Татьяна Полякова - Список донжуанов
Через полчаса бабка стала повторяться, а потом вспомнила, по какой нужде мы пришли.
– Пенсионеров в подъзде немного, перемерли все при такой-то жизни. Четверо или пятеро… Сейчас соображу. Четверо.
– Нам поквартирно надо, – сказала Марья. Лучше бы она молчала.
Бабка принялась излагать поквартирно, давая емкую характеристику каждому проживающему индивиду. Поражаясь чужому словарному запасу и полету фантазии, я стояла, открыв рот, а Марья явно намеревалась сбежать, но тут пришел черед нужной нам квартиры.
– Эта пустует, – заявила старушка. – Марья Гавриловна померла в прошлом году, дочь в Березове живет, а квартиру девчонки снимали, студентки. Но на лето освободили, говорят, общежитие дали. Чай, врут, выгнали небось из института, такие вертихвостки.
– Там точно никто не живет? – с замиранием сердца спросила я, забыв про осторожность. – Может, хозяйка опять кого-то на квартиру пустила?
– Ольга! – гаркнула старушка, женщина немедленно явилась на зов. – В симаковской квартире живет кто или она пустует?
– Не знаю. Но я в подъезде два раза парня встретила, может, приходил к кому, а может, и снимает. Либо у Симаковых, либо у Шашиных.
Тут дверь соседней квартиры распахнулась, и появился старец в белой панаме, светлых брюках, кроссовках и белой майке с портретом Че Гевары на груди.
– Кузьмич, вот из собеса.
Я издала отчаянный звук, а дед уже вовсю высказывался о президенте. Бабка только крякала и кивала головой.
Минут через пятнадцать мы вновь причалили к заветной квартире, и Василий Кузьмич сказал:
– Снимают. То ли один, то ли двое живут. Мужики. Один большой, другой маленький. Оба «новые русские», а может, и похуже: грабители или террористы. А участковому хоть трава не расти. Ни разу не прибег, не проверил. Вот взлетим всем подъездом, тогда забегают.
– Почему террористы? – испугалась я. Бабка тоже испугалась и даже метнулась к телефону; такая ее прыть меня не порадовала, сдадут и нас ментам за милую душу, а там объясняться замучаешься.
– А чего «новым русским» в нашем доме делать? – съязвил дед. – Им в хоромах жить положено, с этой… с джакузой, а у нас в подъезде котами воняет.
– Мой кот в подъезд не выходит, – взвилась бабка, точно ее подбросили на батуте. – Он в форточку, а в подъезд не выпускаем.
– Значит, Петровых кот гадит, – упорствовал старик.
Положительным в этом было то, что бабка начисто забыла про телефон, увлекшись кошачьим вопросом, но я робко вклинилась в наметившуюся перебранку:
– Почему вы решили, что они «новые русские»?
– Машину их видел, – с достоинством пояснил дед. – Я автолюбитель с сорокалетним стажем и в машинах разбираюсь, уж можете мне поверить. Машина исключительно дорогая.
– А какой марки? – спросила Марья, введя деда в смущение.
– Марку не скажу, не запомнил. Но дорогая техника, сразу понятно. На похожей Ванька Степашин приезжает из пятого подъезда, Валентины внук, а он бандит, это всем известно.
– Ясно, – кивнула я и поспешила убраться оттуда, потому что кошачья тема была вновь поднята старушкой, ибо в разгар нашей беседы появился красавец-кот дымчатого цвета.
Я взглянула на часы и тяжко вздохнула. Ничего не удалось узнать, оттого любопытство еще больше разбирало меня. Марья шла рядом, погруженная в раздумья.
– Откуда у тебя удостоверение? – спросила я, косясь на нее.
– Какое? А-а… это мамкино, донорское.
– О господи… а если б бабка…
– Да кто их смотрит, – отмахнулась Марья.
Я лишь пожала плечами.
Желая попасть на проспект кратчайшим путем, я несколько запуталась в хитросплетении местных дворов и переулков и вскоре уперлась в двухэтажное здание, выкрашенное в морковный цвет. Это само по себе заслуживало внимания, а тут еще табличка на входе: ЖЭУ номер такой-то.
– Зайдем? – предложила я. Пока мы поднимались по ступенькам, в голове у меня созрел замысел. Так как времени было уже далеко за полдень, работники жилищного ведомства в основном его покинули, но паспортистка еще работала, и в двух кабинетах по соседству тоже теплилась жизнь.
Я постучала, вошла и, кивнув на Марью, сообщила, что мы делегация от жильцов третьего подъезда дома номер семь по улице Маяковского и очень хотели бы знать, что за подозрительные личности живут у нас в сорок второй квартире.
– Мешки таскают туда-сюда, а участковому хоть бы что, – поддакнула Марья.
