Евгений Сухов - Страсть окаянная
– Я думаю, очень скоро, – все так же бодро продолжил Шакалюков. – Она – воровка. Состоит в одном молодежном клубе, специализирующемся на краже тотемов. Знаете, что это такое?
Триполин кивнул.
– Вещи, которые принадлежат разным знаменитостям, – сказал он.
– Вот именно. И у меня уже есть кое-какой материальчик на эту Епифанову. Информаторы подсуетились. Правда, арестовать я ее пока не могу. Никаких доказательств. Единственный выход взять ее с поличным, но...
– Без «но», Сереженька. Ты возьмешь ее и сделаешь это очень быстро. У меня нет времени ждать. Не разочаровывай меня... Впрочем, если ты передумал переходить в мое ведомство и работа опера в звании майора – предел твоих мечтаний, генерал с легкостью найдет человека, которому...
– Я возьму ее, Леонид Михайлович, – уверенно заявил Шакалюков.
– Поторопись, Сереженька. Подробная информация о девице завтра с утра должна быть у меня. Мне пора. – Триполин убрал конверт с фотографиями в карман плаща. Поднялся из-за стола и, улыбаясь, произнес: – До скорой встречи, Сереженька. Ты не спеши уходить. Посиди здесь еще, закажи что-нибудь. Кстати, здесь подают на разлив неплохое темное пиво.
Полковник криво ухмыльнулся. Майор потупил взгляд.
* * *Рамиль первым вышел из машины и осмотрелся. Привычное место, где Тимофей Арканов обычно парковал свой автомобиль по приезде домой, было пустым.
Позади Рамиля негромко хлопнула дверца. Фархат, на ходу расстегивая кожаную куртку, приблизился к своему подельнику и остановился на расстоянии шага у него за спиной.
– Ну, что? – спросил он.
– Ты сам не видишь? – недовольно откликнулся Рамиль. – Его еще нет.
– А сколько времени?
– Без пятнадцати двенадцать.
– Пора бы ему уже вернуться.
– Сам знаю, что пора.
Рамиль нервно прикурил сигарету, но его руки при этом, как заметил подельник, не выдавали себя мелкой дрожью. И это при том, что Рамиль мучился ломкой. Фархат знал о его пристрастии к наркотикам, но делал вид, что ничего не замечает. Точно так же к Рамилю относился и Аслан. Никто из них старался лишний раз не нервировать товарища, опасаясь, как бы тот чего не отчудил в ответ. Впрочем, они в равной степени опасались и того, что данная информация могла достигнуть ушей Мелихова. Если подобное произойдет, не поздоровится всем. Фархату было страшно представить, что тогда произойдет...
Промолчал он и на этот раз.
Машина Арканова появилась во дворе в пять минут первого. Фархат заметил ее первым и дернул подельника за рукав. Рамиль повернул голову. Затем они оба бесшумно отступили в тень, и фары автомобиля не высветили их кряжистых фигур на фоне подъезда.
Тимофей припарковался, поставил машину на сигнализацию и, сунув брелок в карман, размашистым шагом двинулся вдоль стены высокой монолитной десятиэтажки.
– Чего мы ждем? – Рамиль нервно дернулся.
– Подожди, – Фархат остановил его. – Аслан не хотел, чтобы это случилось на улице. Пусть поднимется в квартиру.
Арканов скрылся в подъезде, и вновь потянулись томительные минуты ожидания. Рука Рамиля уже находилась за отворотом куртки и лихорадочно теребила «стечкин» в наплечной кобуре. Фархат был более спокоен.
Наконец нужное им окно осветилось тусклым оранжевым светом. Тимофей находился в квартире.
– Пошли, – Фархат первым двинулся с места.
Напарник последовал за ним. Поднявшись на лифте и убедившись, что никто их не видел, они остановились перед дверью нужной квартиры. Рамиль позвонил.
– Кто там? – донесся до них бодрый голос Арканова.
– Мы от Петра Павловича, – за обоих ответил Фархат.
Но Тимофей, глянув в «глазок», и так узнал его. Личность Рамиля ему была незнакома, но вот его напарника Арканову уже приходилось видеть среди окружения Мелихова. Он, как и Аслан, старший из телохранителей режиссера, отвечал за безопасность шефа.
Тимофей распахнул дверь, и уже в следующую секунду его глаза удивленно поползли вверх. Первым, что зафиксировал взгляд хозяина квартиры, был пистолет в руках одного из визитеров.
– Эй-эй! В чем дело, парни?
– Заглохни и иди внутрь, – коротко распорядился Рамиль.
Гости переступили порог и закрыли за собой дверь. В руках у Фархата тоже появилось оружие. Небольшой цилиндр на конце свидетельствовал о том, что пистолет был снабжен глушителем. Эту деталь Арканов отметил чисто автоматически.
– Я не понимаю...
– Иди!
