Збигнев Ненацкий - Трость с секретом
Они услышали стук колес: к ним приближалась телега. Розанна зашла за дерево, чтобы крестьянин не видел пистолета в ее руке. Телега проезжала мимо Генрика и Скажинского, которые со стороны казались мирно беседующими приятелями.
– День добрый, – крестьянин поклонился Скажинскому.
– День добрый, Феликсяк, – ответствовал тот.
Генрик сделал Розанне знак, чтобы она присмотрела за Скажинский, а сам подошел к телеге.
– Простите, – обратился Генрик к крестьянину, – я хотел бы вас кое о чем спросить.
Крестьянин остановил лошадей.
– Спросить? Ну, спрашивайте.
– Этот пан утверждает, что он здешний, из ваших мест, что жил здесь еще до войны. А мне что-то не верится: он на деревенского не похож.
– Сейчас-то он городской, а раньше жил в деревне и родился здесь. Мы с ним вместе в школу ходили. А теперь он городской.
Скажинский подошел к телеге, поздоровался за руку, иронически поглядывая на Розанну. Девушка спрятала пистолет в сумку.
– Машину себе купил, – с завистью сказал Феликсяк.
– Купил, да радости мало: все ломается и ломается, – рассмеялся Скажинский. Он был в прекрасном настроении. Он кое-как приспособил отпаявшийся провод. Попрощавшись с крестьянином, он пригласил Розанну и Генрика в машину.
– Поедемте ко мне, я угощу вас прекрасным чаем, дорогие мои детективы! – прыснул он.
Всю обратную дорогу он шутил и смеялся. Вдруг он посерьезнел и повернулся к Розанне:
– Кстати, у вас есть разрешение носить оружие? Кто вы?
– Она работает в доме моделей, – ответил за девушку Генрик.
– Да-а-а? – удивился Скажинский.
– А может, ты учишься на юридическом факультете? – иронически спросил ее Генрик.
– Представь себе, учусь. На заочном. А что касается моего пистолета, то разрешение у меня есть.
Они доехали до места. Скажинский открыл дверь квартиры, пропустил гостей вперед. В комнате было трое милиционеров.
– Гражданин Скажинский, вы арестованы! – услышали вошедшие голос Пакулы. Скажинский рванулся было к двери, но двое милиционеров схватили его за руки.
– Это не Шуллер! – крикнул Генрик.
– Шуллер? – спросил Пакула. – Не знаю никакого Шуллера.
– В чем дело? Почему меня арестовывают? – кричал Скажинский.
– Вы обвиняетесь в убийстве супругов Бутылло и репортера Кобылинского.
– Он и Генрика пытался убить, – добавила Розанна. Тогда Пакула повернулся к Генрику и начал кричать на него, размахивая кулаками:
– Я что вам говорил? Я вам велел не выходить из дому! А вы нас за дураков считаете! А дураком-то оказались вы!
– Абсолютным болваном, – добавила Розанна и была права.
* * *– Розанна, – сказал Генрик девушке, видя, что она собирается приняться за приготовление завтрака, – не слишком ли много требует твое милицейское начальство? Я понимаю, раньше ты следила за мной и поэтому приходила в мой дом. Но теперь, когда Скажинский арестован, а моя непричастность к преступлениям доказана, ты могла бы и не доставлять себе лишних хлопот, готовя мне завтрак.
– Отстань! – огрызнулась она.
– Я, конечно, понимаю: не будь тебя, редактора Генрика не было бы сегодня в живых, его постигла бы участь репортера Кобылинского. Разумеется, задача, возложенная на тебя, требовала известного сближения со мной, благодаря чему легче было выведать у меня нужные сведения. Но теперь это все в прошлом.
Резким движением Розанна поставила на стол кофейник.
– Не моя вина, что твоя наблюдательность равняется нулю… Юлия была права: ты совершенно не разбираешься в женщинах. Однажды поздним вечером ты увидел, как какой-то хулиган пристает к девушке. Ты защитил ее. Неужели ты хоть на минуту допускаешь мысль, будто я считала тебя чем-то вроде Мекки-Ножа?
– Ты показалась мне довольно примитивной девицей.
– Сам ты примитивный! Принял меня, сотрудника отдела по борьбе с хулиганством, за Черную Маньку. Мне поручили сблизиться с группой молодежи, собиравшейся на Старом кладбище. В тот вечер, когда мы познакомились, я справилась бы с тем сопляком и без тебя. Но тот факт, что в руке у тебя оказался штык, заинтересовал меня. Правда, не прошло и дня, как я знала о тебе все. Мне было очень забавно, что ты принимаешь меня за кого-то другого. Ты мне понравился. Что в этом плохого? Если я работаю в милиции, так мне не могут нравиться молодые люди?.. Дела твои складывались не ахти: чем дальше, тем сильнее ты погрязал в этой ужасной истории. Пакула боялся, что убийца попробует убрать с дороги тебя. Он потребовал, чтобы я не спускала с тебя глаз, а ты перестал мне доверять. Пришлось мне следовать за твоей персоной втайне от тебя самого.
– Так мы нашли убийцу, – закончил Генрик.
