Кирилл Казанцев - Право на кровь
От ворот донесся грохот. Кто-то стучал в калитку настырно и сильно, даже за ручку дергал. Макс очнулся, выключил телевизор и поплелся смотреть, кого там нелегкая принесла.
Это оказался отец, мокрый и злой, ссутулившийся чуть больше, чем обычно. Он вошел в дом, сел у печки, огляделся и недобро посмотрел на сына.
– Ну, привет. Я думал, ты пьешь тут в одиночестве.
– Убедился? – Макс смотрел в пол, старясь избегать отцовского взгляда.
– Убедился, – сказал тот, выпрямился на стуле, посмотрел на пустой стол, на мобильник, который лежал с краю.
Он посидел так и проговорил уже тише, мягче, будто просил, а не приказывал, как делал обычно:
– Макс, я же все вижу, не слепой. Что у тебя случилось?
Сын сел на подоконник, посмотрел на мокрые кусты смородины за окном. На них еще кое-где висели черные большие ягоды, на которые охотились дрозды. Они трещали под окном с утра до ночи и совершенно не боялись Макса. Да он птиц и не трогал, гонял иногда для развлечения. А сейчас и дрозды куда-то подевались. Может, улетели уже?.. Лету-то конец.
– Макс! – крикнул отец и хлопнул ладонью по колену. – Я к кому обращаюсь?
В его голосе не было злости, лишь тоска и тревога, как и во взгляде, напряженном, настороженном. Старик подготовился к самому плохому, ждал, когда сын подтвердит его догадки, был готов ко всему… почти.
– Нормально все, – проговорил Макс, разглядывая резные листья смородины. – Я в порядке, не волнуйся.
Отец не шелохнулся, выслушал его с непроницаемым лицом, даже бровью не повел. Потом он поднялся, подошел к Максу, взял за плечи и развернул к себе.
– Сынок!.. – От его голоса по спине Макса пробежали мурашки. – Я ж тебе не чужой, не дурак, вижу. Что случилось, скажи, вместе подумаем, как быть. Тебе деньги нужны? Должен кому? Да говори же, скотина такая! – Он встряхнул Макса за грудки.
Тот старался не глядеть на отца, чувствовал, что краснеет от стыда и злости на себя, на свою дурь и бессилие. Сын не мог ничего сказать, как бы ни хотел, ни нуждался сейчас в помощи, в совете. Да и как сказать-то такое? Мол, отец, я теперь убийца, прикрываю богачей, стреляющих в людей, и мне за это платят? Хорошо, если старик не поверит, сочтет бредом или издевкой, отвесит подзатыльник. А вдруг нет?
– Нормально все, – повторил Макс. – Я просто… устал немного. Все хорошо.
Отец отпустил его и направился к двери. Макс сунулся следом, хотел проводить, но тот махнул на него рукой, как на муху, и сын вернулся к подоконнику. Ему снова зверски хотелось спать. Сонная одурь не отпускала ни на минуту.
Парень действовал и соображал как сомнамбула, то есть довольно туго, и не сразу понял слова отца.
– Нормально, говоришь. Это хорошо, что у тебя все в порядке. А ты знаешь, что Настя уезжает? Она тебе несколько раз звонила, а ты, сволочь, не отвечаешь. Вижу, что ты не знал. Или это тоже в порядке? Ладно, прощай, сынок, будь здоров. – Он громко хлопнул напоследок дверью и был таков.
Макс поплелся закрывать ворота. В голове у него точно дождь шумел, мысли путались, наслаивались друг на друга.
«Настя уезжает. Это хорошо, я сам просил ее так сделать. Все правильно, но это конец. А ведь ее нельзя отпускать одну!»
Макса точно кипятком ошпарили, внутри аж все зазвенело, голова пошла кругом. Рассудок уже генерировал варианты того, что может случиться с Настей, если она одна вернется к родителям. Клиенты Жарова – не гопники из подворотни, не мелкие лавочники. При желании они легко дотянутся до Насти.
– Еще чего! – буркнул он, обращаясь неизвестно к кому. – Не дождетесь!
Макс скинул с головы капюшон, постоял так под холодным дождем, встряхнулся, как пес, и обругал себя последними словами. Все просто как грабли… или почти так. От Жарова можно избавиться, а заодно и Юрку сдать, друга лучшего.
План сложился так легко, будто давно был готов, лежал в сторонке и ожидал, пока Макс обратит на него внимание. Чего проще – подгадать момент, когда все соберутся на даче, и вызвать туда полицию.
Правда, ждать долго придется. Жаров там набегами бывает. Но дело того стоит. В новостях, кстати, и телефончик сообщили, куда звонить, если что-то покажется подозрительным.
Попросить Жанну, чтобы она предупредила, когда ее дружок объявится, и позвонить? Самому смыться в последний момент, уехать подальше, переждать, пока все уляжется, или прикинуться мертвым?
