Татьяна Степанова - Флердоранж — аромат траура
Катя взяла девушку за руку, крепко сжала ее холодную влажную ладонь.
— Полина, прежде чем ты сейчас что-то еще мне скажешь — подумай хорошенько. И успокойся.
— Но я должна сказать хоть кому-нибудь… Хоть вам… Мы танцевали, был фейерверк… Артем был со мной, он так радовался… А я… Я смотрела на него и думала: все погибло, все, и ничего уже не поправишь. Вот если бы он, Артем, вдруг исчез… если бы его вообще не было на свете… Или если бы он вдруг умер внезапно, то я бы… я была бы спасена. Я хотела, чтобы он умер, понимаете? Я очень сильно этого хотела. И тогда, когда нас в церкви венчали, и в загсе, и когда мы за столом сидели, и когда на машине в Москву ехали — всегда! Я желала ему смерти.
— Ты так страстно это твердишь, что я даже боюсь тебя слушать, — сказала Катя. — А вдруг ты сейчас скажешь — берите меня, сажайте в тюрьму, я убила Артема?
— Вы что? Нет! — Полина резко отпрянула.
— Но даже если бы ты сказала мне это здесь и сейчас, я бы тебе все равно не поверила, — продолжила Катя, внешне никак не реагируя на ее восклицание. — На убийцу ты, девочка, не похожа. Ты жертва и одновременно — наш главный свидетель. Очень важный свидетель, который так долго, упорно молчит. А перед женихом своим ты, наверное, действительно виновата. Он тебя любил, а ты, как я понимаю из того, что ты говоришь, его не любила. Совсем. А замуж все-таки пошла. Почему?
— Они все этого хотели. Так хотели нашей свадьбы — папа, дядя Тоша — отец Артема, сам Артем. Я не могла, не хотела их огорчать. И потом, я думала… я надеялась, что мне самой это поможет.
Катя терпеливо ждала, что она скажет дальше. Но Полина снова умолкла, И тогда Катя закончила за нее:
— Но самой тебе это не помогло, так? Стало только хуже? Полина отвернулась.
— Наверное, все дело в том, что ты кого-то любишь, — сказала Катя, обнимая ее за плечи. — Не Артема, другого человека. Я угадала, да? Разгадка-то простая, очень простая. И догадаться совсем не трудно… Но есть в этой простой разгадке одна очень непростая деталь… Одно обстоятельство, которое, быть может, и есть самая главная причина и твоего упорного молчания, и чувства вины… Острая заноза, причиняющая боль…
Полина взглянула на Катю.
— Может быть, ты оттого так сильно винишь себя в смерти Артема, что в твоем сердце существует подозрение, или, может, даже уверенность, что… к этому ужасному убийству имеет отношение человек, который тебе близок и доро…
Катя не договорила. Полина с силой оттолкнула ее от себя. Лицо ее исказилось.
— Да вы что?! Вы сума, что ли, сошли? — закричала она с надрывом. — Это же… Да как вы такое могли подумать о нем?!
Смена настроения девушки была столь резкой, а реакция столь бурной, что Катя невольно испугалась — не переборщила ли она? Но, взглянув в сверкающие гневом глаза Полины, на румянец, который вернула ее бледным щекам прихлынувшая клипу кровь, она успокоила себя — нет, расчет верен. Такая встряска девушке сейчас только была пользу. Негодование и страх за любимого человека, кем бы он там ни был (имя и фамилию установим — дайте срок), помогут ей стряхнуть с себя душевное оцепенение, вытеснят из сердца тот, другой страх, что гнездится там с той самой трагической ночи.
Наблюдая разгневанную Полину, Катя была уверена — сейчас с ней можно уже не осторожничать, не церемониться, а задавать любые вопросы о той ночи. Желание отвести подозрений от любимого (опять же кем бы там он ни был) заставят ее вспомнить и рассказать все, чему она была реальной свидетельницей. О, это был долгожданный час! И Катя не собиралась его упускать.
— Что произошло там, в поле? Кто на вас напал? — спросила она резко. — Ты должна мне все рассказать. Сейчас же.
— Я не знаю, кто на нас напал!
— Это не разговор.
— Но это правда — я не знаю, кто это был. Но это не он, не он!
— А мне из твоих слов, из твоего поведения кажется обратное. — Катя внимательно следила за реакцией Полины, подливая и подливая масла в огонь.
— А я вам говорю— это не он. Он на такое не способен. Он человек, а не зверь. Не животное!
—А что, тот, кто на вас напал, больше напоминал животное, а не человека? — быстро спросила Катя.
Глаза Полины расширились. В них мелькнул ужас.
— Да! — выкрикнула она хрипло. — Да, да!
