Наталья Александрова - Розы для киллера
— Что может быть мне лично известно? Только с чужих слов. — Пятаков заметил, что Громова недоверчиво сощурилась, и разозлился. — Все знали, что Аделаида к молодым художникам неравнодушна, она этого и не скрывала. Вечно то одного, то другого в гости зовет — картины посмотреть, об искусстве поговорить и так далее… Вечеринки у нее часто бывали. И всегда — гости расходятся, а какое-нибудь молодое дарование она под благовидным предлогом задержит… но про это вам лучше спросить дам из галереи, они вам все в подробностях доложат. — В голосе Пятакова появились саркастические нотки.
— А вы, Владимир Иванович, простите за нескромный вопрос, никогда… под благовидным предлогом, как вы только что изволили выразиться, не оставались?
Послушайте, — Пятаков сделал огромное усилие, чтобы не сорваться и не нахамить противной следователыпе, — заявляю вам совершенно официально, что я не только не имел с покойной Аделаидой никаких личных дел, но и никогда не был в ее квартире. Не понимаю, как вам это могло прийти в голову.
— Вы же сами только что говорили про молодые дарования… — посмеивалась Громова.
— Ну, знаете, — Пятаков обиделся, — я человек несколько устаревших моральных принципов, потом я уже не молодое дарование… И в конце концов, почему вас так интересует моральный облик покойной? Она была, прямо скажем, не юная девушка, за которой нужно присматривать, и совершенно свободна — зачем же так копаться в ее личной жизни?
Владимир Иванович! — Громова остановила его, даже повысив голос, чего обычно избегала. — Давайте договоримся: вопросы здесь задаю я. Но в виде исключения я объясню вам свой интерес к личной жизни покойной. Дело в том, что убийца Аделаиды Верченых инсценировал ограбление. Все ящики столов и шкафов вытащены и опустошены, деньги и драгоценности исчезли, а, по словам свидетелей, покойная держала дома кое-какие суммы в валюте и золотые украшения. Но во-первых, признаки ограбления слишком очевидны, я им не верю, они созданы напоказ, преступник как бы говорит нам: посмотрите, перед вами типичное, классическое ограбление. А во-вторых, присутствуют признаки того, что у покойной был гость, с которым она была хорошо знакома. По-видимому, они пили кофе и спиртное. Убийца постарался скрыть следы такого времяпрепровождения, но сделал это неумело: он вымыл чашки и рюмки, но не так, как это делала сама хозяйка. На всей ее посуде имеются следы жидкости для мыться посуды «Фери», а две чашки и две рюмки вымыты наспех просто горячей водой и стоят на сушилке чуть в стороне от остальной посуды. Кроме того, в баре покойной довольно много бутылок со спиртным и на всех бутылках имеются отпечатки пальцев, — на каждой бутылке отпечатки самой Аделаиды Самсоновны, на многих — отпечатки других людей. Это нормально: люди наливали себе напитки и оставляли отпечатки на бутылках. И только на одной бутылке с армянским коньяком «Наири» нет никаких отпечатков. Совершенно никаких. А бутылка наполовину выпита. Значит, ее брали в руки, и не раз. Почему же нет отпечатков? Потому что их стерли. Следовательно, именно из этой бутылки в вечер своей смерти пила коньяк Аделаида Самсоновна Верченых с тем неизвестным, кто позднее ее убил… Должна вам сказать, что отпечатки пальцев тщательно стерты и с других предметов, на которых они были наверняка: с дверных ручек, например, и на входной двери, и на двери ванной. Но отсутствие отпечатков пальцев в этих местах не так много говорит нам, как отсутствие отпечатков на бутылке: любой грабитель точно так же стер бы их.
А вот протертая бутылка объясняет нам, что убийца, пытающийся ввести нас в заблуждение имитацией ограбления, был хорошим знакомым убитой, он пил с ней коньяк. Она его спокойно пустила в квартиру. Есть еще один момент, который мешает мне поверить в убийство с целью ограбления: бриллиант.
— Какой еще бриллиант? — удивился Пятаков.
— Дело в том, что на безымянном пальце убитой было надето кольцо с очень крупным бриллиантом. Те суммы денег, которые, по словам свидетелей, убитая могла хранить у себя дома, меньше стоимости этого бриллианта. Почему грабитель — если, конечно, это был все же грабитель — не взял такое дорогое кольцо?
— Может быть, его было не снять с пальца? — предположил Пятаков.
— Нет, я тоже так сначала подумала и на всякий случай проверила. Кольцо было чуть великовато и с пальца снималось достаточно легко.
— Тогда, возможно, он этого кольца просто не заметил?
