Анатолий Афанасьев - Анатолий Афанасьев Реквием по братве
Желтоликий ухватил рюмку, наполненную до краев, подмигнул девушке.
— Говори плохо, понимай хорошо. Красивый девочка, пей вино!
Таина смерила взглядом расстояние до входной двери: преодолимо, — но она помнила, как Сергей Сергеевич провернул ключ в замке и положил его в карман.
— Не пугайся, малышка, — догадался о ее мыслях, сволочь такая. — Я пошутил. Тебя купил дядюшка Джо, его и потешишь. Я по делу заглянул, случайно… Допивай — и в спальню. Разденься пока. Он скоро придет.
Таина послушно выпила и прикурила от поднесенной зажигалки. Сергей Сергеевич смотрел на нее с сочувственной гримасой.
— Ни о чем не думай плохом, деточка. Дядюшка Джо — хороший, добрый человек. Покровитель сироток.
— Очень добрый, — подтвердил китаец (?), оскаля мелкие белые зубки. Его круглое лицо напоминало жирный блин на сковородке.
— Имей в виду, Таина, — строго, будто вспомнив о чем-то важном, заметил Сергей Сергеевич, — он любит, когда немного сопротивляются. Это его возбуждает. Можешь покричать в охотку.
— Очень любит, — эхом отозвался желтоликий. — Хороший девушка всегда сильно орет.
Таина поднялась и с сигаретой в руке направилась в спальню. Увидела разобранную кровать, разбросанную по стульям одежду. В комнате стоял непривычный запах: что-то густое, острое, с привкусом мочи. Так, вероятно, и должно пахнуть в спальне старика или в логове хищного зверя. Таина уселась перед зеркалом. Курила, отметив, что не кашляет и не чувствует обычной, отвратительной табачной рези в горле. Голова чуть-чуть кружилась. Он сказал празден вся. Но как — догола или остаться в нижнем белье? На ней прелестные сексуальные трусики и лифчик: не стыдно показаться не только желтоликому уроду, но и какому-нибудь лощеному французику из Сен-Жермена… Загадочный старый юноша-прорицатель в метро сказал, что сегодня она не вернется домой. Почему он так сказал?.. Увы, ее любовный опыт не давал ответа на этот вопрос, честно говоря, у нее и не было никакого любовного опыта, если не считать скоропалительного романа с Лехой Звонаревым из параллельного класса. Но там что — обжимания в подъездах, поцелуйчики, горячечные прикосновения к укромным местам. Ерунда, пустое, детский секс… Хотя те, кто клеился на улицах, безусловно, видели в ней молодую, искушенную самочку… Они все ошибались, как ошиблась и она, придя в отель. В спальне нет окна, а то бы обернулась птичкой и вылетела в форточку… Смешно. Куда вылетела? Куда лететь?
Таина резко встряхнулась, с удивлением обнаружив, что почти задремала. Сигарета дотлевала, и она поискала, обо что ее затушить. Ага, вот зеленая пепельница из малахита… Невероятно! Такая роковая минута, а она засыпает. Не иначе в сигарете подмешано зелье, но зачем? Она и так на все согласна.
Тайне стало так жалко себя, что она заплакала, но долго пореветь не удалось. Отворилась дверь, и в комнату вошли двое мужчин.
— Ая-яй! — укоризненно заметил Сергей Сергеевич. — Еще не готова. Надо быть собраннее на работе. Мы люди занятые.
Дядюшка Джо тут же сбросил с себя махровый халат и остался в чем мать родила. Голенький, с отвисшим пузом, с женскими грудками, похожий на пухлую, золотистую резиновую обезьянку. Забавно похрюкивая, улегся на кровать, брюхом кверху. Сергей Сергеевич поднял Таину со стула и начал раздевать, приговаривая:
— Что поделаешь, первый раз, мы понимаем… Главное, не рассердить дядюшку Джо. Сердитый, он кусается. Ой, не приведи Господь, прокусывает до кости… Ах, какие у нас сисечки, какие бедрышки, прямо объедение… Потерпи минутку, дорогой Джо, сейчас наладим цыпленочка на твой шампурчик.
Китаец следил за приготовлениями озадаченным взором.
— Помыть надо, да? Вдруг грязный девочка?
Таина стояла истуканом, уже в одних трусиках, вцепившись руками в тяжелые, литые, совсем женские груди, которым все подружки завидовали.
— Видишь, — растерялся Сергей Сергеевич. — Пойдем в ванную, ничего не поделаешь.
— Я не грязная, — обиделась Таина. — Я душ приняла перед тем, как ехать.
— Слышишь, Джо, она душ приняла, — уважительно отозвался Сергей Сергеевич. — Немного с запашком оно и приятнее? Ты как? Бабец, что надо, а?
— Давай с запашком, — согласился купец, почесывая безволосый срам. — Пусть сперва походит… Туда-сюда, туда-сюда. Потрясется пусть.
— Музыку включить?
