МАРИ ЮНГСТЕДТ - НЕСКАЗАННОЕ
— Это ещё что такое? — спросил он, резко садясь на диване.
— Ничего, — ответила она и отдёрнула руку.
Он схватил её за обе руки и повернул ладонями вверх:
— Ты что, пыталась покончить с собой?
— Нет, — виновато сказала она. — Просто немножко порезалась.
— Зачем, твою мать? Ты что, ненормальная?
— Да всё в порядке.
Она попыталась вырвать руки, но у неё ничего не вышло.
— Ты сделала себе больно просто потому, что это прикольно?
— Нет, я иногда так делаю. Уже много лет, не могу перестать.
— У тебя что, не все дома?
— Может, и так. — Она попыталась рассмеяться, но смех застрял в горле. Дорогу ему преградил страх.
— Ты не должна так больше делать, понимаешь? А если кто-нибудь узнает? Мама или кто-то из учителей, да кто угодно! Тебе станут задавать вопросы. Ты, может быть, проговоришься про нас. Они могут обманом из тебя всё вытянуть. Позовут психологов!
Он практически кричал на неё. У него воняло изо рта. Внезапно он показался ей опасным, непредсказуемым. Она поплотнее закуталась в плед и умоляюще посмотрела на него.
— Но никто ничего не замечает, — тихо возразила она.
— Это ты так думаешь. Вопрос времени, рано или поздно они заметят шрамы. Я запрещаю тебе так делать. Слышишь? — Он уставился на неё потемневшими от гнева глазами.
— Хорошо, обещаю. Я так больше не буду.
Он покачал головой и пошёл в ванную. Фанни осталась сидеть на диване, не в силах пошевелиться, паника охватила её с новой силой. Он вернулся в комнату, заметно успокоившись. Сел рядом и погладил её по плечу.
— Ты не должна больше так делать, — мягко сказал он. — Ты можешь серьёзно пораниться. Я волнуюсь за тебя, понимаешь?
— Да, — ответила она, чувствуя, как глаза защипало от слёз.
— Ну-ну, малышка, — утешал он. — Я не хотел пугать тебя. Просто я в шоке от твоих шрамов, я боюсь потерять тебя. Не хочу, чтобы ты сделала себе больно по-настоящему. Пообещай мне, что я этого больше не увижу. — Он ласково взял её за подбородок и посмотрел в глаза. — Пообещай мне, принцесса моя.
Её всю трясло от страха, но она послушно кивнула.
Пока он вёз её домой, она вдруг осознала, что больше не хочет его видеть, и стала ломать голову, как бы сказать ему об этом. Повторяла про себя фразы, словно заезженная пластинка.
Он, как всегда, остановился в квартале от её дома и выключил двигатель. Хотел, чтобы она, как обычно, пересела вперёд и обняла его на прощание. Фанни всегда сидела сзади, чтобы их не заметили вместе.
Он уткнулся лицом ей в грудь, и она наконец-то набралась смелости и сказала:
— Нам с тобой лучше перестать встречаться.
Он медленно поднял голову:
— Что ты сказала?
— Думаю, нам с тобой не надо больше видеться. Это надо прекратить.
Его глаза потемнели, и он произнёс ледяным тоном:
— Почему ты так говоришь?
— Потому что я больше не хочу, — запинаясь, произнесла она. — Я больше не хочу.
— Что ты несёшь! — прошипел он. — Что значит «не хочу»? Как это «не хочу»? Мы же с тобой вместе!
— Но я не хочу больше с тобой встречаться. Я больше не могу.
Ей хотелось поскорее выйти из машины. Его агрессивный тон напугал её. Она попробовала открыть дверь.
— Шлюшка, ты что о себе возомнила?! — Он набросился на неё, заломив руки. Прижал губы к уху и прошипел: — Думаешь, можешь вот так просто взять и бросить меня? Берегись, плохи твои дела. Условия мне вздумала ставить? Я могу сделать так, что ноги твоей больше в конюшне не будет, врубаешься? Одно слово — и ты к лошадям даже близко не подойдёшь, так тебе больше нравится?
Она попыталась вырваться.
— И запомни хорошенько: наши отношения закончатся тогда, когда я скажу. И никому ни слова, а то распрощаешься с лошадьми навсегда! Заруби себе на носу!
Он грубо оттолкнул её. Всхлипывая, она наконец сумела открыть дверцу и вывалилась из машины.
Он резко дал по газам. Последнее, что она услышала, — визг тормозов, когда машина сворачивала за угол.
Эмма посмотрела на мужа поверх бокала. После ужина они сидели за столом и болтали о том, о сём. Как всегда по выходным. Дети смотрели по телевизору шоу «Звёздочки», с удовольствием уничтожая кока-колу и попкорн. Улле тоже казался довольным. Неужели он и правда ничего не замечает?
Он подлил ей вина. «Какой абсурд! — подумала она. — А вчера я точно так же сидела с Юханом».