— Тихо, — Катя снова взяла ее за руку. — Ну не надо так, успокойся…
Но плотина была уже прорвана — Полина задыхалась, стараясь выговориться:
—Я не знаю, кто на нас напал, — твердила Полина. — Мы свернули с дороги, до самолета время оставалось, и Артем хотел, чтобы мы… Мы занимались любовью в машине. Была гроза. Молния сверкнула, ударил гром, и вдруг у нас вылетело лобовое стекло. Я ничего не поняла — испугалась, что это шаровая молния… Артем приподнялся, и в этом миг кто-то снаружи рванул дверь, оторвал его от меня, вытащил наружу. Я услышала, как Артем закричал — страшно, ужасно… Я была почти совеем раздетая, пошевелиться не могла, меня точно парализовало вдруг… Лежала, высунуться боялась. Потом приподнялась — я что-то услышала в шуме ливня, какие-то странные звуки. Мне показалось, кто-то из темноты заглядывает в салон через выбитое стекло и… Помню боль, наверное, меня кто-то ударил по голове, я потеряла сознание. Не знаю, как долго я лежала. Очнулась, вся мокрая — дождь через дыру хлещет, Артема в машине нет, я открыла дверь, выползла. Даже встать в полный рост не могла, так и ползла на четвереньках… И вдруг наткнулась на него, на Артема. Он лежал в луже, Молния снова полыхнула, и я увидела… увидела, что с ним сделали, — Полина зажала рот рукой. — Он был уже мертвый, весь в крови… Я хотела бежать оттуда, но поскользнулась, упала, ударилась обо что-то… И вдруг снова услышала эти звуки — хлюпанье по грязи — кто-то шел ко мне.
— Ты видела, кто это был?
— Он вышел изо ржи. Было темно — я видела только фигуру в черном. Не знаю, что это было — дождевик или саван…
Он приблизился к месту, где лежал Артем, наклонился и… Я ничего не видела, слышала только звуки — чавканье грязи да стук: так стучат, когда мясо рубят на деревянной колоде… Я поползла прочь… Кричать я боялась. Старалась спрятаться во ржи, чтобы меня не нашли. Лил дождь, было холодно. Потом не помню ничего — наверное, я опять потеряла сознание.
— Нападавший к тебе не приближался?
—Я спряталась во ржи, — повторила Полина.
— Что на тебе было надето?
— Зачем это вам? — Полина резко вскинула голову. В глазах ее ясно читалось: как можно, после того как я рассказала такое, спрашивать о такой ерунде? — На мне было мое платье…
— Расстегнутое? — спросила Катя.
— Да, Артем расстегнул, когда мы… Я ползла и держала его вот так, чтобы оно совсем не сползло. — Полина стиснула на груди легкую ткань платья в кулаке.
— Вот видишь, сколько всего важного ты помнишь, — сказала Кати. — Все это нужно нам, все эти подробности… А туфли? Они были на тебе, когда ты ползла от машины?
— Одну я где-то потеряла, в грязи. Другая была на мне.
— А трусы? Их на тебе не было? Знаешь, где мы их нашли? На боковом зеркале вашей машины. Кто-то повесил их туда как флаг — не Артем?
Полина вздрогнула. Катя снова стала свидетельницей резкой перемены в ее облике — лоб, щеки, шею девушки залила краска стыда.
— Значит, это сделал не Артем? — повторила Катя. Полина покачала головой — нет.
— И ты не видела, кто это сделал?
— Нет.
— Тебя должен посмотреть врач-гинеколог, — помолчав, сказала Катя. — Этого нам не избежать — тебя необходимо освидетельствовать.
— Я все рассказала, больше я ничего не знаю. — Полина смотрела в одну точку. — Даже не думала, что смогу это вспомнить, не хотела вспоминать. Гнала это от себя— этот ужас… А что вы на меня так смотрите?
— Полина, у меня к тебе последний вопрос — зачем ты снова сегодня пришла сюда?. — спросила Катя тихо. — Неужели, чтобы снова взглянуть на это место?
Девушка низко пустила голову. Лицо ее снова стало отрешенным.
— Я бы не посмела, — продолжала Катя. — Ни за что не решилась бы, тем более одна… Тут у вас какие-то истории жуткие про это место ходят…
Полина никак не отреагировала.
— Правда, вид отсюда классный, — не отступала Катя. — с этого кургана… На реку, поле, лес, дорогу… А вон там вдали — что за строения?
— Это новая ферма.
— Чья? Твоего отца?
— Нет, Александра Андреевича.
— Какого Александра Андреевича?
— Павловского, — еле слышно произнесла Полина и вдруг стремительно вскочила на ноги, точно ее подбросило пружиной.
Поднялась с травы и Катя. Внизу по дороге в густом облаке пыли ехала машина. Катя узнала уже виденный однажды потрепанный бордовый внедорожник. Полина неотрывно следила за ним взглядом.
Машина поравнялась с холмом. И вдруг резко затормозила. Из кабины выпрыгнул мужчина в кожанке. Полина прижала к груди стиснутые кулаки, точно пытаясь удержать саму себя и свое сердце здесь, на вершине холма…
