Кирилл Казанцев - Убийство по-министерски
…А после посещения больницы я направился домой к господину Астахову, предварительно позвонив в Управление и выяснив у Точилина, что Надежда Алексеевна уверенно опознала в погибшем своего мужа. Она также подтвердила, что тот уходил в офис в костюме. Куда мог подеваться его пиджак, мне по-прежнему было непонятно.
Дома, кстати сказать, Астахова не оказалось, и это заставило меня насторожиться.
— Скажите, а когда вы в последний раз видели вашего мужа? — спросил я у его жены.
— Сегодня утром, — с недоумением отозвалась та. — А почему вы спрашиваете?
— Потому что у меня такая работа, — улыбнулся я, доставая свое удостоверение. Сейчас уже не было смысла скрывать, что я работаю в полиции: мои расспросы, во-первых, могли вызвать подозрения у этой женщины, а во-вторых, теперь, когда смерть Скоробогатова не вызывала сомнений, мне все равно пришлось бы обозначить себя.
— А что случилось? — В глазах женщины появился испуг.
— Ничего страшного. Во всяком случае, для вашего мужа, — постарался я ее успокоить. — Просто он является важным свидетелем по одному делу.
— По какому делу? — не отставала от меня женщина.
— Думаю, это вам он и сам расскажет, — не стал я посвящать ее в подробности. — Кстати, где его можно найти сейчас? Где находится его фирма?
— Из фирмы он уже уехал, так что я не знаю, где его найти! — не задумываясь, ответила жена Астахова.
— Но вы можете хотя бы позвонить ему на сотовый? Я бы договорился с ним о встрече…
— Не могу, у него отключен телефон, — быстро произнесла женщина. — Он всегда так делает, когда у него деловая встреча. Извините, мне сейчас очень некогда!
И она захлопнула передо мной дверь. Мне ничего не оставалось, как поехать в Управление и направиться к подполковнику Герасимову, чтобы описать ситуацию. Я уже решил по дороге, что вылавливать неуловимого Астахова можно до бесконечности, и, наверное, имеет смысл задержать его в официальном порядке. Но на это мне требовалось разрешение…
* * *— Ну, Синицын! Ну, ты даешь, на…! — Подполковник Герасимов опять укоризненно качал головой, когда я доложил ему о своем намерении побеседовать с господином Астаховым в официальной обстановке нашего Управления. — Это тебе не бомжа на вокзале задержать. Кандидата в депутаты! Наверняка потом звонки посыплются, на…
— Но задержать-то мы его можем, Сергей Александрович?
— Можем, можем, — ворчливо пробурчал Герасимов. — Много чего можем. На бумаге, на… А он потом жалобами замучает, на…! Меня, между прочим! Надо будет выяснить, из чьей он команды. Если из губернаторской, то осторожнее надо, Синицын. Понял? Улики должны быть железные! — категорично отрезал подполковник.
— Но у нас нет железных улик, — напомнил я. — Только подозрение, основанное на том, что Скоробогатов погиб сразу после встречи с Астаховым. С которым они вместе вышли из офиса.
— Плохо работаете, на…! Искать нужно, на…! Ты, Синицын, вообще в школе милиции учился?
— Да, Сергей Александрович.
— Небось, за коньяк оценки получал? — покосился он на меня.
— Мне направление в юридический институт дали, — напомнил я. — И я его закончил.
Подполковник недоверчиво покосился на меня, словно слышал об этом факте впервые, затем сделал свой вывод:
— Ну, понятно. Взятку, небось, ректору сунул, на…
Потом он неожиданно смягчился и резко перевел тему:
— А что там с этой фирмой Скоробогатова? Как там ее, на…?
— «Дионис», — услужливо подсказал я.
— Да, «Дионис», на… Что там? С документами разобрался? Может, там долгов полно или… с конкурентами проблемы, на…?
— Налоговая говорит, там все чисто.
— А с конкурентами? — не отставал подполковник.
— Я сейчас другими вопросами занимаюсь, Сергей Александрович, — уклончиво ответил я. — А по версии конкурентов пока Точилин работает.
— Плохо работает! — рявкнул Герасимов и тяжело выдохнул.
Видимо, не зная, к кому еще придраться и на что еще поворчать, он сдвинул брови и выдал резюме:
— Ладно! Посылай опергруппу и хватай этого Астахова, на… Только, Синицын, — ос-то-рож-но! Все! Свободен.
Я быстренько собрал опергруппу и вместе с ней отправился по нужному адресу. И через час Игорь Кириллович Астахов уже входил в мой кабинет. Надо отметить, что все получилось легко и гладко, даже слишком. Мне даже и опергруппа особо не потребовалась, я бы и один вполне справился, поскольку Астахов, во-первых, оказался дома, во-вторых, при нашем появлении и просьбе проследовать в Управление нисколько не стал возражать и послушно прошел в полицейскую машину. Внешне я был доволен — на сей раз подполковнику Герасимову не к чему будет придраться.