— Трудно в такое поверить. Мы уже выяснили, что убийца и его жертва пили кофе и коньяк, она наверняка подавала ему чашку, рюмку. При этом невозможно не заметить крупный бриллиант на правой руке. Я сразу заметила его даже на руке трупа…
— Но вы — женщина, — вставил Пятаков.
— Спасибо, Владимир Иванович, — улыбнулась Громова, — не все это замечают. Но вернемся к нашей теме. Как я вам доказала, убийца был хорошо знаком с потерпевшей. Значит, убийство с целью ограбления отпадает…
— Почему же? Разве хороший знакомый, простите мне такое циничное предположение, не мог ее убить и ограбить? Именно ради денег и ценностей?
— Маловероятно. Хороший знакомый нашел бы более простой способ заполучить ее деньги — допустим, подделал бы ключи… Убийство — очень страшное преступление, любой грабитель старается его избежать.
— Но может, она просто застала его на месте преступления?
— А как же кофе с коньяком? И бриллиант…
— И почему же он не взял бриллиант?
— Как мне кажется, дело вот в чем: прикасаться к трупу, снимать с него кольцо ему было физически неприятно. Если бы он был действительно грабителем, он не оставил бы самую ценную вещь в доме, но если его целью было именно убийство Аделаиды Верченых — он обставил бы все как ограбление, но перстень снимать не стал из брезгливости, деньги его не слишком интересовали, целью его преступления была не корысть, а что-то еще. Вы не скажете мне, что именно, Владимир Иванович?
Громова надела очки и уставилась на Пятакова, сверля его взглядом и одновременно следя за его реакцией на неожиданный вопрос. Художник, успокоенный предшествующими рассуждениями, спокойной, уравновешенной беседой, где Громова разговаривала с ним как бы на равных, был захвачен врасплох. Он растерялся:
— Что вы имеете в виду? Почему я должен это знать?
— Вот почему, — жестко сказала Громова и положила перед ним на стол небольшой металлический предмет.
Владимир Иванович, огорошенный ее внезапной атакой, не сразу понял, что это такое, его зрение было как бы не настроено на фокус, и все предметы расплывались перед глазами. Наконец ему удалось сосредоточиться и разглядеть то, что лежало на столе. Это была дорогая ручка «Паркер» с золотым пером. Художник опасливо взял ее в руки, предварительно спросив взглядом разрешения у Громовой.
— Ну что, знакома вам эта ручка? — В голосе Громовой прозвучали издевательские нотки, а может, Владимиру Ивановичу просто так показалось.
— Да… — растерянно ответил он, — это моя. Где вы ее нашли?
Принадлежность ручки не вызывала сомнений: на ее корпусе была сделана дарственная гравировка. Громова снова сняла очки и одарила Владимира Ивановича пронзительным взглядом.
— Мы нашли эту ручку на месте преступления в квартире убитой Аделаиды Верченых. Вы не могли бы объяснить мне, как она туда попала?
Пятаков был совершенно растерян. Пожав плечами, он сказал:
— Ума не приложу, как она могла там очутиться.
— Вы недавно сказали мне, что ничего не теряли, — напомнила Громова.
— Но это такая мелочь…
— Вы считаете? Ручка дорогая, к тому же на ней гравировка, стало быть, для вас это память…
— Но я не придал значения, к тому же потерял ее довольно давно, недели две назад! В общем, я не помню точно, когда! И вообще я удивляюсь, как она у меня несколько лет продержалась, раньше не пропала!
— Я думаю, потому и не пропала, что вы ее берегли как память. Так как же быть с вашим категорическим утверждением, что вы никогда не посещали покойную? Так сказать, в интимной обстановке?
— Я по-прежнему категорически утверждаю, что вообще никогда не был в ее квартире! И не представляю, как туда попала чертова ручка!
Громова смотрела на художника пристально и настороженно. Весь ее огромный опыт общения с людьми говорил ей, что свидетель не лжет. Он был с ней совершенно искренен, а если и нервничал, то какой же нормальный человек не нервничает в кабинете следователя? Однако его ручка найдена на месте преступления, и этому могут быть три объяснения: или настоящий убийца подбросил ее с тем, чтобы пустить следствие по ложному следу, заставив подозревать Пятакова; или Пятаков где-то в другом месте потерял ручку, а Аделаида нашла, хотела возвратить хозяину, но не успела или забыла; и наконец — третий вариант — Пятаков и есть настоящий преступник, но он избрал такую линию поведения, которая убедила следователя в его искренности: мол, ничего не знаю и знать не хочу, ищите сами доказательства моей невиновности. Что ж, поищем…
