Элмор Леонард - Вне поля зрения
— Мне такие запеканки тоже никогда не нравились, — поведал Фоули. — А особенно макароны с сыром.
— Здесь еще говорится, что полиция нашла лапшу в волосах старушки и определила, что мужик вывалил ей запеканку на голову. Прожили вместе десять лет.
— Любовь — странная штука.
Фоули повесил трубку, в который раз взглянул на фотографию, еще раз обдумал то, что собирался сделать, и позвонил телефонистке отеля:
— Номер мисс Сиско, пожалуйста.
Через минуту телефонистка сообщила, что постояльца с таким именем не зарегистрировано. Фоули взял «Желтые страницы» и открыл их на рубрике «Гостиницы». Позвонил в «Атеней», в «Бест Вестернс», в «Понтчартрейн», потом в пару «Хилтонов», затем поглядел на список из пяти «Холлидей Инн» и промолвил:
— Вот дерьмо.
Подошел к окну и уставился на гигантские стеклянные трубы, снова поразмыслил.
«Уэстин», точно.
Нашел номер в справочнике, набрал.
— Мисс Карен Сиско, пожалуйста.
Буквально через секунду телефонистка отреагировала:
— Ждите ответа, соединяю.
Фоули стал ждать. Он понятия не имел, что скажет Карен, но трубку не вешал.
— Извините, — снова проявилась телефонистка. — Номер мисс Сиско не отвечает. Может, оставите сообщение?
Карен позвонила в дверь и сунула руки в карманы длинного темно-синего пальто, двубортного, с хлястиком на спине.
Дом на Парксайд находился всего в квартале от Макниколс-стрит, которую, по словам швейцара «Уэстина», все называют Шестимильной дорогой, ибо она находится ровно в шести милях от реки. Следующую улицу называли Семимильной, потом шла Восьмимильная и так далее. По Лодж до Ливернуа, мимо Детройтского университета, и Парксайд всего в нескольких кварталах справа… Там большие дома стоят, старые, но хорошие…
Сплошная стена домов. Практически все из красного кирпича… Сейчас они выглядели особенно унылыми рядом с голыми, мерзлыми деревьями. Она еще спросила швейцара, выпадал ли уже снег. «Еще нет, — ответил он. — Но скоро обязательно выпадет».
Дверь открылась.
— Мозель Миллер? — уточнила Карен.
Женщина лет за тридцать, светлокожая, с заспанными глазами, зябко куталась в зеленый шелковый халат.
— А чего надо? — отреагировала она.
— Ищу Мориса.
— Когда найдете, передайте, что собаку переехала машина и у меня кончились деньги на продукты.
— Мозель, ты с кем там болтаешь? — раздался вдруг мужской голос.
— Одна дама ищет Мориса.
— А что ей нужно?
— Не говорит.
— Это случаем не Морис? — осведомилась Карен.
— Это Кеннет, мой брат. Разговаривает по телефону.
— Спроси, что ей от него нужно, — велел голос.
— Сам спроси. Дела Мориса меня не касаются.
Она то ли устала, то ли мучилась от скуки. Повернувшись, Мозель удалилась в гостиную.
Карен вошла в прихожую и закрыла дверь. Снова услышала голос Кеннета, а вскоре и увидела его — в кабинете, в маленькой комнатке с пустыми книжными полками на стенах. Чернокожий, шесть футов один дюйм, среднего сложения, от двадцати пяти до тридцати, в желтой футболке и бейсбольной кепке козырьком назад… Он стоял к ней в профиль и разговаривал по беспроводному телефону:
— Откуда я знаю? — Помолчал, покивал. — Да, успею. В «Театре», да? Кто дерется? — Снова покивал, послушал. — А как с другим делом?
Повернулся лицом к прихожей, и Карен двинулась дальше, к гостиной.
Мозель сидела на диване и прикуривала.
— Присесть не хотите? — предложила она Карен.
Карен поблагодарила, придвинула стул и осмотрела комнату — мрачный, серый свет из окон, темное дерево, белая штукатурка, камин полный мусора: пластиковых стаканов, оберток, коробок из-под пиццы.
— Зачем вам Морис? — спросила Мозель.
— Ищу приятеля, которого, насколько мне известно, знает Морис.
— Вы не из службы надзора за условно освобожденными?
Карен покачала головой:
— Нет.
— Адвокат?
Карен улыбнулась:
— Нет. Хотя, может, вы тоже встречались с ним. Зовут Глен Майклс.
Мозель глубоко затянулась и выпустила струю дыма:
— Глен? Не знаю я никакого Глена.
— А в прошлом ноябре его здесь не было?
— Может, и был, только я его не видела.
— Он говорил, что у вас останавливался.
— Здесь? В этом доме?
— То есть у Мориса.