Однако в глубине души меня терзали сомнения. Все казалось слишком уж просто, а подобные ситуации всегда меня настораживали. Слишком часто простота оказывалась мнимой и оборачивалась новыми, скрытыми поначалу проблемами.
Но пока я откинул эти мысли, целиком и полностью сосредоточившись на беседе с Астаховым, от которой, признаться, ждал многого…
Сейчас, в собственном кабинете, я воочию лицезрел того, кого до сего момента видел только на фотороботе. Надо сказать, что охранник Сергеев оказался на редкость точен в своем описании, и вживую Астахов не сильно отличался от своего компьютерного изображения.
Первое, Астахов был ужасно крупным. А точнее, просто толстым. Толстым было все — голубоглазое лицо, обрамленное рыжеватой бородкой, руки, ноги, крепкий, обтянутый джинсами зад… Но особенно выдающимся был живот. И даже не живот, а пузо. Этакий огромный арбуз.
Когда Астахов опустился на стул, синяя джинсовая рубашка его снизу растянулась, и пуговицы вот-вот готовы были отлететь. Я увидел обнажившийся кусок его обширного живота, покрытый густой растительностью. Астахов же, казалось, либо не замечал этого обстоятельства, либо давно привык к дефектам своей фигуры и не обращал внимания.
Во всем его облике сквозила нервозность, но в то же время и уверенность в том, что это просто недоразумение. Говорил он несколько манерно, высоким тенором, с придыханиями и закатыванием глаз.
— Итак, Игорь Кириллович, вам объяснили, почему вас задержали? — начал я разговор.
— Да, объяснили, — со вздохом ответил он. — Но, так сказать… эти объяснения меня совершенно не удовлетворили, поэтому я как бы, так сказать, намерен жаловаться. И будучи уверенным в том, что это, так сказать, полное недоразумение, надеюсь на вашу беспристрастность. Если, конечно, это все не… — Астахов сделал едва уловимую паузу, — социальный заказ моих политических противников.
— А вы политик? — спросил я, желая получить ответ от самого Астахова.
— Я зарегистрирован кандидатом в депутаты городской Думы, и поэтому рассматриваю любые такие инциденты как политические провокации. — Астахов положил толстую волосатую руку на стол и начал нервно перебирать пальцами.
— Могу вас заверить, что политика здесь ни при чем. Просто существуют некоторые факты.
И я, соблюдая пунктуальность, изложил Астахову все известные на данный момент факты.
— Да я и не отрицаю, что посещал, так сказать, Скоробогатова в ту ночь. Мы обсудили с ним как бы некоторые проблемы, и все, — Астахов продолжал совершать нервные движения пальцами, подкрепляя это покачиванием своей большой головы из стороны в сторону. — Но я-то тут при чем! Мы вышли со Скоробогатовым вместе из ворот, потом я сел в свою машину, а Жора пошел ловить автомобиль, чтобы уехать домой. Что случилось с ним после, я не знаю. В конце концов, мы с ним не так близки, чтобы подозревать меня в совершении таких, я бы сказал даже, изощренных преступных действий!
«Близки? — удивился я выражению Астахова. — Ага, лощеный такой типчик, бородка аккуратненькая. И вместе с тем т-такой здоровый лоб! Батюшки, а не представитель ли он сексуальных меньшинств?»
Мои мысли, совершив этакий фривольный кульбит, привели мой взгляд в нижнюю часть тела Астахова, которая выглядела, пожалуй, наиболее внушительно.
«Так, ладно, проверим», — тут же решил я и продолжил:
— Итак, вы вышли из офиса «Диониса» в час пятьдесят, как говорите, и поехали на своей машине домой, так?
— Не домой, — с каким-то сожалением, четко разделив эти два слова, возразил мне Астахов.
— А куда?
— По личным, так сказать, делам, — немного смутился Игорь Кириллович, воздев глаза к потолку.
— Кто может подтвердить эти ваши личные дела?
— Эти мои личные дела может подтвердить… — Астахов замялся. — Понимаете, очень деликатный момент. Мне не хотелось бы привлекать этого человека, потому что, так сказать… как бы просто это совсем ему не нужно… ей… не нужно, — поправился он, пробуравив меня взглядом.
— Боюсь, что огласки вам не избежать, — сухо сказал я.
— Это Светлана Ярцева, она преподает психологию в нашем университете, — со вздохом и выражением полного недовольства жеманно сказал Астахов. — Мы с ней обсуждали некоторые аспекты, так сказать… имиджа… э-э-э… депутата в период предвыборной кампании, — наконец закруглился он.
