Владимир Константинов - Жестокие игры
— Презренный гяур! — в сердцах проговорил Татиев и скомкал газету. Он прекрасно понимал причину этих слухов. Газета принадлежала Сосновскому. Тот решил добить его, Татиева, как говорят русские — «не мытьем, так катаньем». Не получилось — убить, значит надо — опорочить. Следовательно, этот нелепый страшный уродец начал открытую с ним войну? Что ж, к этому Руслан уже готов и предпринял кое-какие меры.
* * *Руслан Мансурович Татиев прибыл в Москву ранним утром. Встречал его старый и испытанный друг Арслан Валиев. Они дружили с раннего детства, учились в одной школе и даже вместе заканчивали Полититехнический. Но затем жизнь развела их. Арслан осел в Москве, женился на русской девушке Нине и вплотную занялся бизнесом. А Руслан остался во Владикавказе. Они предварительно созвонились и Татиев попросил друга собрать всех надежных джигитов. Дело в том, что Валиев возглавлял, как сейчас принято называть, кавказскую диаспору в Москве, имел исключительное влияние как на деловых, так и на авторитетов. А такие люди сейчас очень были нужны Руслану.
Друзья обнялись, расцеловались.
— Хорош! — восхищенно проговорил Арслан, любовно осматривая друга. — Прямо подарок женщине. А?
Татиев самодовольно рассмеялся. Рядом с низкорослым и коренастым другом он выглядел, как красавец ахалтекинец рядом с ослом. Чем, чем, а внешностью его Аллах не обидел. Это точно.
— Да ты тоже ничего, но только форму что-то начал терять, — Татиев дружески ткнул друга кулаком в крутой живот.
— Это «трудовой мазоль» называется, — рассмеялся тот. — Пойдем.
Перед зданием аэровокзала их ожидал «мерседес» Валиева. Его телохранитель, завидев хозяина, почтительно открыл дверцу.
— Едем в «Арагви», — сказал Валиев уже в машине.
— Но у меня мало времени, — попробовал было протестовать Татиев. — Надо ещё столько вопросов обсудить.
— Э-э! Совсем плохой стал, да? Совсем традисый гор забывать стал, да? — проговорил шутливо Арслан с нарочитым кавказским акцентом. — На пустой желудок один дурный мысли приходят. Да? На сытый дела надо делать.
В ресторане в банкетном зале их уже ожидал накрытый стол, за которым сидело десять земляков. Двое из них были хорошо знакомы Руслану — были его клиентами по героину. С ещё двоими он встречался не Кавказе. Остальные были незнакомы.
— Думаю, представлять моего друга Руслана Татиева нет необходимости, — проговорил Валиев. — Все мы хорошо его знаем. Это по его просьбе я всех вас собрал. Он хочет сообщить нечто очень важное.
Затем Арслан представил Татиеву сидящих за столом, но тот плохо запомнил и их имена, и их фамилии. Начались восточные тосты. Под которые много пили вина, обильно ели. К концу трапезы Руслан поведал собравшимся об обстановке на Северном Кавказе, о неудавшемся покушении на него, о планах Сосновского и его команды.
— Я только-что прилетел из Махачкалы, где встречался с авторитетными людьми. В Дагестане готовится серьезная провокация. Несколько сел уже под полным контролем ваххабитов. Убежден, что Сосновский стремится развязать всекавказскую войну. Мы должны ему помешать.
За столом зашумели, загалдели. Все согласились с Татиевым и стали предлагать самые невероятные идеи вплоть до убийства Сосновского.
— Шайтан ему глотка! — вскричал самый горячий — мужчина лет сорока. — Рэзать его надо! Рэзать!
В конце-концов решили всячески помогать Татиеву в его благородном деле. На том и расстались.
Руслан договорился с Сосновским о встрече в ресторане «Прага» в четыре часа. Перед встречей надо было немного отдохнуть, а если удастся — вздремнуть, и он хотел поехать в гостиницу. Но Валиев запротестовал и повез его к себе домой — в четырехкомнатную квартиру в центре столицы.