– Нет, Генрик, – возразила Розанна, – это убийца тебя нашел. А вот Пакула действительно открыл, кто был убийцей. Даже если бы мы погибли тогда в лесу, Скажинский все равно был бы арестован.
– Интересно, каков был ход рассуждений Пакулы?
– Пакула рассуждал так. Убийца утопил темно-зеленую «сирену», чтобы заставить милицию поверить в то, будто у него машины больше нет. Сделал он это потому, что у него-то темно-зеленая «сирена» все еще есть. Я знала о такой версии Пакулы и, когда Скажинский догнал нас на темно-зеленой машине, сразу заподозрила неладное.
– Я же думал прямо противоположное: поскольку у Скажинского есть машина, он вне подозрения. Вдобавок я никак не мог предположить, что таинственный Икс и Скажинский – одно и то же лицо. Ведь Икс продал Рикерту золоченую солонку. Мне казалось невероятным, чтобы кто-либо купил предмет, проданный им же незадолго до этого. А ведь именно так оно и случилось.
– Он был необыкновенно хитер. Сказал, будто машина у него в ремонте. Он хотел, чтобы все видели, как ты вышел от него и сел в автобус. Можно не сомневаться, он точно так же поступил и в случае с Кобылинским.
– Тогда в лесу я швырнул ему в лицо всю правду! – хвастливо заявил Генрик.
Розанна взглянула на него с легкой улыбкой.
– Ты старался убедить его, будто он Шуллер. Это его немало позабавило. Ты разве не замечал, с какой улыбкой он слушал твой рассказ? А знаешь, что мне показалось неправдоподобным? Это когда ты сказал, будто Шуллер продал Бутылло свою трость. Настоящий Шуллер ни за что на свете не совершил бы такой глупости. И в самом деле, Скажинский и Шуллер – разные лица.
– Кто же он, черт возьми? – обозлился Генрик.
– Ты так и не догадался? Он убил Шуллера еще в 1945 году и закопал труп в лесу. Во время войны Шуллера и Скажинского связывали какие-то темные делишки. В последние дни войны эсэсовец явился к Скажинскому с награбленными ценностями. Скажинский убил его, а вещи присвоил. Он, понятно, не мог знать о печальной известности тросточки и продал ее Бутылло. А тот – Рикерту. Когда ты заинтересовался происхождением тросточки и Бутылло стал приставать к нему с расспросами, он испугался разоблачения и убил Бутылло. Он испытывал страх не потому, что когда-то присвоил добро Шуллера, а из-за того, что убил также свою жену.
– Что ты говоришь, Розанна!
– Да-да, три месяца назад он убил свою жену. В его квартире нашли канистру из-под бензина с двойным дном. Там хранилось около восьмидесяти тысяч долларов. Скажинский намеревался выехать на машине за границу и остаться там. Получил путевку, паспорт, разрешение на поездку. Дело было за французской визой. Его жена, старая крестьянка, не соглашалась расстаться с родиной. Скажинский боялся, что она выдаст его, и… Когда началась история с тростью, Скажинский всеми силами старался избежать каких-либо расспросов, ибо милиция могла обнаружить, что он убил жену.
Поэтому он решил убить Бутылло, который шантажировал его и у которого после таинственного исчезновения жены Скажинского возникли различные подозрения. Скажинский ожидал получения визы со дня на день. Но развитие событий толкнуло его на новое преступление. Остальное ты знаешь…
– Арестовывая Скажинского, Пакула, наверное, не имел понятия, что видит перед собой убийцу Шуллера.
– Да, за эту информацию мы должны быть благодарны тебе. Но преступление раскрыл все же не ты. Ты недооценил Пакулу, Генрик. Пакула получил от своих людей сведения о перекрашенных «сиренах». Кто-то перекрасил светло-серую в темно-зеленую. Сначала Пакула не обратил внимания на этот факт. Но когда нашли затопленную машину, Пакула изменил свое мнение. Он отправился в ту мастерскую, где ему сообщили, что машина принадлежала инженеру Гелецкому. Тот перекрашивал ее по просьбе нового покупателя, Скажинского. Так Пакула оказался в квартире убийцы.
– Ловко, ничего не скажешь, – согласился Генрик.
– Это ты о ком? – спросила Розанна.
– О Пакуле. Потому что Скажинского я начинаю считать дураком. На кой черт ему понадобилось топить свою машину? Не сделай он этого, Пакула не напал бы на его след.
– Ты не прав, Генрик. Поставь себя на место Скажинского. В один прекрасный день ты узнаешь из газеты, что милиция разыскивает хозяина темно-зеленой «сирены». У тебя хватит ума сообразить, что милиция рано или поздно доберется до всех знакомых Бутылло. Тем самым и до тебя. Обратят внимание на то, что у тебя есть темно-зеленая машина. Что делать? Перекрасить ее? Но это бессмысленно. Все знают, какого цвета была она раньше. Оставалось только одно: убедить милицию в том, что убийца избавился от своей машины. Посуди сам, это задумано довольно хитро, и все клюнули на его приманку. Все, кроме Пакулы. Поэтому Пакула выиграл.
