Владимир Колычев - Его считали подкаблучником
Архаров опустил голову. Нет у него доказательств. Только предположения и наблюдения. Он уже не хотел обещать, что рано или поздно улики у него будут.
– Доказательств нет, а жалобы в прокуратуру одна за другой идут.
– Собака лает – караван идет, – угрюмо проговорил Архаров.
– Собаки не просто лают, – заметил Севастьянов. – Они на нервы действуют, караван с пути сбивают. Доказательства нужны. Тогда собаки заткнутся, и караван правильно пойдет.
– Нет ничего, – выдавил Егор. – Как назло. Горохов, его люди, сестра – все молчат.
– А Жилкин? – спросил вдруг Званцев.
– При чем здесь Жилкин? – спросил Архаров и кисло глянул на него.
– Ты же сам сказал, что Горохов Дробова убил. Или Жилкин.
– Нет, Жилкин не мог. Кишка тонка.
– А Горохов?
– Этот мог.
– А доказательств нет.
– Нет.
– Так, может, все-таки не он?
Архаров поджал губы. Он помнил свой недавний разговор с Аллой Жилкиной. Ее поведение вроде бы подтверждало его версию. Но все-таки он уже сомневался в том, что Горохов причастен к убийству Дробова. Как бы руки не опустить.
Тучи над головой сгущаются, капли нет-нет да срываются с неба, а уходить в палату не хочется. Голова уже не кружится, но перед глазами временами плывет. Нос не совсем зажил, но Никита с удовольствием отправился бы домой.
Хотя мама будет против. Логика у нее непробиваемая. Если положили, значит, так надо.
Зато Нине хорошо. Ее завтра уже выписывают. У них сейчас прощальный перекур. Хотя можно было бы устроить и ночь. Девчонка она, в общем-то, симпатичная и не закомплексованная, к тому же свободная. Он парень холостой, вольный в действиях и пожеланиях.
Но захочет ли она? Ей бы роман с Никитой закрутить, а у нее Марина из головы не выходит. Все разговоры о ней. Странная она какая-то, эта Нина.
– Я тоже на волю хочу, – сказал он.
– Куда ты с отбитыми мозгами? Горохову мстить?
Хоть она и странная, но зрит в корень. Мозги у него, как ни крути, отбиты. И Горохову он отомстить хочет. Спать не может, все думает, как бы всадить в него пулю. Да, Никита такой! Его не изменишь!
– Да мозги-то на месте, не переживай.
– И мстить не будешь?
– Еще как буду!
– Значит, не на месте мозги, – с усмешкой сказала Нина.
– Мне бы ствол достать.
– Прямо здесь? Может, я отвернусь?
– Дура! Мне пистолет нужен!
– Надеюсь, насчет дуры ты пошутил? – вздыбилась она.
– Пошутил. – Он действительно не хотел ее оскорбить.
– А насчет ствола?
– Если насчет пистолета, то нет. Мне реально ствол нужен.
– Хорошо подумай.
– Да не буду я Горохова убивать.
– Зачем тогда ствол?
– На всякий случай. Вдруг нарвусь, отстреливаться придется. По башке хочу ему настучать. Мозги на место вправить. Через пролом в черепе.
– Серьезно.
– Так же серьезно, как моя черепно-мозговая травма.
– Ствол найти не проблема, – в раздумье проговорила Нина.
– Да ну!
– Я могла бы тебе помочь.
– Как?
– Да есть у меня один приятель. Он из земли всякую всячину выкапывает. Но это денег стоит.
– Если не очень дорого, то можно и заплатить.
– Я тебе ничего не обещаю. Ты сначала мозги подлечи, а потом реально поговорим. Может, передумаешь. Хорошо бы.
– Не передумаю.
– Ну, смотри. Пойду я. Зайдешь к нам вечером? – спросила Нина.
– Зачем?
– Типа попрощаться.
– Если дождя не будет, можно здесь где-нибудь.
– Хорошо, мы с Мариной выйдем. – Нина поднялась и направилась к больничному корпусу.
Она уже скрылась из виду, а Никита все смотрел ей вслед. Зачем ему Марина? Или все-таки нужна?..
Тюрьма – место гиблое. Хвост тут нужно держать по ветру, даже в плохом находить хорошее. Мент вывел его из одной камеры, открыл дверь в другую. Прапорщик Дукатов. Тюлень сам протоптал ему тропинку, вот теперь ею и пользовался. Тот вел его сейчас не на свидание с каким-то амбалом, а на стрелку с Иванычем.
Прапор запустил его в камеру.
– Десять минут, не больше, – закрывая дверь, предупредил он.
Горохов поднялся со шконки, вяло пожал гостю руку. Хреновое у него настроение, и он даже не пытается его поднять. Может, у Тюленя получится?
– Я к тебе, Иваныч, на очную ставку.
– Что за вставка? – Горохов хмыкнул.
– Зачем ты так? – Тюлень нахмурился. – Мы же с тобой, Иваныч, по одной статье проходим. Нас обоих за взятку закрыли.
