Татьяна Полякова - Закон семи
Марк Сергеевич направился к двери и, кивнув мне на прощание, удалился. А я, как Ирка недавно, начала растекаться по стулу. Но если на Ирку произвели впечатление внешность Прохорова и его умопомрачительные манеры и привычки, то меня потрясли его слова. Похоже, мне не оставляют выбора. Неужели кинжал действительно подделка? То, что мне известно о Матюше, служит подтверждением слов Марка Сергеевича. Да и не стал бы он гнать меня в милицию, если бы не был уверен в том, что кинжал не настоящий. Однако по неведомой причине идти в милицию мне расхотелось окончательно, несмотря на то что я вчера сама о этом же подумывала. Марк Сергеевич доверия не вызывал и, как обычно в таких случаях, хотелось сделать все с точностью до наоборот. Но угроза в словах блондина содержалась нешуточная, я была убеждена, что обещание свое он сдержит. Допустим, вызовут меня в милицию и спросят, почему я скрыла факт передачи мне кинжала, а я, кстати, вполне могу ответить, что про кинжал меня никто не спрашивал, а я сама данному факту значения не придала. Отдал и отдал, сказал, что кинжал должен быть у меня в память об отце… С какой такой стати я должна всем об этом рассказывать? Чем больше я думала, тем тверже становилась моя позиция. Жаль, что я малость растерялась и не поставила нахала на место. Туг я вспомнила о визитной карточке и взяла ее в руки. Золотистая бумага, готический шрифт. На визитке стояло имя — Прохоров Марк Сергеевич, а ниже значилось: антиквариат. Сбоку — столбик телефонных номеров.
Ну, конечно, вот и объяснение его интереса к кинжалу, дружбы с Матюшей и даже пристрастия к трости и прочей дорогостоящей атрибутике. Правда, антикваров я всегда представляла шустренькими старичками, которые со словами: «Ну-с, батенька» — потирают руки и хитро поглядывают на вас из-под очков. Я вертела в руках визитную карточку и не замечала, что уже некоторое время весь наш коллектив, за исключением шефа, стоит возле двери и смотрит на меня, практически не мигая.
— Вы чего? — вытаращила я глаза, наконец-то обратив на коллектив внимание.
— Он кто? — смогла открыть рот Ирка. — Будет нашим клиентом?
— Вряд ли.
— А приходил зачем?
— По личному делу.
— Да ты что… А где вы познакомились?
— Здесь.
— Как здесь? Когда?
— Идите, работайте, — махнула я рукой.
— Славик, так нечестно. Ты хотя бы расскажи о нем. Ведь это же.., это же ни на что не похоже.
— Не могу не согласиться, — кивнула я.
— Нет, серьезно. Он что, в тебя влюбился?
— Да вроде нет, но я рассчитываю.
— Славик, берегись! Такие типы чрезвычайно опасны. Ты его глаза видела? Никакой возможности терпеть, так бы прямо поджала ручки и пошла за ним на полусогнутых, хоть в загс, хоть к черту в пекло.
— Такие с нашей сестрой вечно поступают по-свински, — поддакнула Верка, глядя на меня с подозрением.
— Ага, должно быть, поэтому у вас слюни и текут, — съязвила я.
— А куда денешься? — потерла нос Ирка. — Природа. Вечно тянет не на то. Вот взять Игоря из турфирмы напротив… Хороший парень, милый, даже симпатичный. Ясное дело, что его и надо бы в спутники жизни, но не цепляет. А этот как вошел, так сразу мандраж, мечты и тоска по большому и светлому.
— Вы работать сегодня собираетесь? — не выдержала я, потому что Иркины слова весьма точно передавали мои собственные ощущения при виде блондина.
Девчонки неохотно вернулись к своим компьютерам, а я пригорюнилась. Всего несколько минут назад я была уверена, что наплюю на угрозы Марка Сергеевича, а теперь вновь пошли сомнения.
— С кем бы посоветоваться? — загрустила я. — Бабулю лучше не беспокоить, у нее давление. Элька погонит в милицию…
И тут на ум пришла Аня Витюшина, моя хорошая знакомая, которая работала на телевидении. У нее и здравомыслия на четверых, и большой жизненный опыт.
Я тут же набрала номер ее мобильного, а через час мы уже сидели в кафе, и я, правда, довольно бестолково, саму себя перебивая, рассказала всю историю. Аня уже пять лет работала репортером, специализируясь на уголовных новостях; кражи, убийства, ограбления и прочее. Несмотря на свой возраст (ей было двадцать пять) и внешность гимназистки, она приобрела не только популярность, но и уважение правоохранительных органов, потому что, в отличие от коллег, не носилась за скандальными новостями, а к своей работе относилась серьезно и ответственно.
Когда дело дошло до визита блондина, Аня подалась вперед и даже схватила меня за руку.
— Вот это да… Мне бы заполучить этого парня хоть на десять минут. Скажи, хорош?
— Ничего особенного, — нахмурилась я.
