Андрей Анисимов - Ужин с аристократом
— Почему?
— Вы не знаете эту женщину?! Она вывернется, а мне с Ирой не жить. Я за дочку боюсь. И потом, пострадает память мужа.
— Я не имею права скрывать этот документ от правосудия.
— Разрешите сначала поговорить с Олегом?
— Кончится раствор в капельнице, позвонишь.
— Я не знаю его телефона. Надо звонить Павлу с Верой. У них есть его номер. — Лена схватила руку Пучковой: — Как можно скорее!
— Полчаса ничего не изменит? Хотя можешь позвонить и отсюда. — И она достала из кармана мобильник. Лена продиктовала номер. Мария Васильевна прошлась по кнопкам и отдала трубку Лене. К телефону подошла Вера. Она сразу не могла понять, кто говорит, а поняв, ужасно обрадовалась и долго расспрашивала ее о здоровье. Наконец продиктовала английский номер Голенева. Лена хотела прощаться. Но Вера тянула:
— Не знаю, можно ли тебе говорить?
— Что случилось? Что-то с Ирой!? — Лена опять побледнела и стала покрываться красными пятнами. Мария Васильевна выхватила из ее рук трубку:
— Говорит профессор Пучкова. Если у вас негативная информация, сообщите мне.
В трубке помолчали:
— Не знаю, как Леночка это воспримет. Ее дочь Ира вышла замуж за Олега Голенева.
— Тоже мне несчастье! Стоило ее пугать? Я ей все сейчас же расскажу. — Доктор спрятала телефон в карман и облегченно вздохнула: — Я тебя поздравляю.
— С чем?
— Твоя дочь вышла за Олега замуж.
— Ирочка?
— У тебя две дочери?
— Нет, одна…
— Тогда чего спрашиваешь?
Лена долго молчала. Профессор наблюдала за ее реакций и сделала заключение, что ее пациентка не слишком расстроилась.
— Вижу, эта новость тебя не очень огорчила?
— Нет, совсем не огорчила. Только очень неожиданно…
— А для меня вовсе нет. — Усмехнулась Пучкова.
— Как это? Вы же их совсем не знали.
— Кода этот мужчина и ваша дочь оформляли бумаги, она так на него несколько раз посмотрела, что я все поняла — твоя Ира потеряла голову. Правда, ответного порыва я в нем не заметила. Но если красивая девушка задумает мужика погубить, он пропал.
— В Олега влюбиться нетрудно… — Мечтательно заметила Лена и, улыбнувшись, добавила: — Все-таки он у меня ее и второй раз отнял…
— Вот разбойник! — Поддержала шутливую ноту Пучкова: — И тебе не обидно?
— Нет, я ничего против не имею. Даже рада за дочку.
Пучкова уже хотела похвалить пациентку за разумное поведение, как у той снова проступили пятна и от ужаса расширились зрачки.
— Что опять случилось? — Встревожилась Мария Васильевна.
— Она теперь и Ирочку убьет, — ответила Лена шепотом. И заметив, что доктор не разделяет ее страхов, рассказала о том, как вышла замуж за бывшего телохранителя Соловьевой и как Мака, сделав мужа мэром города, продолжала его использовать. Рассказала о романе Голенева и Маки. Мария Васильевна сначала не слишком ей верила, но, вспомнив предвыборные плакаты с портретами Соловьевой на улицах, понемногу стала соглашаться.
В палату заглядывали врачи отделения, два раза заходила дежурная сестра, но Пучкова оставалась рядом с Леной. Когда в капельнице закончился раствор, они вернулись в ее кабинет. При виде оставленного на столе натюрморта Лена густо покраснела:
— Как здесь оказалось мое белье?
— Нянечка нашла в твоем лифчике это письмо и принесла мне. А я решила показать тебе весь набор, в надежде вызвать у тебя шок и вернуть память.
— И у вас получилось! — Лена бросилась целовать руки профессора, та их вырвала: — Не надо, милая. Это же и моя удача. Хотя, должна тебе сказать по секрету, я очень волновалась за последствия. По правилам наших методик я поступила как обыкновенная шарлатанка. Узнай об этом в дирекции, мне головы не сносить. Слава богу, все обошлось. Тебя можно через пару дней выписывать. — И она подвинула к Лене телефон: — Звони сама зятю. Кроме тебя, он никому не поверит.
Лена старательно набрала длинный номер и услышала голос дочери.
— Ирочка, это ты?
— Я. А кто говорит?
— Вот что значит — замуж вышла… Мать родную не узнает!
— Мамочка?!
— Я, моя хорошая. Поздравляю с замужеством. Счастья вам! Олег далеко?
— Подожди, мама! Как же так!? Я думала, тебя будут опять лечить долго, а ты уже поправилась!
— Я же рассказывала, что Мария Васильевна настоящий врач. И не только врач, она человек настоящий. Но мне надо говорить с Олегом.