– Да, только рыла разные. Как ты промазал?
– Да тебя выручал, хотел, чтобы в покое оставили.
– Архаров как цепень! – Горохов хлопнул ладонью по загривку.
– Это он замполита спалил и на меня натравил.
– Да легко. Архаров, падла!..
– На сестру твою страху нагнал. Чуть не расколол.
– А Мишу? – встрепенулся Горохов.
– Так нет Миши. Как он его расколет?
– Совсем нет?
– Прячется.
– Архаров роет. Я точно знаю, что Мишу он найдет. А тот зачирикает. Кончать Архарова надо, – шепотом сказал Горохов.
– Мы тоже так думали, – негромко отозвался Тюлень.
– Тут не думать нужно, а действовать.
– Как?.. Был бы телефон.
– И что?
– Можно было бы Кренделю позвонить. Он решит. В кредит может.
– Звони! – Горохов сунул руку под подушку и вынул оттуда мобильник.
Деваться Тюленю было некуда. Да и не собирался он отнекиваться. С Архаровым реально нужно было заканчивать. Браток уже давно это понял.
Странное дело. Горохова закрыли, трех его телохранителей приняли. Всех напрягли и ничего с этого не поимели. Архаров Аллу Жилкину допросил, она явно поплыла. Бойков это видел, но воз и ныне там. Зацепки есть, а доказательств против Горохова нет.
Как говорится, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Доказательств нет, но работа идет. Бойков решил встретиться с другом Дробова.
Аркадий Синицкий подъехал к своему дому в потрепанной машине, в потертом пиджаке. Неторопливо вышел, не спеша направился к подъезду. Вид у него усталый, но домой его, похоже, не тянет.
Олег видел жену Аркадия – толстую, неопрятную, в халате поверх ночной рубахи. Будь у него такая, он бы дневал и ночевал на службе.
Но нет. Лада из самых лучших. Симпатичная, худенькая, покладистая. Сейчас он опросит Синицкого и заскочит к жене под бочок.
– Аркадий Вячеславович? – Олег перегородил мужчине дорогу.
– Допустим. – Синицкий настороженно глянул на него поверх очков.
– Капитан Бойков, уголовный розыск.
– Что-то случилось? – Мужчина вдруг схватился за сердце.
Бойков удивленно глянул на него. Вроде бы не старый, худощавый, без лишнего жира и холестерина. Люди такого сложения не подвержены сердечным заболеваниям. Во всяком случае, не должны.
– Погиб ваш друг Константин Дробов, – без ложного трагизма проговорил Бойков.
– Да, слышал, – опечалился Синицкий.
– Вы ведь дружили с ним с детства, не так ли?
– С детства. – Синицкий выразительно посмотрел на свою машину. – Разговор наш будет долгим?
– Возможно.
– В ногах правды нет. – Синицкий приоткрыл правую переднюю дверцу и предложил Бойкову занять место в машине.
Сам сунул ключи в карман и сел за руль.
– Дробова сначала избили, потом задушили.
– Кто?
– Этого я вам пока сказать не могу. А что вас удивило?
– Меня?..
– Мне так показалось.
– Может быть. Дело в том, что Костя был отличным боксером. Если какое-то соревнование, он как минимум в призерах, а чаще всего первые места брал. Если бы не бросил, мог бы стать большим чемпионом.
– А он бросил?
– Перед самой армией.
– Я так понял, вы боксом вместе с ним занимались?
– Да занимался.
– А Горохов?
– Паша?!. Да, он тоже подавал надежды.
– Вы его знаете?
– Да, конечно. У нас одна компания была. Я, Костя, Паша. Еще там…
– Горохов тоже забросил бокс?
– Можно сказать, перешел в профессионалы. Вышибалой заделался. Устроился в охрану в ночной клуб, показал себя, влился, так сказать, в ряды криминальных бойцов. Это в начале нулевых было. Для кого-то все уже заканчивалось, для него только начиналось.
– Что начиналось?
– Чем он там занимался, я не знаю. Но через два года его посадили. За что, не в курсе. А жил Паша, скажу я вам, неплохо. На иномарке подъезжал, меня учил, как бабки делать надо. К себе в банду звал. Если, говорит, хочешь серьезные деньги поднимать, реальными делами заниматься надо. Отсидел свое и снова взялся за старое. Потом опять загремел. Бедовый!..
– А Костю он к себе не звал?
– Звал. Но Костя отказался. И правильно сделал. Кому нужна эта блатная романтика?! Он бизнесом занялся. Прогорел, правда. Я тоже пытался, газетами торговал, книгами. Не скажу, что в трубу вылетел. Доход стабильный был, хотя и маленький. – Синицкий невесело вздохнул. – Но лучше так, чем срок мотать, правда?
– Не могу с вами не согласиться. Значит, Горохов ушел в криминал, а Дробов не захотел с ним.
– Не захотел.
– Может, у них ссора на этой почве вышла?