— Не надо музыку… пусть так.
…Через долгое время, когда Таина вдоволь накричалась, намаялась, когда ее после китайца на скорую руку оприходовал Сергей Сергеевич, снявший брюки, но оставшийся в пиджаке и при галстуке, в спальню явился еще один человек неопределенного пола и возраста — в белом халате и с медицинским саквояжем. Таина его плохо разглядела, потому что лежала на кровати в противоестественной позе: с привязанными к спинке руками, изогнутая на бок. Дядюшка Джо, сидя рядом, макал кисточку в пузырек с тушью и выводил у нее на левой ягодице какой-то иероглиф. От творческого усердия пыхтел и что-то пришептывал себе под нос. Сергей Сергеевич расположился напротив в кресле, курил, прихлебывал пиво из жестянки, разглагольствовал:
— Поймала золотую рыбку, Тиночка, самому дядюшке Джо угодила. Не всем удается. Считай, судьба определилась. Главное, теперь ошибок не наделай, не заносись высоко — и покатишься, как на салазках. Многие позавидуют, кто без присмотра остался. Погляди, сколько таких, как ты, на каждом углу идут по пятаку за пучок. А ты не продешевила. Обрела надежных покровителей. Будь у меня дочь родная, и ей не пожелал бы лучшей доли.
От его сияющей лысины, от лукавых, скользких слов, от неудобной позы у Таины в глазах запрыгали черные мушки, будто на солнце взглянула. В низу живота осела боль, как после полостной операции. Но язык еще ворочался. Еще она была в разуме.
— У таких, как вы, детей не бывает, дяденька.
— Почему, малышка?
— У них рождаются лохматые существа с крысиными мордами.
— Понимаю твою мысль, — злодей закивал головой, словно болванчик на пружинке. — В тебе обида говорит. Тебе кажется, два подлых негодяя тебя изнасиловали. А вот и нет, голубушка. После сама спасибо скажешь. За дядюшкой Джо будешь бегать, как собачка за хозяином. Помяни мое слово.
Китаец отстранился, полюбовался своим художеством. Счастливо заухал:
— Ух, красиво!
Тут и возник незнакомец с медицинским саквояжем. Он сразу, никого ни о чем не спрашивая, приступил к непонятным манипуляциям. Разложил на тумбочке сверкающие щипчики, ножички — целый маникюрный набор, — а также шприцы и какой-то черный прибор, похожий на мобильную трубку, только поменьше, который включил в сеть. Таина следила за его действиями с остановившимся сердцем. Особенно ее пугало, что никак не могла понять, что это за личность: мужчина или женщина, старая или молодая?
— Садисты, что вам еще от меня надо? — простонала она.
Ей никто не ответил. Дядюшка Джо, поцокав языком, нанес кисточкой несколько последних штрихов.
— Господа, я доволен. По-моему, хорошо получилось. Оцените, пожалуйста.
Пришелец неведомого пола и Сергей Сергеевич обошли кровать и уставились на ее голый зад. Ей не было стыдно, она вообще забыла, что это такое — стыд.
— Восхитительно! — оценил Сергей Сергеевич. — Вы истинный художник, Джо. Ваш почерк ни с каким другим не спутаешь. Я бы сравнил вас с Босхом.
Тот, кто в белом халате, пискнул (может быть, это был ребенок?):
— Блеск! Изображу со всеми загогулинами, один к одному. Даже не сомневайтесь. Хотя в цвете было бы лучше.
В девушке проснулось что-то от прежней Таины, прожившей до этого страшного дня пятнадцать спокойных, беззаботных лет.
— Я тоже хочу посмотреть.
Сергей Сергеевич вернулся в кресло к своему пиву, объяснил доверительно:
— Опять тебе повезло, малышка. Янек на халяву сделает тебе татуировку, какая на рынке идет по лимону. Причем не абы как сделает, со смыслом. Тавро! Принадлежность к касте. Надо ценить.
Дядюшка Джо самодовольно хмыкал, потирая ручки, нежно погладил Таину по спине, слегка процарапав кожу ногтями. Похоже, снова собирался пристроиться.
— Не хочу татуировку. Что я скажу родителям?
— Да-а, — задумался Сергей Сергеевич. — Это проблема. Ты им пока не показывай.
Янек (все же, наверное, мужчина) пожужжал аппаратом, пощелкал кнопками, и Таина увидела, как в черном жерле трубки вспыхнула, прокрутилась тысяча серебряных иголок. От ужаса затрепыхалась, пытаясь выдернуть из зажимов опухшие кисти, чем помешала дядюшке Джо, который уже почти вошел в нее сзади. За это получила крепкий подзатыльник от Сергея Сергеевича и жалобно заныла.
— Зачем же так, — укорил Сергей Сергеевич. — Послушные девочки так себя не ведут. Не надо дергаться. Как лежала, так и лежи, руку собьешь… Господин Янек, сделайте-ка ей, пожалуй, уколец. Зачем мучить ребенка.