— Мориса здесь практически не бывает. — Мозель снова затянулась, выпустила дым и лениво помахала рукой. — Мне, конечно, хочется выяснить, где он шляется, но вместе с тем я видеть его не желаю. Понимаете? До Мориса у меня был мужик, я знала все его дела, знала, чем он занимается — красивый молодой парень. Сразу было видно, что его ждет и чем все закончится. Этим самым и закончилось. Его на куски разорвало.
Карен молчала.
— Он сидел тогда в кресле… Я говорила с ним по телефону. Пока сидел, все было в порядке, а как только встал, разнесло на куски.
— И вам было известно, что это случится? — спросила Карен.
— Я слишком много знала. Сли-и-и-шком много. Поэтому сейчас не знаю ничего. Не знаю никакого Глена, не знаю, что происходит. Понимаете меня?
Карен наблюдала, как Мозель зябко кутается в халат.
— Ваш пес погиб?
— Машина переехала.
— Как его звали?
— Ее. Таффи.
— А как вы думаете, где можно найти Мориса?
— Понятия не имею, в спортзале, на боях… Все еще мнит себя боксером. Ни одного боя не пропускает. А значит, завтра вечером он пойдет в «Театр». Раньше меня с собой брал.
Под аркой, ведущей в прихожую, возник Кеннет:
— Зачем вам Морис?
— Вообще-то она ищет парня по имени Глен, — ответила Мозель.
— Я тебя спрашивал? Выйди отсюда, займись чем-нибудь.
Он подождал, пока Мозель не встанет и не выйдет в столовую. А потом двинулся к Карен — этакой легкой походкой, надвинув бейсболку на глаза и всем своим видом показывая, насколько он крут, как быстр и ловок, словно твоя муха.
Карен разглядела шрамы вокруг его глаз и поинтересовалась:
— Ты боксер?
— Как догадалась?
— Легко.
— Был. — Он сделал финт головой. — Потом сетчатка отслоилась пару раз.
Он стоял так близко, что Карен пришлось поднять голову.
— В каком весе выступал? В среднем?
— Сначала в легком, потом во втором среднем, когда тело поднакачал. А у тебя какой вес? «Петуха»?
— «Мухи».
Карен заметила, что он ухмыльнулся.
— Знакома с жаргоном. Любишь бои смотреть? А суровых ребят любишь? Готов поспорить, что да. Может, поборемся на полу? Раньше я часто боролся с Таффи, пока ее машина не переехала. Потом я ей говорил: «Ты хорошая собачка, Таффи, и сейчас получишь угощение». Я давал Таффи самое любимое собачье лакомство. Знаешь, какое? Косточку. Я и тебе могу дать косточку. Хочешь, покажу? Можешь даже протянуть руку и потрогать.
Карен покачала головой:
— Ты не в моем вкусе.
— Какая разница. — Кеннет начал расстегивать ширинку. — Сейчас выпущу свое чудовище, и ты сделаешь все, что оно захочет.
— Погоди минуту. — Карен сунула руку в сумку, стоявшую рядом на стуле.
— Неужто и презики захватила?
Она достала из сумки нечто похожее на рукоятку бейсбольной биты.
— Ну что там у тебя? — презрительно хмыкнул Кеннет. — «Мейс», свисток, еще какие бабьи игрушки? Только не говори, что ты, мол, лезби или что тебе не хочется…
Карен встала со стула:
— Мне пора, Кеннет.
И дружески ткнула его под ребра черной виниловой дубинкой, похожей на рукоятку бейсбольной биты.
— Может, еще увидимся.
Она скользнула мимо, отчетливо понимая, что он обязательно попробует остановить ее.
— Ну нет, — сказал он, схватив ее за левое запястье. — Сперва поваляемся.
Карен тряхнула дубинкой, и из рукоятки выскочили шестнадцать дюймов нержавеющей стали. Чуть отстранившись, она рубанула его дубинкой по голове. Кеннет попытался было увернуться, пригнуться, но потом заорал: «Черт!» — и выпустил ее руку. Карен отступила еще на пару шагов, большего и не требовалось, и повторно приложила его дубинкой. Кеннет опять завопил и застыл на месте, прижимая ладонь к уху.
— Да что с тобой, мать твою?!.
Он поднес ладонь к глазам, после чего снова прижал к уху. Карен так и не поняла: он обижается на то, что она ударила его дубинкой, или на то, что она его отвергла.
— Ты же хотел побороться. Мы поборолись.
Карен вышла из дома.
Мозель вернулась из столовой, запахивая свой зеленый халат и сочувственно качая головой.
— Мальчик, ты что, не догадался, кто она?
Кеннет нахмурился, ничего не понимая, — не зря ему полжизни стучали на ринге кулаками по голове.
— Она из полиции, мой драгоценный. Но красива, правда?
— Морису расскажешь?
— Она же тебя поколотила, а не меня.
— Морис появится позже, нам еще дельце одно нужно провернуть.
