Вячеслав Жуков - Маэстро, ваш выход!
Вдовушка лежала на широкой кровати, разметав золотистые волнистые волосы по подушкам. В комнате было душно, и Инна лежала поверх одеяла. Видно во сне она часто переворачивалась с боку на бок, и ее узорчатая ночная рубашка задралась, оставив нижнюю часть тела не прикрытой.
Грек заглянул в спальню и ахнул. Он не помнил, сколько времени вот так простоял возле приоткрытой двери, разглядывая обнаженное тело. Не часто глазу предстанет такая красота. А тут такое, смотри и радуйся. И все бесплатно.
Лейтенант Ваняшин дежурил на первом этаже. Удобно развалившись в кресле, так, чтобы были видны входные двери, он дремал, когда Грек тихо подошел к нему и тронул за плечо.
Ваняшин вздрогнул и чуть не врезал Греку кулачищем по физиономии.
– Ты что, дурак? Руками машешь, – шепотом, чтобы не разбудить хозяйку, заругался на него Грек, вовремя успев отскочить в сторону.
Лейтенант протер заспанные глаза, признавая Грека.
– Грек? Чего тебе не спится? Шастаешь тут как приведение, – проговорил Ваняшин с недовольством, усаживаясь в кресле поудобней.
Грек присел рядом на корточки и заговорил тихо:
– Как же, заснешь тут. Леша, там такая порнография. Я дверь приоткрыл, а хозяйка лежит на кровати, ножки раздвинула. Представляешь, кочка вся наружу. Глянешь, не пожалеешь. Хочешь? – тут же предложил Грек.
– Я спать хочу. Отойди, не мешай, службу нести. А то не высплюсь, утром повезу вас идиотов и зарулю в какой-нибудь столб. Тогда будет тебе порнография в гипсе, – зевая, проговорил Ваняшин.
Грек почувствовал себя оскорбленным. Он предложил Ваняшину, как лучшему другу… А тот…
– Вижу я, как ты службу несешь. Дрыхнешь на посту, – последовало строгое замечание, на которое Ваняшин отреагировал своеобразно.
– Отвали, Грек.
– Соня ты, Леха. Смотри, так и счастье свое продрыхнешь.
– А кто тебе дрыхнуть мешает? У тебя там, на втором этаже и вовсе условия комфортные. Завалился и спи себе, – посоветовал Ваняшин. Но Грек на это махнул рукой.
– Веришь, Леша. Не могу. Слышу, как она там одинокая за стенкой дышит. Мается, незамужняя. Так у меня ноги сами идут к ее двери.
– Ну и иди, – сказал Ваняшин, не зная как еще отвязаться от навязчивого наставника. – Стой под дверью и смотри, если охота.
– А я не жадный. Да и что мне там у нее под дверью всю ночь, что ли стоять? Ноги отвалятся. Леш, давай поменяемся? Я тут подежурю, а ты на моем месте? – попросил Грек.
Ваняшин разозлился. Скрутил здоровенный кукиш и поднес его к лицу усатого капитана Грека.
– Во, видал? И сгинь отсюда, пока по лбу не получил. Не спится ему, – заворчал лейтенант, отворачиваясь от Грека. – Николаич вон на улице дежурит и ничего. А этому не спится.
– Гад, ты, Лешка. Ни капли сочувствия в тебе нет, – огрызнулся Грек и поплелся на веранду. Потом Ваняшин услышал, как Грек отпер замок и вышел на улицу. А минут через пять, вместо него вошел майор.
– А Грек где? – зевнув, спросил Ваняшин.
Запирая дверь на замок, Федор сказал:
– У него голова что-то разболелась. Попросился подежурить на улице. Вон на лавочке сидит, звезды считает.
Проговорив так, Туманов пошел по коридору, где находилась лестница, ведущая на второй этаж, и Ваняшин услышал его тихие, удаляющиеся шаги. Чуть привстав, глянул в окно. Не сомневался, что Грек схитрил. Он увидел Грека. Капитан перетаскивал переносную лавочку от бассейна, в тень кустов, где фонари, освещавшие территорию вокруг дома, не доставали его своим светом. По сути, Грек поступил правильно. Тот, кто по утверждению Туманова должен придти сюда, не увидит дежурившего возле дома сотрудника. Так и должно быть. Хотя с другой стороны, теперь Греку выпала нелегкая задача. Ведь если преступник объявится, первым его должен будет встретить именно он, капитан Грек. И не просто встретить, а и предпринять меры к его задержанию. Но Грек сам того хотел. И зевнув, Ваняшин закрыл глаза.
Что до самого Сан Саныча, то он слабо верил, в байки майора. По мнению Грека, они просто тратят здесь время впустую. Им-то с Ваняшиным еще что, а вот самому Туманову точно не поздоровится от Дарьи, если она узнает, возле какой красавицы ее муженек проводит ночку.
Подумав об этом, Сан Саныч улыбнулся и закрыл глаза, вспомнив советы врачей о том, что сон на свежем воздухе, укрепляет организм. На здоровье Сан Санычу жаловаться было грех. Но здесь он чувствовал себя куда спокойней, чем там, возле спальни вдовушки. Там сплошное возбуждение. А тут можно и расслабиться. И вытянув далеко вперед уставшие ноги, Грек заснул.