Дама с волосами цвета спелой вишни попробовала возразить, прозрачно намекая, что она не участковый и ее рабочий день подошел к концу, но мы гнули свое, особо упирая на бдительность. Тетка вняла и сообщила, что разделяет наше беспокойство. Далее стало проще. Сначала мы узнали, что в квартире никто не прописан, так как она перешла к хозяйке по наследству, а у нее есть свое жилье. О квартирантах соответственно ничего выяснить не удалось, зато номер телефона хозяйки нам дали, – подозреваю, для того, чтобы избавиться от нас.
Мы устроились в машине, и я сразу набрала номер. Когда трубку сняли, я незамысловато сообщила, что хотела бы снять квартиру.
– Занята уже, – ответила женщина, судя по голосу, не очень трезвая. – А вам на сколько снять-то?
– Лет на пять, – вздохнула я, – может, и больше. И за полгода вперед заплачу.
– Если только в сентябре, – тоже вздохнула она. – Мужики у меня там, из Сургута. Командировочные. Студентки жили, но съехали, а эти меня по объявлению нашли. Конечно, мне бы надолго-то выгодней, но я их выставить не могу, заплатили хорошо и за все три месяца.
– А что за люди? Может, мы с ними как-то договоримся? – спросила я, ожидая, что меня сейчас пошлют подальше, но дама, видимо, и в самом деле была навеселе и охотно болтала со мной.
– Хрен их знает. Я одного только видела, маленький такой, но денег, чувствуется, куры не клюют. Еще удивлялась: квартирка у меня так себе, а он: мол, в гостинице дорого, а ремонтов нам особых не надо, мы, говорит, целый день по делам, только переночевать.
– Документы-то у них проверили? – не унималась я.
– Ну… – неуверенно промычала дама и добавила: – Из Сургута…
Я пообещала позвонить в августе и отключилась. Итак, Георгий с морячком приезжие, явились в начале месяца, если тетка не путает, следовательно, в городе уже несколько дней. Зачем явились?
– Я знаю, – с умным видом сообщила Марья. – Желтоглазый – киллер. Точно. Как же я сразу не сообразила! Его супостат специально выписал, чтоб менты следов не нашли: убьет, смоется в свой Сургут и концы в воду.
– А морячок? – спросила я, скорее из вредности. – Тоже киллер?
– Конечно. На его кошачьей морде так прямо и написано: пройдоха, прости господи.
– Глупости, – отмахнулась я, имея в виду не его кошачью физиономию (здесь-то как раз Марья права, действительно написано и действительно пройдоха), а ее логику вообще. – То он у тебя из геенны огненной, то киллер. Ты уж определись.
– Чего определяться? Киллер – служитель дьявола, все яснее ясного.
– Киллеру вовсе незачем с нами знакомиться.
– А это бесовская хитрость: кто ж знает, что у лукавого на уме?
Я махнула рукой и оставила разговор, но продолжала размышлять о новых знакомых. Честно говоря, размышляла я о них слишком много и даже пару раз подумала, что, возможно, не враги они и Олега спасли, и вообще… Я разозлилась на себя за это и попыталась вовсе ни о чем не думать.
– Давай Олега навестим, – предложила Марья, в которой вновь взыграло сострадание.
Мы поехали к Олегу. Он был грустен, беспокоился о своем здоровье и нашей безопасности. Я совершенно не удивилась, когда с интервалом в десять минут в палату заглянул морячок; впрочем, сегодня он был в футболке (чистой), шортах (по причине жары) и в белых тапочках. Лицо имел бритое и трезвое, но сходство с котом непостижимым образом сохранилось. В целом, выглядел он еще более нелепо, чем в прошлый раз. Вошел, устроился на краешке стула и загнусавил:
– Олег, скажи ты ей, неразумной, чего она на соседа моего так озлилась? Он дурного слова себе не позволил, а она в голос: придурки, выпендрежники. Это ж надо, Жору выпендрежником назвать! Да Жора, между прочим… хотя есть маленько, когда увлечется. – Тут он хитро улыбнулся и подмигнул мне.
– У тебя на языке чирей не вылез? – серьезно спросила Марья.
Виктор забеспокоился и даже предпринял попытку взглянуть на свой язык. Подумал и ответил:
– Нет, а что?
– А то… врешь совершенно нахально. Никакой он тебе не сосед, и сам ты не пойми кто. Квартиру вместе снимаете, еще и хозяйку обманули, что из Сургута. Мы вас на чистую воду выведем. Куда надо уже стукнули, что вы мешки таскаете, теперь ждите участкового.
– Какие мешки? – растерялся морячок.
– С бомбами, естественно.
– Ты, рыжая, чокнутая, что ли? – обиделся он.
– Я не рыжая, я умная. Менты теперь зашевелятся и возьмутся за вас.
– Хорошо ли врать-то? – попенял он.
Марья презрительно отвернулась.
Тут мы обратили внимание на Олега. Он слушал нашу перепалку с открытым ртом и при этом казался таким несчастным, что, того гляди, заплачет.