Ладно, после видно будет. Главное, самому ноги унести. Но сначала надо этот гадючник разворошить, залить бензином и сжечь, к чертям. Тоже вариант, кстати. Хотя нет, лучше все-таки позвонить. Там люди свое дело знают и быстро всех повяжут.
А Насте уезжать вовсе не обязательно. Вернее, ей надо это делать, но вместе с ним, как и собирались. Правда, не к морю, а в другую сторону, но она поймет. Надо лишь все объяснить. Деньги есть. Если не шиковать, то их хватит надолго.
Настасья предсказуемо не отвечала. Из мобильника неслись длинные гудки. Макс набрал ее номер еще пару раз, потом переоделся, поглядел на себя в зеркало и решил, что сойдет. Сейчас не до церемоний.
Уже в сумерках он поймал на дороге попутку и поехал в город. По пути Макс повторял речь, заготовленную заранее, доходчивую и разумную, как ему казалось.
Настя открыла сразу, точно ждала его. Может, так оно и было. Она запросто могла видеть из окна, как он расплачивался с водилой. Девушка ничего не сказала, бросила Макса в коридоре, ушла в комнату и захлопала дверцами шкафа.
Макс постоял немного, пошел следом и едва не столкнулся с ней в дверях. Настя, вся бледная, злая, со сжатыми губами, вылетела из комнаты и чуть не сбила его с ног. Она кое-как затормозила и сунула ему в руки маленькую коробочку из зеленого бархата.
– Настя… – начал Макс, но его никто не слушал.
– Забирай и проваливай, – спокойно сказала девушка. – Катись отсюда побыстрее. У меня дел полно, я уезжаю.
Макс огляделся. Точно, у окна стоит большой чемодан и сумка, на диване валяются вещи, в квартире беспорядок. Настя наступала, буквально выталкивала его из комнаты.
Макс сделал шаг, другой, потом остановился.
– Погоди!.. – С тем же успехом он мог обращаться к цветку на подоконнике.
Настя точно оглохла и ослепла разом. В таком состоянии Макс видел ее впервые. Конечно, они и раньше ссорились, но тогда девушка высказывала ему все, что думала о его поведении, эмоционально, порывисто и громко. А сейчас она молчала, губы были сжаты, глаза на мокром месте.
– Настя! – заявил Макс уже громче. – Давай поговорим. Я…
«Повел себя как скотина», – хотел было сказать он, но сбился и замолчал.
Она по-прежнему ничего не говорила, отчаялась вытолкать его вон, отступила на шаг, подобрала с пола большую сумку, швырнула ее на стол. Макс шагнул к Насте, но девушка выставила руки перед собой, точно защищалась.
– Не подходи, – тихо сказала она. – Забери свой подарок и отдай его той девке!..
«Она видела Жанну, когда та привезла меня сюда», – догадался Макс.
Он чувствовал себя весьма погано, не знал, что и делать: оправдываться, врать, крутиться как уж на сковородке? А ничего другого и не оставалось.
– Настя, погоди!.. – Бесполезно, она слышала только себя.
– Забирай и проваливай к своей ведьме с черными волосами!
Вот, уже легче. Эти слова она выкрикнула ему в лицо, на ее глазах появились слезы. Самое лучшее сейчас, конечно, уйти и дать ей остыть, успокоиться, а уж после поговорить, но время не терпит. Понятно, что все эти дни она только и ждала этого момента, приготовила Максу достойную отповедь, а когда время пришло, слова куда-то подевались. Не все, конечно, но сказанного и так с лихвой хватит.
Настя подбежала к входной двери, рывком распахнула ее.
– Убирайся отсюда и больше не приходи. Пошел вон.
Голос тихий, слишком уж спокойный, глаза сухие, на виске пульсирует голубая жилка. Девушка провела рукой по волосам, откинула их назад и посмотрела на Макса. Тот подошел к двери, сделал вид, что собирается выйти.
На пороге он развернулся, швырнул коробочку с серьгами на полку под зеркалом, захлопнул дверь и втолкнул Настю в квартиру. Получилось грубо и невежливо. Девушка ойкнула.
Макс встряхнул ее за плечи и крикнул ей в лицо:
– Тихо! Не ори! Молчи и слушай! Не знаю, что ты там себе навыдумывала…
Макс очень торопился. Босс в любой момент мог дернуть его «на работу». Спешка и тревога за девушку не оставляли ему выбора.
Настя вскрикнула, теперь уже от боли. Она ударилась локтем об угол шкафа, зажмурилась и отвернулась, заехав Максу по лицу волосами.
Он чуть разжал пальцы, но девушку не отпускал, говорил тихо, напористо, быстро, не давая ей и слова сказать:
– Я сильно влип, Настюха. Ты себе даже не представляешь, насколько. Не знаю, может, ты видела в новостях сюжет о людях, убитых на дороге. Их расстреляли там какие-то неизвестные субъекты. Так вот, я случайно видел этих бандитов… – Тут голос его дрогнул.
Ему явно не хватало уверенности. Он врал, что называется, с листа, не подумав о деталях. Но Макс выправился, кашлянул и заговорил дальше.