На квартире Валиева Татиев принял душ и лег спать. Не спалось. Тревога бередила сердце. В голову лезли невеселые думы. Он ругал себя последними словами за то, что восемь лет назад связался с Сосновским. До этого пару лет он безуспешно занимался предпринимательской деятельностью, но больших капиталов не нажил — спустил те, которые были. Однако твердо знал, что будущее за богатыми людьми. Именно они будут управлять ситуацией в стране. Вот почему, когда Сосновский предложил ему заняться поставкой оружия, которого в связи с распадом Советского Союза, было огромное колличество, в Чечню, Абхазию, Афганистан и другие горячие точки, он согласился. Это сулило огромные барыши. Тем более, что Сосновский обещал помочь в организации этого выгодного дела. Вскоре после этого братьями Татиевыми был приватизирован колхоз. Новое «предприятие» начало набирать обороты. Идея производства героина так же была подсказана Сосновским. Сейчас братья Татиевы, пожалуй, самые багатые люди на Северном Кавказе. Им можно не беспкоится за будущее. Так думал Руслан до недавнего времени. Оказывается, ещё как можно беспокоиться. Если бы не Кольцов, то... Об этом даже не хотелось думать. Он несколько раз бывал в Чечне, когда там шла широкомасштабная война. Видел эти перехошенные лица, вылупленные глаза и орущие глотки: «Газават! Газават! Газават!» И тогда подумал, что кто-то хитро и ловко сыграл на национальных чувствах чеченцев, внушив им ненависть к русским. Сам Руслан был наполовину русским, воспитывался матерью на великой русской литературе и считал, что русский народ — один из самых великодушных нородов на Земле. Теперь он точно знает, кто за всем этим стоит. Нет, он не позволит этому черному страшному карлику ввергнуть Кавказ в братоубийственную войну. Использует для этого все свое влияние и деньги. Светлана это увидит и полюбит его.
При воспоминании о Светлане так стало больно в груди, что Татиев даже заскрепел зубами. Стало трудно дышать. Зря наверное он её силой завлек на Кавказ. Есть русская поговорка: «Насильно мил не будешь», Он об этом как-то не подумал. Последнее время Светлана заметно повеселела. В нем затеплилась надежда на благополучный исход. Но когда позавчера он пришел к ней ночью, она оказала такое яростное сопротивление, что он был вынужден уйти ни с чем. Как же она его измотала! Сил никаких нет. Надо с ней как-то определяться. Что-то решать. Не может так все продолжаться.
Он не заметил, как уснул. Ему приснилось яркое солнце, синее ласковое море. Желтый песок, И они со Светланой, взявшись за руки, бегут по берегу, смеются. Люди смотрят на них и завидуют. Они бросаются в море. Соленая вода охлаждает их разгоряченные тела и слегка пощипывает. Хорошо! Стоя по плечи в воде, они целуются. А губы у неё теплые и соленые, как морская вода. А зеленоватые глаза лучистые, счастливые. Ведь все это когда-то так и было в действительности. А сейчас приходит только во сне. Только во сне он отдыхает душой. Ему так было хорошо, что никак не хотелось просыпаться. И Валиеву понадобилось много сил и терпения, чтобы его разбудить.
Ровно в четыре часа Руслан с Валиевым подъехали к ресторану. На дверях вместо швейцара дежурили четверо дюжих кавказца. Поодаль стоял микроавтобус и джип «Тойота» с людьми Валиева. К встрече Татиева с Сосновским все было готово. Это и были меры предосторожности Руслана. Перспектива разговора с алигархом, когда за твоей спиной стоят его телохранители и следят за каждым твоим движением, Татиева не прельщала. Нет, не прельщала.
Он прошел в ресторан и занял свободный стол у окна. Идти в отдельную кабину или в банкетный зал, он не рискнул — у Сосновского в ресторане могли быть свои люди.
Через пару минут к ресторану подкатил черный лимузин Сосновского. Вернее, машина была ни его, а его друга владельца фирмы «Уральские самоцветы» Виталия Казарновского. Сосновский всегда ею пользовался для поездок в «Прагу», чтобы не вызвать к себе повышенного интереса. Лимузин был тут же окружен людьми Валиева, а сам алигарх извлечен из машины. Он что-то кричал, размахивал руками. Со стороны это выглядело довольно забавно. Смешной нелепый человечек, непревзойденный мастер авантюр и интриг. Двое дюжих боевиков сопроводили его до ресторана. Через тридцать секунд он уже появился в зале и закрутил головой в поисках Татиева.
Руслан встал из-за стола и пошел к нему навстречу.
— Ты это почему?!... Зачем?!... Обнаглел ага!... Забываешься! Думаешь можно того?! — гневно закричал Сосновский, налетая на Татиева, будто коршун. Но Татиев прекрасно видел, что олигарх до смерти напуган. Он никак не ожидал подобного приема. Маленькие и черные, будто две смородины, глазки его бегали туда-сюда, туда-сюда и никак не могли выбрать на чем остановить взгляд.
— Здравствуй, Виктор Ильич! — добродушно проговорил Татиев. Он сейчас чувствовал себя хозяином положения и это тешило его самолюбие. — Да не трясись ты, словно заяц, убивать тебя я не буду. Во всяком случае, не сейчас. — Он рассмеялся своей черной шутке.
От этих слов Сосновский прямо-таки взвился. Замельтешил кулачками перед лицом Руслана. Визгливо закричал, брызжа слюной:
