Кирилл Казанцев - Твоя очередь умереть
Вертолет, надсадно ревя, подался прочь. Мужчина в капитанской фуражке проводил его угрюмым взглядом, сплюнул через борт:
— Разлетались, блин, скоты…
— Уроды, — поддакнула блондинка с неплохой, а, главное, обнаженной грудью. — И чего завис? Бензин кончился? Кретин, блин… — Она погрозила кулачком удаляющейся боевой машине. — Мы плюем на низко летящие вертолеты, понял?!
— Все, бросаю курить… — просипела вторая блондинка, стаскивая парик и щелчком отправляя окурок в море.
— Тебе уже поздно, Светка, — хихикнул Угрюмый, вылезая из надстройки. — Ну, в натуре, фуксом прошли, даже не верится… — И с похабной улыбкой уставился на Веркины прелести.
— О, я почти блондинка, — спохватилась Бобышка и тоже стащила парик. Потом подумала и обтянула веревочкой с двумя чашечками объект мужского внимания.
— А я, между прочим, предупреждал, что не надо потрошить того толстосума, — выбрался из надстройки жующий Фаткин с тарелкой. — И оказался прав. Берег близко, а на берегу неприятельские силы…
— Что ешь? — сунул нос ему в тарелку взъерошенный Селин.
— Трюфели.
— Кошерная версия? — хихикнул с правого борта Макар. — И как?
— Нормально, — пожал плечами Фаткин. — Зависимость пока не выработал. Сами посудите, ребята, — мы на волоске висели. Я должен был это сделать. Идти в тюрьму, не познав на вкус трюфели? Это было бы обидно. Теперь хоть знаю…
— Грибы как грибы, — пожал плечами Селин. — По мне так лучше картошечка с укропом…
— Может, пойдем, пока нам любезно предоставили коридор? — объявился на другом борту Максим. Он был спокоен и насмешлив, хотя еще минуту назад умирал от волнения. — Или еще потянем удовольствие? Дождемся, что проснемся однажды, обведенные мелом.
— Какая мелодрама, боже, — рассмеялась Бобышка. — А разве мы не всесильные супергерои?… — Она сладко потянулась, подставив мордашку ослепительному светилу. — Хорошо-то как… И чего нам не хватает для полного счастья?
— Рабов? — задумался Угрюмый.
«Пенелопа», переделанная в «Нирвану» («Карма очистилась, — шутил Фаткин. — «Нирвана» прорисовалась»), с достоинством покидала опасный квадрат. В районе полудня она прошла мимо Сочи в нейтральных водах, двинулась к Адлеру. Нуждались в пополнении запасы горючего и воды. Все чаще Максима преследовал вопрос: что дальше? Ну, еще одна удачная выходка, ну, другая. Порезвятся парни с девчатами, отведут душу. И на зону? В «деревянный макинтош»? Он подвел под монастырь своих друзей. Но, тысяча чертей, как пленил ветер вольной жизни! В каком предвкушении замирало сердце перед тем, как он выплевывал команду «на абордаж!» И снова по «закрытым каналам» летела информация: очередной денежный мешок делает все возможное, чтобы его пощипали! Авторитетный сочинский бизнесмен, криминальный туз, циничный и жестокий господин по фамилии Дудырь отмечает день рождения своей модельки-супруги! Двухэтажная яхта (целый сорокаметровый «Титаник») под названием «Джакомо» выходит из сочинского порта и держит курс в открытое море. Он плевать хотел на пиратов, он сам себе пират! На борту команда из трех человек, стюарды, кухарки, дюжина друзей и родственников, пятеро охранников и модный московский певец — звезда эстрады, известная всем и каждому! Ну, захотелось жене, чтобы он выступил на дне рождения в открытом море — как романтично, какая прелесть, я так хочууу… Дорогой, ну, разве сложно добыть на денек этого душку? Полмиллиона не деньги — и вот уже модный «селебрити» поет противным голосом для умирающей от блаженства именинницы…
Лихая атака по обкатанной схеме — кончен бал, погасли свечи. «Летучий Голландец» из предутренней хмари, опутанный всякой всячиной, возглас вахтенного матроса, тревожные склянки — и все пятеро охранников высыпали толпой на верхнюю палубу. Сноп прожектора, и пятерка «отважных» заметалась под грохотом прицельных пулеметных очередей! Ильич с борта «Пенелопы» самозабвенно лупил из «Дюймовочки». Свинцовый шквал разразился над головами телохранителей. Люди в панике падали, расползались по палубе. Пули прижимали их к настилу, не давая достойно ответить. Один из охранников собрался улизнуть, схватился за леер, чтобы спрыгнуть вниз — и отшатнулся, когда свинцовый ураган вдребезги разнес ограждение! Оборвалась пальба, возникли гибкие тени, набросились сзади на деморализованную охрану. Разносились по воде звуки ударов. Летели в море пистолеты, телефоны, корчились тела… Чувствительный удар — акулий форштевень «Пенелопы» разбил ограждение «Джакомо» и вонзился в узкое пространство между палубами. Сыпалось стекло, трещали и прогибались рамы с переборками. Суда застыли в «дружеском поцелуе». Повреждения «Пенелопы» были минимальными. Трое перепрыгнули на борт «Джакомо», их встретили освободившиеся товарищи, и воцарился ад. Двое обезвреживали команду и персонал, остальные блокировали палубу с каютами. Пираты врывались в роскошные помещения, палили для острастки. Визжали пассажиры. Представителям сильного пола выворачивали руки, клали в коридоре. К женщинам насилия не применяли, просто вежливо просили подчиниться. Первое правило (пираты умнели с каждой акцией): чтобы никто не звонил! Все должны быть на виду! Матерились кореша авторитетного предпринимателя, выплевывая кровь из разбитых ртов. Чудил плотно слепленный рыжеватый тип с воспаленными глазами. Господин Дудырь собственной персоной! Характернее некуда — фактура, колорит, порода! Он прикрылся обнаженной блондинкой (ей позволили обернуться простыней) — видимо, супругой. Та орала и прыгала с таким энтузиазмом, словно по ногам сновали стаи мышей. Тигриный рык — Дудырь толкнул Угрюмого, швырнул свою блондинку на Макара и рванул скачками по коридору! Максим ударил очередью, едва не прострелил мерзавцу пятку, а когда тот споткнулся, настиг его и свалил злым ударом под ключицу… А потом хихикали, глядя, как пятится от них, заикается и бледнеет опухший, трясущийся «юноша» с золотым крестом на впалой груди. «Мировая знаменитость» — жалко, что без сценического грима и прочих эстрадных аксессуаров.
— Господи Иисусе… Да как же так… Вы не понимаете… Этого не было в контракте… только не бейте, у меня такая чувствительная кожа…
— Не будем, — прикусив губу, сказал Максим. — Хотя, знаете, уважаемый, за ваше так называемое творчество вас нужно не только побить, но также вздернуть на рее и терпеливо ждать, пока чайки выклюют вам горло.
— Господи, я знаю… — заикалась знаменитость. — Но людям же нравится… Боже, вы и меня хотите ограбить? — Он умоляюще всматривался в колючие глаза под бездушной маской.
— Хотелось бы, — кивнул Максим, — если вы окажете нам такую честь. Поверьте, уважаемый, это самое малое, что мы можем для вас сделать. Не хотите? Тогда добро пожаловать на рею.
— На этом корыте нет ни одной реи, — фыркнула Бобышка. — Максим, не пугай человека, посмотри, какой он душка. Ты просто мужлан, ты ничего не понимаешь в современном искусстве! Как я обожаю его последний хит… «О, моя дорогая, о, моя неземная…» А давай заставим его спеть?
— Издеваешься? — воскликнул Максим. — Ты еще автограф у него попроси! На ладошке — кровью!
— А что, идея! — ахнула Бобышка. — Сейчас устроим…
Пассажиров по традиции обыскали и загнали в трюм. «Спокойствие, граждане, на корм морским хищникам вы сегодня не пойдете. Мы сами сообщим спасателям, где вас искать». Пассажиры изрыгали проклятья, задирались, и двое напросились: одному Угрюмый выбил зуб, с другого Макар чуть не срезал скальп. Старпом в форменном френче, которого закрывали последним, внезапно заупрямился. Мужчине было лет сорок, у него было вполне располагающее лицо. Он схватился за дверную ручку.
— Желаете что-то сообщить? — нахмурился Максим.
— Желаю, подождите… — Тот покосился в черноту трюма, зашептал: — Я пойду с ними, я потерплю… Но должен сказать, мне очень нравится то, что вы делаете с этими людьми… Только так, другого языка они не понимают… Вы Каверин? Простите, но ваше лицо так часто появляется в телевизоре… Подождите, я уже говорю… Пару часов назад здесь были дружки Дудыря — их четверо, это коррумпированные сочинские полицейские, последняя мразь с большими покровителями… Эту публику тут все знают — полковник Колешня, майор Зимовченко, еще двое рангом ниже… Развязные невоспитанные менты, позорящие форму… Пили с хозяином, потом Дудырь их выставил, когда Анжела пожаловалась, что эти парни ее утомили. Они действительно вели себя нагло, матерились, оскорбляли гостей, хохотали, что им ничего не стоит их всех посадить… Я не думаю, что они, такие пьяные, далеко ушли — наверняка где-то встали и дрыхнут. У них команды нет, сами управляются. Наше судно оборудовано навигационной поисковой системой, вы можете их засечь. Яхта называется «Скиф». Почти малютка — водоизмещение 23 тонны. Длина — пятнадцать метров, производитель «Атлантис», модель 2008 года, серая с белым колеровка… Эти ублюдки едва не изнасиловали стюардессу Зину и избили матроса. Если вы поторопитесь, если вы действительно именно такие, как о вас думают люди…