Ему указали на кухню. Развернувшись, Тимофей медленно двинулся в заданном направлении. Один из «гостей» двинулся следом. Второй остался стоять в проеме прихожей. Когда до двери в кухню оставалось всего два-три шага, Фархат вскинул свой пистолет. Удар рукоятки пришелся Тимофею на затылок. Он издал глухой стон и рухнул на пол лицом вниз. Фархат навел дуло ему на спину. Раздался негромкий хлопок. Тело Арканова едва заметно вздрогнуло. Фархат выстрелил еще раз, уже чуть выше. Потом еще и еще... Он стрелял в жертву до тех пор, пока не опустела обойма. Затем спрятал пистолет под куртку.
– Ну, и зачем тебе нужен был я? – недовольно поинтересовался Рамиль, наблюдая за тем, как под телом Арканова растекается грязно-бурая лужа крови.
– Для подстраховки. И я ведь, кажется, сказал тебе, чтобы ты навинтил на свой ствол глушитель. Разве нет?
– Да, сказал. Я забыл, Фархат. Прости.
Тот только сокрушенно покачал головой.
– Ладно, пошли отсюда. И не забудь закрыть дверь.
– На ключ?
– Нет, просто прикрой ее. Чтобы никто не сунулся раньше времени.
Они вместе покинули квартиру Тимофея.
* * *– Ну, что, ты готова? – Климов постучал в дверь комнаты, за которой переодевалась Лена.
– Сейчас-сейчас. Почти. Что за спешка? Уже мой выход? – не открывая дверь, прокричала Епифанова.
– Нет, еще есть время, – успокоил свою напарницу Константин.
Он стал прохаживаться по коридору от одного конца к другому под пристальными взглядами охранников клуба. До выхода его напарницы на сцену оставалось не более десяти минут. Климов вновь подошел к комнате Лены.
– Ну, ты как там, солнышко? Мне уже пора в зал...
Он прислушался.
– Сейчас-сейчас, – вновь послышался голос Епифановой. Замок щелкнул. Дверь отворилась. Лена была обворожительна, и Константин не мог не признать этого факта. Он не ожидал увидеть ее такой. Первые несколько секунд Климов буквально ничего не мог вымолвить. Туго облегающее черное в пол платье подчеркивало достоинства прекрасной фигуры девушки.
– Ты неплохо выглядишь, – наконец выговорил он.
Лена посмотрела на себя в огромное зеркало, расположенное перед выходом на сцену. Она сделала несколько довольно смелых движений. Климов невольно отметил, что двигалась она раскованно и грациозно. Глубокие разрезы по бокам платья доходили до середины бедра, обнажая ее стройные, обтянутые черными чулками ноги.
– А если все же не получится? – неуверенно спросила девушка. – Вдруг он не пойдет со мной на площадку? Я никогда не танцевала стриптиз... Что тогда?
– Это невозможно, – Климов позволил себе опустить взгляд в глубокий вырез декольте. – Ты должна сделать все от тебя зависящее. И я уверен, что ты справишься.
В это время дверь со сцены отворилась, и в нее проскользнула полуобнаженная девушка, только что закончившая свое выступление. Сердце у Лены екнуло.
– Значит, так. Запомни, – обратился к ней Константин. – Главное для тебя – это вытащить его на танец на середину комнаты. Я буду сидеть за левым столиком. Просто сними с него пиджак и держи его в руке. Дальше я все сделаю сам. Мелихов сидит сейчас в центре зала, за крайним столиком, в первом ряду. То есть в наилучшей позиции. Тебе будет легко с ним работать.
– Хорошо. Все. Скрести за меня пальцы, а мне на сцену... – проговорила Епифанова.
В раскрытую дверь врывались первые аккорды музыки, под которую она должна была танцевать.
– Удачи! – бросил ей вслед Климов.
Теперь Лена уже не видела ничего, кроме вертящегося с зеркальными гранками шара, как в цирке, прикрепленного к потолку в самой глубине подиума. В зале было темно. И лишь движение световых зайчиков, отражавшихся от зеркал, освещало ей дорожку. Как ни странно, но, когда она переступила порог подиума, волнение прошло само собой. Она слышала только музыку. Страстное аргентинское танго, которое она выбрала для своего выступления, заводило ее. Первые же несколько тактов заставили ее вспомнить занятия бальными танцами в детстве. Пара неуверенных движений... Как это ни странно, но и эти, почти незаметные по ощущениям Лены, па вызвали в зале гул одобрения. Лена почувствовала, что входит в раж. К ней вернулась и гибкость, развитая в свое время на тренировках по художественной гимнастике, и... Она уже не могла остановить себя. Дальше все пошло само собой... Музыка стала стремительно развиваться, увлекая танцовщицу в бурные аргентинские страсти. Танго не оставляло равнодушным никого. Лена только время от времени слышала восторженные возгласы мужчин. Она кружилась и изгибалась в такт музыке. И вот настал кульминационный момент. Она уже танцевала на площадке перед столиками, оставив позади подиум.
