Роберт Крейс - Правило двух минут
— Вы считаете, этого достаточно? — удивился Холмен.
— Нет, но мне показалось, что это прозвучит уместно.
Холмен посмотрел на нее и расхохотался.
Они приехали на перевал Сепульведа, когда уже стемнело. Холмен наблюдал, как Поллард умело управляет автомобилем.
— Почему вы так быстро водите? — спросил он.
— Меня ждут двое маленьких ребятишек, они сейчас с бабушкой.
— А муж?
— Давайте не будем затрагивать личных тем, Макс.
Холмен перевел взгляд на поток несущихся по трассе машин.
— Да, и еще одно… — сказал он, не поворачиваясь. — Я помню, вы заявили, что оплата вам не нужна, но предложение остается в силе. Я не предполагал, что доставлю столько хлопот.
— Чтобы расплатиться, вам, боюсь, придется ограбить еще один банк.
— Я нашел другой способ. Банки больше грабить не буду.
Поллард быстро взглянула на него, и Холмен пожал плечами.
— Могу я задать вопрос? — спросила она.
— Только не личный.
Теперь рассмеялась Поллард, но смех ее звучал недолго.
— Я упекла вас на десять лет. Неужели вы не злитесь на меня?
Холмен задумался.
— Вы дали мне шанс измениться.
Дальше они ехали молча. В темноте мерцали огоньки.
20
Когда Холмен вошел в вестибюль, Перри все еще сидел за столом. На и без того морщинистом лице старика залегли глубокие складки, и Холмену показалось, будто что-то случилось.
— Эй, я хочу с тобой поговорить, — произнес Перри.
— Все нормально? Вы получили обратно машину?
Перри наклонился поближе к Холмену. Старик явно нервничал, сплетал и расплетал пальцы. В уголках его глаз скопилась влага.
— Вот деньги, которые я за три дня задолжал вам за машину — шестьдесят баксов. Возьмите.
Подойдя к столу, Холмен увидел аккуратно лежащие три двадцатки. Перри расплел пальцы и пододвинул бумажки к нему.
— Что это? — спросил Холмен.
— Шестьдесят баксов, которые ты заплатил за машину. Можешь взять обратно.
Холмен задумался, какого черта здесь происходит. Три абсолютно одинаковых Джексона уставились прямо на него.
— Вы возвращаете мне деньги?
— Да. Возьми. Забери обратно свои бабки!
Холмен не прикоснулся к деньгам. Он смотрел на Перри. Старик выглядел не только встревоженным, но и разозленным.
— Почему вы отдаете мне их? — спросил Холмен.
— Чертовы нелегалы сказали, чтобы я вернул их. Получай.
— Ребята, которые пригнали вам машину?
— Да, зашли сюда, чтобы отдать ключи, мать твою. А я-то думал, что оказываю тебе любезность, приятель, за сущие гроши даю в аренду свою машину. Эти гады сказали, чтобы я вернул тебе наличные, иначе они меня так отделают, что родная мать не узнает.
Холмен внимательно посмотрел на деньги, но так и не притронулся к ним.
— Мы же заключили сделку, все по-честному. Возьмите деньги.
— Нет уж, ха-ха, сам бери. Мне такие шутки не нужны.
— Это ваши деньги, Перри. А с ребятами я все улажу.
Зря он утром не обговорил все с Чи.
— Не нравится мне, когда двое громил вваливаются сюда за нефиг делать.
— Я не имею к этому никакого отношения. У нас была честная сделка. Я никогда не послал бы двух головорезов вытрясти из вас шестьдесят баксов.
— Ладно, забыли. Я думаю, если б ты решил, что я тебя обдираю, то так бы прямо и сказал.
Холмен понимал, что обратной дороги нет. Перри не верил ему и, вероятно, теперь всегда будет его бояться.
— Забери деньги, Перри. Мне жаль, что так вышло.
Оставив шестьдесят долларов на столе, Холмен поднялся к себе. Старый кондиционер выстудил комнату так, что казалось, будто находишься в холодильнике. Холмен посмотрел на фотографию восьмилетнего улыбающегося Ричи. На душе по-прежнему лежал камень, и от ободряющих речей Поллард легче не стало.
Холмен выключил кондиционер и снова спустился в холл, надеясь застать Перри.
Тот как раз запирал входную дверь, но, завидев Холмена, остановился.
— Бабки все еще на столе, — заметил он.
— Тогда засунь их в свой сраный карман, — отрезал Холмен. — Я не собирался на тебя наезжать. Мой сын был офицером полиции. Что бы он подумал, если б я так сделал?
— Мне кажется, он бы подумал, что это очень-очень плохо.
— Мне тоже так кажется. Забирай бумажки. Они твои.
Холмен вернулся в комнату и забрался в постель, повторяя про себя, что Ричи наверняка бы подумал, что это ужасная низость — выколачивать из старика смешные шестьдесят баксов.
