Кирилл Казанцев - Полицейская фортуна
— Вы все здесь козлы… Я умираю, а вы, пользуясь этим, заставляете меня сознаваться в чем-то, чего я не совершал!.. Я пришел в квартиру Крыльникова, чтобы отдать ему последний долг памяти!.. Ты понял — долг?!! Да, памяти… Он был хороший человек.
— Сидельников, отведи этого моралиста в трюм! Вольников, через полчаса ты будешь стучать в дверь и просить разговора со мной.
Через пятнадцать минут так и случилось.
— Ты не понимаешь, что такое ломка… — лицо Вольникова покрылось испариной, руки его тряслись, и он ловил их на лету. — Я тебе объясню.
— Нет, почему. Я хорошо понимаю.
— В голове человека есть центр, который всасывает опий и возвращает организму способность существовать… Когда в центр перестает поступать опий, организм начинает метаться в поисках энергии…
— Все так, — согласился Антон.
— Он вынимает эту энергию из каждой клетки… Займи «пятихатку»? Я отдам, слово даю!.. Отправь одного из своих людей на адрес — я скажу, к кому подойти…
— Ты сам занял бы наркоману? — Безразличный голос Копаева растворялся в тишине кабинета.
— Ох, суки… Ты понимаешь, что меня ждет, если я сейчас не найду чем уколоться?..
— Я авторитетно тебе заявляю: здесь ты этого не найдешь. Впрочем, у местных оперов, говорят, в сейфе завалялось кое-что. В прошлом году одного утырка доставляли, два «косяка» при нем было.
— «Косяка»? Вы сказали — «косяка»?.. Мне грамм героина в день нужен, чтобы не сдохнуть, а вы мне что предлагаете? «Роготряску»?!
— Я пошутил. И «косяков» нет. Давай перейдем к главной теме?
— Ресников… Это Ресников велел пойти в хату полковника и найти там материалы. Сказал — материалы расследования по делу «Олимпа». Сказал — без документов не возвращайтесь… Полковник со своей стаей неделю в клубе землю рыл, что-то писал… А когда дело прекращал, в постановлении было совсем не то, что он писал сначала…
— А зачем президенту клуба эти документы?
— Не спрашивай о том, чего не знаю. В клубе каждый допущен только к своей порции информации… Генерал, ты обещал мне дозу.
— Я не генерал, но бригаду наркологов сейчас вызову.
В еще более тревожном состоянии находился генерал Чубасов, который не только не уехал домой сам, но и оставил вместе с собой Шульгина.
— Что нового от Полянского? — устало бросил он, вытягивая за столом затекшие ноги.
— С момента моего последнего доклада от капитана поступило два звонка.
И он распахнул папку, созерцать которую Чубасов уже был не в силах. Сведя челюсти, словно в рот ему попал ломтик лимона, он отвернулся к «Методике психологической подготовки» Фарницкого. Почувствовав еще большее отвращение, развернулся к окну и стал смотреть на воробья, пытающегося отдолбить с подоконника выброшенные вчера генералом в окно крошки хлеба.
— Полянский своим звонком в десять часов утра доложил, что направляется в Генпрокуратуру для допроса Тузкова, — перелистнув страницу, Шульгин огласил и ее содержимое: — В двенадцать часов он информировал меня о том, что Тузков Кряжиным выпущен под подписку, после чего криминалист Молибога и Сидельников последовали на похороны полковника Крыльникова для беседы со вдовой.
— Очень удачное время для снятия показаний, — возмутился Чубасов. — И что? По делу он что узнал? Что там происходит, черт побери?!
— Пока информации нет, — резюмировал Шульгин и обратился к третьему листу. — Служба наружного наблюдения информацию Полянского частично подтверждает.
— Что значит — частично? — удивился Чубасов, выискивая двойной подтекст в речи склонного к докладным формулировкам генерал-майора. — Ты говори толком, Сергей Сергеевич! Мне не нужны эти кавалергардские рапорты.
Шульгин переломил папку и сунул ее под мышку.
— Тузкова Кряжин действительно отпустил. Мои люди перехватили его и водворили в изолятор временного содержания. Информация, которую он выдал следователю, сводится к следующему. Крыльников был постоянным посетителем казино. По два раза в неделю он приезжал туда, под него «вставал» крупье Тузков, который делал так, чтобы каждый раз Крыльников выигрывал не менее тысячи долларов.
— Вот мерзавец… — прохрипел Чубасов. — И управляющий игрового дома об этом ничего не знал?
— Именно управляющий Гаенко и подставлял Тузкова под Крыльникова для выигрыша. Простите за неприятные слова, но… Как уверяет Тузков, Крыльников крышевал казино, уберегая его от бандитов, СЭС, пожарных и прочих, кто в силах прекратить деятельность учреждения.
