поведала обо всем, при этом не забывая поглядывать по сторонам и следить за часовой стрелкой, на все в комплексе у меня ушло много сил. Особенно беспокоила меня часовая стрелка, что, если мое местопребывание уже засекли, сейчас подъедут на трех машинах, квартал оцепят… Я увеличила темп Речи и кое-что в рассказе сократила, очень надеясь, что рассказ записывают на пленку. Непременно Должны записывать, что ж это тогда за ФСБ такая?
— Имя свое еще раз назовите, — попросил мужчина. Я, конечно, назвала, торопливо повесила трубку и побежала дворами в сторону кирпичного завода. Оттуда в Костино, где находилась квартира Ольгиной тетки, раньше ходил автобус.
До кирпичного завода я добралась без происшествий и убедилась, что за пять лет расписание движений автобусов не изменилось. Я дождалась одиннадцатого номера и через пятнадцать минут уже стояла перед облезлой девятиэтажкой. Впрочем, двор был уютным: три рябины, береза и даже небольшая клумба в глубине двора, ближе к гаражам. Я поднялась на третий этаж, игнорируя лифт, вошла в квартиру и огляделась.
Квартира была самая обыкновенная — двухкомнатная, на одну сторону с полукруглым балконом и стандартной мебелью. Светло, уютно, но на меня вдруг напала такая тоска, хоть волком вой. Что мне делать в этой самой квартире? Телевизор смотреть? Положим, день-другой я худо-бедно просижу, а потом… «Потом суп с котом», — мрачно подумала я и плюхнулась в кресло.
Моя деятельная натура требовала выхода. Я прошлась по квартире, включила телевизор, заглянула в холодильник: консервы и банка с вареньем. Не густо. Пожалуй, стоит сбегать в магазин, если я не намерена уморить себя голодом. Но идти в магазин не хотелось. От нечего делать я принялась листать старые газеты, которые лежали в кухне на подоконнике. Это занятие мне тоже быстро надоело. Я сложила газету с намерением отбросить ее, и тут взгляд упал на знакомую фамилию внизу последней страницы: Мартынов В.Е. Инициалы подходят. Почему бы и нет? Володя Мартынов, главный редактор одной из газет, выходящей в нашем городе, друг юности, который после гибели Сережи вроде бы даже ухаживал за мной, но, повстречавшись раз с парнями Мелеха, проявил благоразумие и исчез из моей жизни.
Минут пять я разглядывала фамилию, выделенную шрифтом, затем взглянула на дату: газета вышла тринадцатого мая сего года. Прихватив ее, я прошла в прихожую, где на тумбочке стоял телефон, и набрала номер редакции.
— Редакция «Городских огней», — сообщил мне приятный женский голос, и я спросила:
— Могу ли я поговорить с Мартыновым?