— Хорошо, мама, сейчас дам.
Лена слышала, как ее дочь зовет мужа к телефону. Он тоже удивился ее чудесному исцелению, но Лена быстро перешла к делу. Она рассказала Голеневу, что мучило Трофима, отчего муж ударился в пьянство, а потом и покончил с собой. Несчастный мужик метался между двух огней. Не мог предать Маку, потому что она много для него сделала, но жить, зная, что Соловьева убийца, тоже не смог.
— Я так и думал, — спокойно ответил Голенев. — Мне надо поговорить с доктором, она близко?
— Да, рядом.
— Передай ей телефон. — Лена отдала трубку. Мария Васильевна слов почти не говорила. Она слушала. Потом вернула трубку Лене. Голос Олега звучал строго:
— Леночка, ты будешь делать все, что тебе скажет профессор. Никакой самодеятельности. Иначе подставишь меня и дочь.
Ира тоже просила маму слушаться Пучкову. Когда разговор с Англией закончился, Лена выжидающе посмотрела на Марию Васильевну. Та о чем-то раздумывала, и казалось, женщину не замечает. Наконец повернула к Лене голову:
— Тебе придется еще некоторое время пожить в моем отделении.
— Долго?
— Не знаю…
— Ну почему?!
— Твой зять считает, что для тебя самое безопасное место здесь. А я думаю, ему стоит верить…
— А что с письмом Трофима?
— Пусть пока полежит у меня.
Больше вопросов Лена не задавала. Проводив исцелившуюся пациентку в ее палату, профессор посмотрела на часы. Ее рабочий день давно закончился. Она скинула белый халат, машинально глянула в зеркало и поспешила на улицу. Спускаясь в подземный переход, остановилась купить сирени. Мария Васильевна всегда примечала эти весенние цветы. Они воскрешали в памяти строки любимого Блока «… волос червонную руду и голоса грудные звуки, сирени темной в час разлуки пятиконечную звезду».
Расплачиваясь с бабулькой, случайно подняла голову. На стене перехода висел предвыборный плакат с призывом голосовать за М.И. Соловьеву. Профессор никогда раньше не задерживалась у подобной рекламы, но тут привычке изменила и даже надела очки. С плаката на нее взирала молодая женщина с темными глазами и едва заметной улыбкой. «Пожалуй, даже с насмешкой», — подумала Мария Васильевна и поняла, что на пути этого начинающего политика лучше не становиться.
* * *Сергей Скворцов начал расследование об исчезновении генерального директора Нелидова и его телохранителя встречей с Иваном Кацаповым. Водитель отвозил Нелидова в аэропорт и был последним, кто видел шефа и Рогова живыми. Сергей проводил Кацапова в отдельный кабинетик офиса, который им освободил начальник безопасности.
— Ваня, припомни все, что в последние дни говорил Алексей Михайлович в машине, — попросил он водителя.
— О чем Алексею Михайловичу со мной особенно беседы вести? Говорил, куда ехать, я и ехал.
— Это понятно. Но с другими-то разговаривал? Он же часто не один ездил. Клиенты, знакомые и все такое.
— Это каждый день. Но я же не слушал. — Усмехнулся водитель: — Мое дело баранку крутить.
— А ты припомни. Мне нужно знать, что он в Москве делать собирался. Возможно, встречу с кем в столице намечал? Помогай, Ваня.
— Не помню такого. Вот только на прощание, я его, как бы в шутку, спросил, как без меня в Москве обходится будет?
— Ну?
— Чего, ну? Ответил, что его машина компаньонши у трапа встретит. Вот и весь разговор.
Сергей вскочил с кресла:
— Прямо так и сказал?
— Прямо так. Не знаю, может, пошутил. Капитан второго ранга мужик с юмором. Мог и отмочить…
— Спасибо, Ваня. Как с новым начальством работается? — Сменил тему Скворцов.
— С Никулиным спокойно. Он из кабинета редко выходит. Все через свой компьютер решает. Алексей Михайлович любил людям в глаза посмотреть, а этот больше на экран. Молодой еще. Они все на компьютерах помешаны. Мой сын и то часами сидит. На улицу не выгонишь.
Рогов поблагодарил водителя и поехал в аэропорт. Начальником смены диспетчеров дежурил его хороший знакомый Борис Звягинцев. Скворцов дождался очередного вылета, когда тот смог выделить ему минутку, и попросил организовать встречу с бортпроводниками рейса, на котором улетели Нелидов с Роговым. Тот отвел Сергея к дежурному начальнику полетов Звереву и тут же убежал обратно. Долгого отсутствия его служба не позволяла.
Зверев покопался в журналах и сообщил Сергею, что эта смена работает завтра на том же рейсе Адлер — Москва. Скворцов уже хотел благодарить начальника полетов, но тот его задержал:
