Ева Ланска - WAMPUM
Андрей сел на кровать. Прямо перед ним, за зеркалом полностью одетая Соня лежала на своей постели в свете лампы-ночника. Она крепко спала. На DVD-рекордере бежали цифры. Камера передавала сигнал на диск, который Андрею предстояло просмотреть утром на предмет подозрительных действий и вернуть шефу. Мысль о своем начальнике вызвала раздражение. Подозрительным во всем происходящем пока были не действия объекта, а поведение Максима Александровича, которое он, в связи с профессиональной иерархией, был не вправе ставить под сомнение.
Соболев чувствовал физическое отвращение к ситуации, в которую оказался замешан.
С одной стороны, всю свою взрослую жизнь он четко и без раздумий решал все профессиональные задачи. Потому что так было надо, потому что он любил и ценил свою работу, потому что иначе было невозможно. Люди, с которыми он имел дело раньше, все эти «объекты» были разные. Но теперь его работой и задачей стала молодая женщина с искалеченной судьбой. И задал ему эту задачу человек, который эту-то судьбу и искалечил.
Не выполнить работу Андрей не мог. Выполнить тоже. В его душе впервые боролись чувство долга и сочувствия. Андрей смотрел на хрупкую фигуру Сони, распластанную на постели поверх покрывала, и невероятная нежность проникала в его душу. Слова, произнесенные ею этим вечером, еще звучали в ушах: «Я не доверяю ни одному мужику».
Это была ее позиция. Не доверять никому. Ведь и он, ее сосед, выдуманный работник турагентства, тоже подло обманывал ее. Он улыбался, глядя в ее глубокие зеленые глаза, и врал, искусно врал, не давая ей возможности усомниться в его словах и действиях.
Андрей вскочил. Ему хотелось движения, ему надо было выйти на свежий воздух, чтобы выдохнуть из себя все то дерьмо, которым он надышался в эту ночь. Но уходить было нельзя.
Надо было продолжать работать.
Он подошел к компьютеру и принялся за написание отчета. Периодически он останавливался и невольно задумывался о том, что двигало его начальником, когда он отдал распоряжение об установке камеры видеонаблюдения в квартире объекта, но, тут же собирал свою волю в кулак и отгонял назойливые мысли.
Он писал все утро, изредка поглядывая на спящую Соню. Обычно Андрей не любил долго находиться в квартире. Ему становилось скучно в замкнутом пространстве. Его тянуло на работу, он мог там появиться в любое время дня и ночи, сесть за компьютер и заняться делом. Он любил следить за объектом по людным улицам столицы. Теперь же на него нашло какое-то умиротворение. Это было новое ощущение для Соболева. Он был рад тому, что ему приказали не сводить глаз с Сони. Андрей еще не понимал, к чему должна привести эта слежка, какой будет результат. Он не понимал, каким образом Соня может вывести на след своего отца, если она сама не знает, жив ли он. Для Андрея казалось странным то, что Краско тратит столько средств на слежку за объектом, который не имеет никаких, кроме родственных, связей с преступником. Впервые для Соболева не был столь важен быстрый и успешный исход дела. Впервые он получал удовольствие от процесса, а не от результата. Впервые он чувствовал, что привязался к объекту. Он хотел узнать о Соне все. И, к его великому счастью, это полностью совпадало с его заданием. Осознавав это, Соболев перестал метаться и успокоился. Он решил продолжать следить за Воробьевой как можно дольше еще и потому, что хотел понять, является ли дело ее отца столь важным для страны, или вся эта затея с круглосуточным наблюдением – не более как маниакальный бред его начальника.
Периодически Андрей отрывался от компьютера и подходил к рекордеру прослушивающего радара. Он прокручивал кассету с пьяными откровениями Сони и старался отобрать ту информацию, которая помогает поиску предполагаемого предателя родины. Соболев заносил необходимые наблюдения в отчет, избегая тех откровений, что касались ее приемных родителей.
Первые лучи солнца заглянули в окна Андрея к половине восьмого утра. Соня по-прежнему спала, иногда поворачиваясь с боку на бок и постанывая.
Соболев остановил диск в рекордере и вставил новый. От бессонной ночи у него припухли глаза, голова была неприятно тяжелой. Но, несмотря на общую физическую усталость, сон не приходил к нему. С момента установки нового подглядывающего устройства, с того вечера, как он узнал о другой, страшной стороне своего начальника, он постоянно был начеку, как будто боялся пропустить что-то важное.
Андрей взял вчерашний номер газеты «Почетъ», который, с момента как он приобрел его в киоске, так и лежал у него в портфеле. На первой полосе газеты внимание привлекала криминальная статья Софии Воробьевой об убийстве алмазного короля Руслана Брызоева.
Опять он обо всем узнает последним!
«Почему Краско ничего не упоминал об этом убийстве?»
Соболев посмотрел на спящую журналистку и понял причину ее разбитого состояния. Он ведь знал о том, что на прошлой неделе она ужинала с этим олигархом.
Андрей читал статью медленно, анализируя каждое слово.
Соня выдвигала свои версии убийства, изящно намекая на возможные мотивы преступления, описывая такие факты из жизни олигарха, как его скандальный развод, который стал причиной для столкновения двух влиятельных семей, как его финансирование политической оппозиции, как его связь с могущественным диссидентом, проживающим за границей. Андрей закончил читать и принялся перечитывать статью заново. Он смаковал хлесткие выражения, восхищался сочными эпитетами, удивлялся железной логике и бесстрашием выдвигаемых версий.
* * *Соня приоткрыла глаза и потянулась. Боль «раскалывала» ее голову, глаза заволокло туманом. Подтянувшись на локте, Соня попыталась приподняться. Резкий приступ тошноты заставил ее вскочить с кровати и помчаться в ванную.
Раздался шум льющейся в душе воды. Андрей направил радар-прослушку на перегородку между квартирами и понял, что Соню тошнит. Он снял наушники и стал ходить туда-сюда по квартире. Незнакомое раньше чувство волнения опять поселилось в нем.
Через некоторое время Соня вышла из ванной. Андрей шел с чашкой чая из кухни, когда в нескольких метрах от него перед проемом-зеркалом предстала обнаженная журналистка. Голова ее была замотана в полотенце, отчего она казалась еще более хрупкой и женственной. Соня наклонилась перед зеркалом, вытирая мокрые волосы.
Андрей не мог оторвать взгляда от стройного тела девушки. Он чувствовал, как учащается его пульс, как тесно становится ему в строгих шерстяных брюках, которые он так и не переодел со вчерашнего дня.
Соболев поставил чашку на стол и сделал несколько глубоких вдохов.
Соня теперь была в двух метрах от него. Она расчесывала волосы, и смотрела ему прямо в глаза.
Андрей скинул с себя одежду, пошел в душ и встал под струю холодной, отрезвляющей воды.
Соня стояла перед новым зеркалом в своей квартире и не могла понять, как рабочим удалось так ловко вмонтировать его в стену. Рамка зеркала была такая же, и у Сони закралось подозрение, что под новое зеркало установили старую раму.
Девушка сняла полотенце с головы и наклонилась вперед, расчесывая длинные, запутавшиеся после мытья волосы. Выпрямившись, Соня почувствовала сильное головокружение. Она села на кровать и опустила голову на руки.
«Надо позвонить Павлику. Так плохо я себя еще никогда не чувствовала». Мысли Сони медленно возникали и так же медленно уходили, как туманные осенние облака над рекой.
Соня прошла, пошатываясь, к тумбочке, взяла телефонную трубку и плюхнулась обратно в кровать. Набрать номер друга она так и не успела. Глаза закрылись сами собой.
Выйдя из душа, Андрей увидел Соню снова спящей. Самое время было сходить в офис, отнести диски и отчет.
Соня находилась в состоянии забытья до самого вечера. Она ждала, когда к ней вернутся силы, но этот момент все не наступал. Во всем теле была неприятная усталость и даже боль, как будто накануне ее избили палками. Ломило мышцы и суставы, раскалывалась голова.
К полудню Соня собралась с силами и смогла сходить на кухню. Налив в стакан воды, она вернулась с ним в постель, держась рукой за стену.
Ноутбук был рядом. Телефон был рядом. Рабочий день был в разгаре, но Соня не знала, за что ей хвататься. Поразмыслив над возможным в ее состоянии планом дня, она позвонила в редакцию, сообщила, что подхватила желудочный вирус и теперь мечется между туалетом и кроватью. Соня дала задание своей ассистентке скачивать новости с ленты для ее колонки и дала отбой.
Со словами «солдат спит, служба идет» журналистка уронила голову на подушку, натянула мягкое, уютное одеяло под самый подбородок и опять попыталась заснуть.
Ей хотелось раствориться в мире грез и фантазий, улететь от реальности, перестать соприкасаться с миром, полным холодящей кровь мистики и ужаса. Если раньше Соню завораживали жестокие криминальные картины, свидетелем которых она являлась по роду своей деятельности, то теперь, когда она сама стала преступницей, ее жизнь превратилась в один долгий непрекращающийся кошмар. Удушенный Руслан представал перед ее глазами так часто, что Соне казалось, он преследует ее во сне и наяву. Она успокаивала себя тем, что убийство в состоянии аффекта было своего рода запоздалой реакцией на его извращенные игры с ней в тот вечер. Она хотела поделиться своими страхами и переживаниями с кем-нибудь, но понимала, что это невозможно. Она – преступница, которая заслуживает наказания. И гражданский долг любого человека, насколько бы близок он ей ни был, сдать ее милиции.