Но убедить себя в этом оказалось непросто, и сон не шел.
Часть 3
21
По утрам Поллард никогда не чувствовала себя хорошо. Каждое утро, сколько она себя помнила, она просыпалась истощенной, в страхе перед начинающимся днем. Она выпивала две чашки черного кофе, исключительно чтобы прийти в себя.
Но в то утро она встала за час до будильника и немедленно направилась к маленькому письменному столу, который они когда-то делили с Марти. Накануне она до двух часов ночи сравнивала номера и время звонков по телефонным квитанциям Фаулера и Ричарда Холмена и искала по Интернету информацию о Марченко и Парсонсе. Она не просто прочла все от корки до корки, но еще и сложила по порядку материалы, которые передал ей Холмен. Ее сильно разочаровало, что в отчетах полиции явно чего-то недостает. Она надеялась, что Холмен скоро заберет у невестки оставшиеся документы. Поллард восхищала преданность Холмена сыну. Она удовлетворенно улыбнулась, вспомнив, как выступала от его имени перед прокурором много лет назад. Лидс тогда злился на нее целый месяц, а парочка агентов прямо заявили ей, что она засранка. Но Поллард решила тогда, что парень заслуживает снисхождения, и теперь она только укрепилась в своем мнении. Холмен хоть в прошлом и преступник, но по всем признакам вполне порядочный парень.
Поллард просмотрела свои ночные записи и стала составлять план работы на день. Она все еще трудилась над расписанием, когда старший сын, Дэвид, тронул ее за руку. Дэвиду было семь, и он походил на уменьшенную копию Марти.
— Мам! Мы опоздаем в лагерь!
Поллард взглянула на часы. Без десяти восемь. Шедший в лагерь автобус прибывал в восемь ровно. Она даже не успела сварить кофе и вообще потеряла ощущение времени, а прошло между тем уже больше часа.
— Брат оделся?
— Он не выходит из ванной.
— Лайл! Заставь его одеться, Дэвид.
Поллард натянула джинсы и майку и быстро соорудила два сэндвича с копченой болонской колбасой.
— Дэвид, Лайл готов?
— Он не хочет одеваться!
— Ненавижу ваш лагерь! — закричал шестилетний Лайл. — Они кидаются в нас колючками!
Поллард услышала звонок факса в тот момент, когда укладывала сэндвичи в бумажный пакет. Она ринулась в спальню, служившую ей еще и кабинетом, чтобы посмотреть первую страницу. Улыбнулась, увидев эмблему ФБР — сведения от Эйприл.
Потом бросилась обратно на кухню, положила поверх сэндвичей две упаковки фруктового коктейля, два пакета «читос» и несколько коробочек сока.
Из гостиной прибежал запыхавшийся Дэвид.
— Мам! Я слышу автобус! Он уедет без нас!
Ситуация неизбежно принимала драматический оборот. Поллард отправила Дэвида задержать автобус и силой натянула на Лайла футболку. Ей удалось выпихнуть Лайла с пакетом еды на улицу как раз в тот момент, когда автобус, громыхая, подкатил к остановке.
— Я скучаю по папе, — тихо сказал Лайл.
Поллард посмотрела на него сверху вниз: подбитый глаз, сдвинутые брови, насупленная мордашка. Она присела, чтобы заглянуть ему в лицо. Коснулась его щеки и подумала, что кожа у него гладкая и мягкая, как у новорожденного. Если Дэвид был вылитый отец, то Лайл — вылитая она.
— Понимаю, детка.
— Мне приснилось, что его съело чудище.
— Наверное, это был ужасно страшный сон. Пришел бы спать ко мне.
— Ты брыкаешься.
Водитель автобуса нажал на гудок. Он выбивался из графика.
— Я тоже скучаю по нему, малыш, — сказала Поллард. — Что же нам делать?
Эту сценку они разыгрывали уже не первый раз.
— Хранить его образ в наших сердцах?
Поллард улыбнулась и дотронулась до груди младшего сына.
— Да, папа тут, в твоем сердце. А теперь побежали в автобус.
Мелкие камешки больно ранили босые ноги Поллард, пока она вела Лайла к автобусу. Она поцеловала мальчиков, посмотрела им вслед и поспешила обратно домой. Сразу принявшись за работу, она первым делом пролистала факс. Эйприл прислала шестнадцать страниц, включая список свидетелей, краткое изложение проведенных бесед и итоговое решение по делу. К списку свидетелей прилагались адреса и номера телефонов, то есть именно то, что хотела Поллард. Она собиралась сравнить номера с теми, что были зафиксированы в телефонных счетах Ричарда Холмена и Майка Фаулера. Если они вели собственное расследование, то обзвонили бы свидетелей. Если так, она выяснит содержание разговоров, и все станет понятно.