Начальник ГУВД прикусил дужку очков и посмотрел на папку, которая теперь такой скучной не казалась. А министр заявляет о его недальновидности и отсутствии дара предвидения. А неприезд на похороны Крыльникова разве не есть доказательство обратного? Нет, он правильно сделал, что не появился в его доме. Кажется, дело обстоит не так уж однозначно, как можно было предполагать в самом начале. Чем дольше генерал разглядывал папку Шульгина, тем больше крепла его убежденность в том, что отказ Кряжина расследовать дело во взаимодействии с ГУВД Екатеринбурга не его личная инициатива, а решение кого-то сверху. Раз так, то слова министра о недальновидности могут оказаться пророческими. Пройдет еще неделя, и Чубасова попросят на пенсию. Время нынче такое.
— Дальше, Шульгин.
— На похоронах Полянский и Сидельников были. Был там и криминалист Молибога. Более того, туда явился и сам «важняк». Но к вдове они даже не приближались. Не говоря уже о том, чтобы допрашивать ее. А дальше произошло непредвиденное. Кряжин задержал прямо на похоронах неизвестного, после чего тот был доставлен в райотдел Ленинского района.
— Кто он, выяснил?
— Да. Это сотрудник службы безопасности футбольного клуба «Олимп» Вольников. Разрешите вопрос, товарищ генерал-лейтенант?
Чубасов поморщился. Нет, этому молодому генералу лучше всего было бы командовать почетным караулом во время инаугураций.
— Валяй, генс.
— Я полагаю, что в целях более результативного контроля за действиями Кряжина следует вывести из состава его следственной бригады капитана Сидельникова.
— А в чем сам вопрос?
— Не могли бы вы отдать распоряжение отозвать Сидельникова? Мне кажется, его компания Полянскому не идет на пользу.
Этот генерал-майор и хитер и наивен одновременно. Он не разбирается в том, что происходит вокруг него. И это не лучший кандидат на вакантную должность первого заместителя начальника ГУВД. Если Шульгин до сих пор не догадывается, что Сидельников введен в бригаду следователя не приказом начальника ГУВД Екатеринбурга, а желанием «важняка» Кряжина, ему следует оставаться там, где он есть сейчас.
— Я не имею привычки выглядеть глупо, Сергей Сергеевич. Приказать я, конечно, могу. Но уже через час мне позвонит министр, которому перед этим позвонит Генеральный прокурор, и меня за необоснованные инициативы высекут на ближайшем селекторном совещании как проститутку на площади.
Помолчав, Чубасов поднял глаза на заместителя:
— Шульгин, я правильно понял — ничего, кроме маразматической слежки за группой Кряжина, вами не производится? Между тем, если мне не изменяет память, я просил не пасти следователя Генпрокуратуры, а опережать его инициативы.
Румянец на лице зама свидетельствовал то ли об испытанном унижении, то ли о возможности разубедить начальника в его мнении.
— Мои люди установили местонахождение Гринева. Пусть Кряжин ездит по футбольным клубам и допрашивает вдов. Гринева ему я не отдам.
— Где он? — меняя гнев на милость, заинтересовался Чубасов.
— Один из агентов Гринева, работающий и на меня, сообщил, что видел опера входящим в подъезд одного из домов на Волочаевской с пакетом провизии.
Чубасов подтянул к себе урну и сплюнул туда остатки разочарования.
— Бардак в управлении. Кромешный хаос. Один агент на несколько оперов — виданное ли дело! И ты считаешь, что такому агенту можно верить?
Шульгин промолчал. Начальнику городской полиции вовсе не нужно знать, что у его заместителя есть двойные агенты на связи почти с каждым из оперов. Так легче контролировать действия подчиненных.
— Гринев не знает о моей с ним связи.
— Так покажи себя. Ты же опером «с земли» на Брянщине начинал, Шульгин. Сними эту шкуру с орденами — надень сапоги резиновые, выйди в люд! Если организовать не можешь, делай сам!
Оскорбительно, не вопрос. Но в кресло первого зама генерал-майор верил свято. Было время, и Крыльникова Чубасов так же костерил. Потом перестал. Метода у него такая, по Фарницкому, — прежде чем людям показать и представить, непременно нужно в грязи извалять.
Глава 10
Антон, уже готовый на выход, ждал, пока Полянский с Сидельниковым разберут в шкафу свои вещи. Он смотрел на них и думал о причинах, заставляющих столь разных людей находиться в одном месте, в одном коллективе и выполнять одну работу. После последнего разговора с капитаном из ГУВД, когда Копаев дал понять Полянскому свою информированность о его миссии, тот вдруг повел себя удивительным образом. Теперь он не уходил в туалет или на улицу, чтобы позвонить Шульгину. Он просто вынимал телефон, набирал его номер и наговаривал информацию в трубку. Со стороны это могло показаться откровенным вызовом советнику. Не хочешь, чтобы я прятался? Пожалуйста!
