Вячеслав Жуков - Призвание – опер
– Давай колись, Витя. На ментов работаешь? Сукой заделался? – наседал Пузо со своими обвинениями. Но пока это только треп один.
– Да ты… – Верзила выплюнул сигарету, приготовился сунуть руку в карман за пистолетом. «Если что, положу всех троих и того, кто в «мерсе», – решил он, все же сомневаясь, что у Пузо есть доказательства. Просто на понт берет. Верзила знал: мастер Ленчик на такие дела. Частенько своим пацанам такую чистку устраивает, чтоб выбить из их голов мысль о предательстве. Но Верзила ему не пацан.
– Ну, ладно, – бычьи глаза Ленчика налились кровью, он обернулся и махнул рукой, потом сказал Верзиле: – Сейчас тебе предъява будет.
Задняя дверь «Мерседеса» открылась, и из машины вылез Санька Шнырь. Пацан. «Шестерка». Таких Верзила всегда презирал и давил.
– Хватит ломать из себя обиженного. Я тебя видел с ментом в «Весне». Из уголовки он. Вы сидели. Толковали, – вынес Шнырь обвинение.
Верзила побелел лицом и так глянул на Шныря, что тот попятился, спрятавшись за толстого Ленчика. Побоялся, что Верзила ударит его.
– Ты позволяешь этому пацану гнуть про меня такое? – спросил Верзила у Пузо. Теперь узнал, кто за ним подглядел. Гаденыш Шнырь!
Пузо ответил очень даже спокойно:
– Не гоношись, Витя. Барменша подтвердила, что не первый раз вы там отирались. Скурвился ты, Витя. Покайся. Умрешь человеком.
Верзила сунул руку в карман, но Ленчик все с тем же спокойствием сказал предупреждающе:
– Смотри. Уложишь кого-нибудь из нас, потом твою мать с сестрой и ее детишками распотрошат у тебя на глазах. Лучше сам сдохни, чем они. Они не виноваты, что ты скурвился. Купили тебя с потрохами.
Пузо не блефовал. Так они уже заранее решили. Выбор теперь оставался за опустившимся блатарем. И Верзила сдался. Ненавидящими глазами обвел лица Ленчика, двоих незнакомых пацанов, приехавших с Пузо, и морду Шныря. Он боялся. Ни сестра с детьми, ни мать не должны отвечать за его грехи. Запутался он. Проиграл. Наверное, когда-то это все равно должно было случиться. Он жил, всячески оттягивая это «когда-то». Но вот оно случилось, и сейчас он должен умереть.
Он вынул руку из кармана и сказал:
– Каюсь. Я стал сукой! И готов умереть, – произнеся эти слова, он не боялся умереть. Ведь в жизни всегда так. И реальность всегда наказывает за неправедные дела. А предательство – нарушение одной из заповедей. Это черта, которую Верзила переступил.
– Только мать с сестрой и детишками не трогай. Они ни в чем не виноваты. Пообещай, Ленчик?!
– Да что я, зверь? – проговорил Пузо, скользнув бычьими глазищами по лицам своих корешей, словно ища у них поддержки, и предложил: – Только и ты уж услугу окажи. Когда с ментом должен встретиться?
Верзила опустил голову.
– Я жду, Витя. Поверь, у меня мало времени, а дел полно. Говори!
– Сегодня, – тихо произнес Верзила. Когда-то вот так он сдал оперу Леху Вялого. Теперь самого опера сдает бандюкам. Он вздохнул, думая, что прав Ленчик, называя его ссученным. Всю жизнь он был таким.
– Опять в «Весне»? – слово за словом вытягивал из него Пузо признания. Расколол он отступника Верзилу. На все сто, расколол.
– Опять, – Верзила почувствовал, как по спине побежали ручейки пота. Немного ему осталось. Сейчас его пришьют. Ну и скорей бы. Раз так вышло, то пускай. Верзила поднял голову, посмотрел на свой дом. Отсюда, из-за гаражей был виден только его угол. Там его ждет мать.
– Во сколько, Витя? Говори, не тяни. Не отнимай у нас время.
– В восемь вечера.
Пузатый глянул на часы. Было уже около семи.
– Ну что ж, у меня к тебе больше вопросов нет, – сказал на прощание Ленчик, повернулся и пошел к «мерсу».
Шнырь стоял рядом, но ничего толком не понял. Увидел только, как Верзила вскинул голову, а из его располосованной шеи тугой струей брызнула кровь, едва не попав Шнырю на спортивный костюм.
Зубок вытер лезвие ножа об рукав пиджака Верзилы. А Нельсон потянул разинувшего рот Шныря за рукав к машине.
Перебирая длинными ногами, Верзила сделал несколько шагов. Потом его повело влево, и он грохнулся своим огромным телом в сточную канаву.
Ленчик Пузо поглядел на него без жалости, плюнул в открытое окно.
– Здесь тебе, сука, самое место!