В кабинете усланным толстым ковром, голос человека сидевшего за дубовым столом, звучал приглушенно. Суровый взгляд холодных глаз был устремлен на другого человека, стоявшего на этом ковре. Причем, вид у того был, как у провинившегося школяра.
– Надеюсь, ты хотя бы понимаешь, что натворил? – проговорил сидевший за столом человек. Стоявший перед ним, готов был пасть на колени, но вместо этого, только покорно кивнул, соглашаясь на любую участь, которая выпадет на его долю.
Человек сидевший за столом выставил вперед руку с оттопыренными толстыми пальцами, и, говоря, стал поочередно загибать их.
– Ты разболтал жене Розовского про деньги. Ты убил двоих своих парней…
Толстые пальцы неторопливо, один за другим сжимались в кулак. И этот кулак выглядел угрожающим. Но только бы дело было в одном кулаке…
– Позвольте, я объясню вам кое-что? – с покорностью раба попросил стоящий на ковре человек и, получив в ответ кивок, продолжил: – Вдову Розовского я собирался допросить по всем правилам. А потом… – он запнулся, увидев, как полное лицо хозяина кабинета слегка сморщилось. – В обще-то, я не планировал оставлять ее в живых. А с парнями и вовсе вышла накладка. Их взяли менты. Когда я выскочил на улицу из ворот, они оба были уже в наручниках.
– Но может, не следовало так обходиться с ними? Верные люди нам нужны вот как, – человек сидящий за столом, провел ребром ладони себе по горлу. Но тот другой, стоящий на ковре, отрицательно покачал головой.
– Нельзя их было оставлять ментам. Вы же знаете, как менты умеют развязывать языки. Сейчас на вооружении столько всяких препаратов. Вколов малую дозу такой дряни, можно сломить волю даже самых стойких. А насчет них я и вовсе сомневался. И не хотел, чтобы они выложили ментам про вас. Поэтому, мне пришлось принять такое нелегкое решение. Да и помощников я себе других всегда найду. Слава Богу, деньги сейчас всем нужны.
– Ты засветился перед вдовой Розовского, – последовал строгий укор. – Перед оперативниками…
– Вряд ли менты запомнили меня в лицо. Было темно, – ответил стоявший на ковре человек в свое оправдание, чувствуя, что земля уходит у него из-под ног и жизнь, в буквальном смысле слова, висит на волоске, который вот-вот может оборваться.
– Ты не сделал главного. То, зачем приходил, – последовало очередное обвинение, не выдержав которое, стоявший человек взмолился:
– Дайте мне шанс. В другой раз я оправдаю ваши надежды. Все поправлю.
Полное лицо человека сидящего за дубовым столом изобразило крайнюю озабоченность. Толстые губы плотно сжались, тем самым, выказав некоторое недоверие. Что на такого тратить слова. Но, еще раз измерив взглядом стоявшего, перед собой, он все-таки решил проявить снисхождение:
– Ладно. Попробуй. Но помни, это твой последний шанс. В случаи неудачи, ты знаешь, что ждет тебя. Иди. Потом позвонишь, – кивком головы он указал на дверь, в которую стоящий перед ним человек, выскользнул легкой тенью.
В тот раз, когда менты цапнули его парней возле «Фольксвагена» они не предполагали, что он приехал туда на своей машине. Оставил он ее на соседней улице, спрятав так, что с проезжей части она была не видна. И сейчас, проехав мимо дома Розовских, он поставил ее на то же место. Достал из багажника легкую складную дюралевую лестницу. С ее помощью нет, ничего проще перебраться через забор. Надо только подыскать подходящее местечко, где перелезть. Но слишком утруждать себя он не стал. Это было ни в его правилах. Да и ночь такая, что даже все дворовые собаки сейчас спят.
Он приставил лестницу к забору, залез. Перебрасывать на другую сторону лестницу не стал. Придерживаясь руками за металлическую кромку рифленого листа, спрыгнул вниз, и с минуту прислушивался к непонятным звукам, доносившимся из тенистых кустов. И только подойдя ближе, увидел там сидящего на скамейке человека. Надо быть полным идиотом, чтобы не понять, для чего он там. Подойдя ближе и заглянув в усатое лицо, он узнал того мента, который охранял его парней возле «Фольксвагена». Та самая усатая рожа. Теперь вопрос заключался в том, один ли он здесь, или с ним еще те двое, которые испортили ему прекрасное общение с милой вдовой. Если они здесь втроем, то с его стороны было большой ошибкой лезть вот так напролом.
И он остановился за спиной у спящего Грека, призадумавшись, как поступить. Нейтрализовать этого усача, ему не составит особого труда. Рука скользнула в карман, где лежал нож с выкидным лезвием. Чтобы нажать на кнопку, не потребовалось большого усилия. И остро отточенное лезвие, отполированное до блеска, стремительно выскочило из ручки.