— Да ладно, не прикидывайся. Парень впечатляет. Несколько раз я пыталась взять у него интервью, но… — Аня развела руками.
— Какое интервью? Ты же специализируешься на…
— Очень хотела услышать его комментарии по поводу нашего рынка антиквариата. Говорят, тут такие операции проворачивают, только держись. Я имею в виду «черный» рынок. На первый взгляд все у нас благопристойненько, десяток антикварных магазинов, три из которых принадлежат Прохорову, мебель, посуда, лампы в стиле модерн, а чем они на самом деле занимаются, еще вопрос. Из музея в Никитском монастыре похищена икона шестнадцатого века. Оклад — произведение искусства. Говорят, уже ушла за границу. Две картины Шишкина и один Левитан из запасников галереи тоже растворились на просторах родины, причем следствие зашло в тупик. Вроде как никто не виновен, а картины сами по себе исчезли. В общем, есть у меня к нему вопросы. К тому же парень он со странностями, живет затворником, в доме приходящие кухарка и уборщица и две ручные вороны.
— Я видела только одну, — вздохнула я.
— Не повезло. Короче, тот еще тип.
— А что вообще ты о нем знаешь? Я не просто так спрашиваю, — торопливо добавила я, — мне же для дела…
— Мне-то чего вкручиваешь? Я что, не понимаю? Короче, появился он в городе не так давно, лет шесть назад, до того жил за границей, кажется, учился в Англии. Такое впечатление, что парень возник из ниоткуда. Странным образом все документы, которые имеют к нему отношение, затерялись, то есть ни одной реальной бумажки, которая бы подтвердила, что парень когда-то родился, где-то жил и затем уехал в Англию. Его отец погиб довольно давно, тогда Марку Сергеевичу было лет двенадцать-тринадцать. Отец — потомственный торговец антиквариатом, после его смерти семейный бизнес продолжил брат. Несколько лет назад он погиб в автокатастрофе, семьи у него не было, и вот тогда возник Марк Сергеевич как единственный наследник. Ходят слухи, что он вовсе не сын Прохорова. Одни говорят — незаконнорожденный, другие, что приемный, третьи, что самозванец, а особо отчаянные намекают на некое уголовное прошлое и выразительно таращат глаза, вспоминая, что его папаша был убит и дядя погиб очень кстати. Судя по отзывам, дело свое Прохоров знает, интересуется историей, что не удивительно, в остальном — человек-загадка. Последняя его любовница, танцовщица из «Ночной феи», утверждает, что он сам черт, но я не стала бы полагаться на ее мнение, раз девушка обижена отставкой. Кстати, выбор подружек удручает: такой серьезный парень, а девки все, как на подбор, безмозглые курицы. Ладно, мужиков не поймешь. Что еще? Богат. Причем магазины это так, пустяки. Уверена, они — лишь верхушка айсберга. Короче, не парень, а сплошная тайна. Совершает прогулки по ночам, молчалив, друзей не имеет. Один мой приятель прозвал его Владом, намекая на Дракулу, и даже утверждает, что знаменитый упырь променял Трансильванию на наш славный город, стремясь избавиться от назойливого любопытства.
— Ну и чего мне с этим Дракулой делать? — возмутилась я.
— Если верить Копполе, упыри тоже люди. Ты его фильм о Дракуле видела?
— Видела, — отмахнулась я, злясь, что Аньке пришла охота валять дурака в столь ответственный для меня период.
— Какая любовь… — причмокнула она губами. — Я бы не прочь, а ты?
— Чего мне с кинжалом делать? — напомнила я.
— Если даст пятьдесят тысяч баксов — продавай. Чумовые деньги за фигню, которая тебе без надобности. Конечно, она может стоить гораздо больше, но ведь надо знать, кому предложить, а мы не знаем.
— Этот кинжал мой прапрадед искал! — возмутилась я, продавать кинжал даже за чумовые деньги упорно не хотелось.
— Хорошо, оставь его себе.
— Ага, а этот гад на меня ментам настучит.
— С ментами разберемся. Как фамилия следователя? — порывшись в сумке, я нашла бумажку с написанной на ней фамилией. — Отлично, — кивнула Анна, — сейчас позвоню.
— Куда?
— В прокуратуру. У меня там друг, разберемся.
Аня стала звонить другу, а я томиться. Через полчаса друг подъехал. Молодой человек с очень серьезным лицом и манерами чиновника средней руки оказался славным парнем. Анна нас познакомила и приступила к изложению «важного дела».
— Валера, тут один хмырь повесился… — Я поморщилась, но встревать не стала. Профессия все-таки накладывает отпечаток, иногда Аньку слушать практически невозможно, вот как сейчас. — Теперь менты вроде бы считают, что он не сам повесился, а кто-то ему помог. А хмырь со Славкиным отцом был знаком и буквально за несколько дней до кончины отдал ей в память об отце кинжал — то ли правда историческую реликвию, то ли дядя сам его сляпал, он спец по таким штукам был. Вот теперь мы голову и ломаем, отдать кинжал ментам или нет?