— Ужин был потрясающий! — похвалил её муж.
Она приготовила бараньи котлеты с йогуртовым соусом и сама сделала баклажанную икру. В Висбю недавно открылся ресторан ливанской кухни, они как-то сходили туда, а потом Эмма попросила у повара рецепт.
Ещё один семейный ужин из длинной череды. Он попросил её рассказать о конференции, она так и сделала. С тех пор как она вернулась из Стокгольма, у них ещё не было времени поговорить.
— Ты долго оставалась на банкете?
— Да нет, не очень, — пробормотала она. — Я как-то не смотрела на часы. Ну, может, до часу.
— А домой пошла с Вивекой?
— Да, — соврала она.
— Вот как. Сегодня утром я позвонил тебе в номер. Ты не подошла. А трубка у тебя была отключена.
Эмму словно током ударило. Теперь ей снова придётся врать.
— Наверное, я ходила завтракать. А ты когда звонил?
— В половине девятого. Не мог найти Сарины кроссовки. — Он не сводил с неё глаз.
Эмма отхлебнула вина, чтобы выиграть время.
— Я как раз завтракала. А телефон разрядился, и я оставила его в номере на зарядке.
— Понятно, — ответил он и вроде бы отстал от неё.
Вполне разумное объяснение, чего тут непонятного? За годы совместной жизни он привык доверять ей, с чего бы ему вдруг сомневаться в её словах? Она никогда не давала ему повода.
Ложь жгла её изнутри, и настроение было напрочь испорчено. Она встала и начала убирать со стола.
— Нет, сядь, — возразил он. — Это подождёт.
Разговор зашёл о чём-то другом, и вскоре Эмма расслабилась. Они уложили детей и посмотрели захватывающий триллер. Сидели в обнимку, как обычно. Но что-то всё же изменилось.
Воскресенье, 25 ноября
Утром случилась катастрофа. Пока Эмма была в душе, ей на мобильник пришло сообщение и Улле прочитал его. «Как ты? Скучаю по тебе. Целую, Юхан».
Когда она вышла на кухню, он сидел за столом. Лицо побелело от бешенства, в кулаке он сжимал её телефон.
Пол поплыл под ногами. Эмма сразу поняла, что он всё знает. Она выглянула в окно: дети бегали под дождём.
— Что такое? — тихо спросила она.
— Нет, это я хочу у тебя спросить, что это такое! — прорычал он.
— Ты о чём? — У Эммы задрожала нижняя губа.
— Тебе пришло сообщение, — заорал он, размахивая её телефоном. — От какого-то Юхана, который по тебе скучает и шлёт поцелуи. Кто, твою мать, этот Юхан?!
— Подожди, я тебе всё объясню, — взмолилась она и присела на край стула напротив Улле.
Открылась дверь, и Сара крикнула с порога:
— Мама, мама! У меня варежки промокли! Можно мне другие?
— Сейчас дам.
Эмма вышла в коридор, трясущимися руками нашла сухие варежки и отдала дочке:
— Держи, малышка, иди поиграй с Филипом. Маме с папой надо поговорить. Поиграйте пока на улице. Я вас сама позову, хорошо?
Она поцеловала девочку в щёчку и вернулась к мужу на кухню.
— Я хотела всё тебе рассказать, но мне было трудно, — начала она, умоляюще глядя на него. — Я какое-то время встречаюсь с ним, но я в полной растерянности, не могу разобраться в своих чувствах.
— Ты что несёшь?!
Слова жгли, словно огонь. Она видела, что Улле едва сдерживается. Не решалась посмотреть ему в глаза.
— Это неправда, просто невероятно! — Он встал из-за стола, подошёл к ней, сжимая в руке мобильник. — Что, твою мать, происходит? Кто он такой?
— Он брал у меня интервью после убийства Хелены. Журналист с телевидения, Юхан Берг, — тихо ответила она.
Улле со всей силы швырнул мобильник об пол. От удара телефон разлетелся на куски. Улле повернулся к жене:
— Ты с ним встречаешься всё это время? За моей спиной? Несколько месяцев?
Лицо исказилось от ярости, он склонился над ней.
— Да, — тихо произнесла она. — Дай мне объяснить. Мы не всё это время встречались.
— Объяснить?! — заорал он. — Объяснять будешь адвокату! Убирайся! Вон отсюда!
Он схватил её за плечо и выволок из-за стола.
— Убирайся отсюда, тебе здесь больше делать нечего! Вали, глаза бы не глядели! Катись, чтоб духу твоего здесь не было! Никогда! Слышишь, никогда!
Дети услышали крики и прибежали в дом. Сначала они испуганно стояли в дверях, а потом оба хором заревели. Но Улле было всё равно. Он вытолкал Эмму за порог в одних носках и швырнул ей вслед куртку и сапоги.
— Вот, забирай, а машину не получишь! — крикнул он и, забрав у неё ключи, хлопнул дверью.