Глава 22
Аська набрал телефонный номер пульта вневедомственной охраны и, сообщив набор цифр, попросил взять объект, кафе «Весна», под охрану. Потом запер дверь на замок и, вдыхая тихую прохладу позднего июльского вечера, направился к своей новенькой «Ниве», стоящей на противоположной стороне улицы под знаком – стоянка разрешена.
Сейчас он поедет домой. По дороге снимет хорошенькую «телку», чтобы не скучно было коротать ночь. С хорошей девкой не до скуки.
Он подошел к машине и вдруг услышал за спиной шаги. Резко обернулся и тут же попятился, прижавшись спиной к машине, отчего сразу сработала сигнализация.
Аське это было только на руку. Звук ее привлечет внимание людей из соседних домов и редких прохожих. Но Федора надрывный вой раздражал до невозможности. Он махнул рукой на машину.
– Отключи ревун. Время почти двенадцать ночи. Не мешай людям спать.
Аська нажал на брелок, и сигнализация всхлипнула и заглохла.
– Ну вот, совсем другое дело, – улыбнулся Федор и спросил с издевкой: – Ты меня узнаешь, парень? Приглядись внимательней-то.
Аська попытался сделать вид, будто первый раз видит Федора. Да и сколько к ним ходит клиентов, разве всех упомнишь. Чего он пристал, узнаешь, не узнаешь? Но его вытаращенные глаза отчетливо выделялись на вытянутом лице, подчеркивая тот ужас, который овладел барменом помимо его воли. Аська упрямо покрутил головой.
– Ладно. Попробуем иначе, – сказал Федор и повернулся в профиль, даже придвинулся поближе к Аське. – И теперь не узнаешь? – разочарованно спросил он, решив, что настало время освежить тому память.
Парень оказался слишком смышленый. Слукавил:
– Не узнаю. Вы из налоговой инспекции? Да? А, вы сантехник?
Федор понял, что парень валяет дурака. И нормально с ним поговорить не получится, если не воздействовать на него по-другому.
– Жаль, что ты меня не узнаешь, – сказал он Аське.
Длинноволосый парень пожал плечами. Вытянутое лицо его изобразило улыбку. И в этот момент Федор врезал ему кулаком в солнечное сплетение. Удар оказался точным, хотя и не таким сильным.
Бармен присел на асфальт.
– Я же тебе сказал, жаль. Ты должен был меня запомнить. Надеюсь, теперь запомнишь. Приглядись получше. Второй раз тебя прошу.
Парень не ответил, только стонал и делал глубокие вдохи.
Федор наклонился и неторопливо обыскал его. Оружия при нем не оказалось. Тогда он схватил бармена за грудки и заставил подняться на ноги.
Длинноволосый выпрямился, сделал пару глубоких вдохов, и тотчас в лицо Федору полетел его кулак. Удар был неплохим и предназначался Туманову в переносицу. Но Федор успел подставить левую руку и отвел кулак в сторону. Бармен начинал ему действовать на нервы.
– О-о, да ты, оказывается, умеешь кусаться, – усмехнулся капитан и ударил бармена кулаком снизу. На этот раз решил испытать его челюсть. И, кажется, получилось неплохо.
Аська взвизгнул, откинулся на капот и медленно стал сползать с него. Но на этот раз Федор не дал ему упасть на асфальт. Не хотелось наклоняться за ним и поднимать. Он схватил бармена за горло и сказал:
– Вижу, теперь ты меня узнал. Ну, молодец. Хвалю. И предлагаю тебе чистосердечно рассказать мне всю правду. Поверь, это тебе зачтется. А если не расскажешь, я тебя размажу по этому капоту. И ты сдохнешь.
Бармен нисколько не сомневался, что этот человек все сделает так, как обещает. Чокнутый он какой-то. А раз так, ему ничего не стоит убить Аську. Темно. На улице ни души. Грохнет и уйдет.
– Какую правду ты хочешь знать? – едва не задохнувшись, прохрипел бармен и попросил: – Отпусти. Задушишь.
Федор чуть разжал пальцы.
– Скажи, только без вранья, что ты мне подложил в пиво?
– Да я не знаю. Ну, честное слово. Мне дали… Сказали…
Федор опять сжал пальцы так, что в горле у тощего бармена что-то заклокотало.
– Что дали? И что сказали? – змеей прошипел он бармену в самое ухо.
– Таблетку. Честное слово. Я не вру. Таблетку. Сказали, чтобы я тебе ее положил в пиво или водку. Я положил в пиво. Я не вру тебе.
– Ну, вот видишь, с памятью у тебя, оказывается, все в порядке, – похвалил Федор и ослабил хватку, чтобы бармен смог отдышаться, потом спросил: – Что за таблетка такая? Предупреждаю, только не ври.
Парень прослезился, так хотел доказать свою искренность.
– Я не знаю. Честное слово. Что я, сам это придумал? Мне так велели.
