Владимир Колычев - Воровской ход
И Куприян платит. Правда, не так жирно, как хотелось бы. Всего десять процентов со всех своих наваров завозит, и приходится соглашаться, а о законной половине – только мечтать. Куприян хозяин положения, и Каучук ничего не может с ним поделать. Впрочем, он всем доволен. Десять процентов со всей бандитской добычи – это более чем серьезные деньги. И еще воровские общины отстегивают. Каучук следит за этим строго, для этого у него есть мобильник, а если вдруг очень нужно, он может съехать с тюрьмы на денек-другой.
А Куприян, в свою очередь, имел доступ к нему в камеру. Мог вот так просто зайти на тюрьму, перетереть с «кумом» и в его сопровождении зайти в воровскую хату.
И сегодня он здесь. Каучук недовольно глянул на мобильный телефон, лежавший на столе, – лучше бы Куприян позвонил ему, но, видно, у него важный к нему разговор.
– Я тут решил до пятнадцати копеек воровскую долю поднять, – сказал он с глубоко спрятанной насмешкой.
Да, Куприян согласен с тем, что Каучук очень серьезная личность, но при этом он ставил себя выше – потому что за ним деньги, и ему решать, сколько и куда отстегивать. И этим решением он мог запросто купить самого Каучука. Мог, поэтому и притаилась в складках его губ едкая насмешка.
– И чего ты хочешь? – Каучук не сомневался в том, что взамен ему придется пойти на какие-то уступки.
– Воровскую корону! – пристально глядя на него, сказал Куприян.
– Всего-то? – мрачно усмехнулся Каучук.
Слишком опасный обмен предлагал ему Куприян. С короной вопрос, в принципе, решить не так уж и сложно. Он мог найти людей, которые подпишутся за Куприяна, и свое собственное слово весило немало. Время нынче такое, что «апельсинами» никого не удивишь, одним вором-скороспелкой больше, другим меньше… Но при этом Куприян мог сильно облажаться под обретенной короной, и пятно позора тогда ляжет на Каучука. Кроме того, с воровским титулом Куприян мог забить на него самого, создать свой воровской «общак» и переключить на него все выплаты со своих доходов. У разбитого корыта Каучук не окажется, есть и другие источники наполнения, но налито в корыто будет мало-мало…
– А что не так? В зоне я был, воры меня знают, уважают. Живу по законам, на «общак» засылаю.
– На «общак» половину засылать надо, – покачал головой Каучук.
– Ты, Виталий Михайлович, эти фантазии брось. Никто и нигде половину на «общак» не засылает, максимум «десятина», а в минимуме – выкладывают с прибором. Но мы же с тобой воры, мы понимаем, что так нельзя…
– А разве ты вор?
– Ну, не бандит же… – скривил губы Куприян. – Если я по воровским законам живу, кто я?
– Ты сам своими бригадами рулишь. Это раз. Бизнес у тебя свой. Это два. Дальше перечислять?
– И что? Покажи мне правильных воров, которые без греха?
– В зоне ты бойцом был. Это уровень, но не положение. На положении ты не стоял, даже за бараком не смотрел.
– Какой барак?! – возмутился Куприян. – За мной весь город!
– Это не то… За Егорычем, например, вся зона, там у него все строго по молитве. И то ни о какой короне разговора нет.
– Я не понял, ты с кем меня равняешь? – вздыбился Куприян. – Кто такой Егорыч? А кто такой я!
– Егорыч на положении. Зона за ним, крепко за ним. Но ему еще рано в закон, и он это понимает.
Честно говоря, не думал Каучук, что Егорыч сможет взять под себя зону в Камушках, хотел избавиться от него, поэтому и сбагрил на сторону. А пацан выдюжил, поставил на понятия отъявленных беспредельщиков, объявил воровскую власть. Непросто ему пришлось, много подводных камней было на его пути, зато сейчас, после четырех лет становления, все у него на мази. Власть крепкая, и зэки не голодают. В прошлом году «хозяин» попытался пайку заключенным урезать, так Егорыч зону разморозил. До реального бунта дело не дошло – начальник лагеря вовремя включил задний ход, но зона на дыбах стояла… Большое дело сделал Егор, он сейчас реально в авторитете, но за корону и разговора нет.
– Егорыч, Егорыч… А ведь он мой враг… – в гнетущем раздумье проговорил Куприян. – А Леон был его другом.
– Что было, то было.
– Да нет, все еще впереди! Сколько ему мотать осталось?
– Год.
– Это если по звонку?
– А он только по звонку и может…
– Да ладно тебе, Виталий Михайлович. Все течет, все меняется. Никто не предъявит ему, если он «по условке» выйдет.
– Предъявят. Когда разговор о короне зайдет.
– А ему это нужно?
– Нужно, – уверенно сказал Каучук.
Егорыч сделал свой выбор и твердым шагом шел к своей цели. Медленно шел, но верно.
– Молодой он еще, рано ему в закон. А мне в самый раз. Может, мне на положение встать, а? Оформлюсь на полгода в Камушки, ты, Виталий Михайлович, сделаешь прогон на мое положение…
– А как же Егорыч? – нахмурился Каучук.
– А с Егорычем я решу. Ты не забывай, он мне враг, и я не хочу, чтобы он мне за Леона предъявил. С Егорычем, считай, решили. Ты скажи, вставать мне на положение или нет? – с кривой усмешкой спросил Куприян.
Каучук немигающе смотрел на него. Он понимал, что Каучук не отступится от своего и все сделает по-своему…
Массажи бывают разные – лечебные, спортивные, косметические. Но самый лучший и дорогой – массаж эротический. И если есть желание, салон «Мессалина» откроет дверь всем страждущим. Всем, у кого есть деньги…
Ника лежала на массажном столе, а миловидная шатенка мягкими, нежными движениям массировала ее спину…
И массажные комнаты в этом салоне, и сауна. Все у нее на уровне, все под контролем, только это почему-то не радует.
Она вышла из салона, села в свой новенький «триста двадцатый» «БМВ». Она могла позволить себе такую роскошь. Так же, как и трехкомнатную квартиру в центре города. Квартиру, в которой она жила с Вальком…
Четыре года они вместе, а он все так и оставался Вальком. В том смысле, что застрял на уровне мелкой сошки.
Не повезло ему в большой войне за город. Базилий точку за ним закрепил, но заставил идти на баррикады. Леоновские пацаны не хотели отдавать Промышленный район без боя, Базиль сунулся туда со своими пацанами, но дорого за это поплатился, до сих пор по больницам кочует – с тяжкими последствиями после пулевого ранения в голову. А Валька ранили в коленку, он теперь всю жизнь хромать будет. Но Валек хоть хорошо пристроился, он как бы смотрит за бизнесом, который ведет Ника под крышей куприяновской братвы. Как бы… На самом деле она сама тащит этот воз. И если вдруг какие-то проблемы, напрямую обращается к Турку, который занял место Базилия. Ну, иногда Валек и примет участие, а так он в основном дома пропадает. Вот и сейчас он дома.
– Как дела? – спросил Валек, не отрывая глаз от телевизора.
– Пока не родила.
– Ну, это всегда успеется…
– Да, мне сегодня сказали, – усмехнулась она.
– Кто сказал?
– Да заезжал тут один…
– Что?! – взвился Валек.
– В смысле, в салон заезжал, к девочкам…
– Ну, если к девочкам… А то смотри у меня! – пригрозил он ей кулаком.
– А если вдруг, то что? – язвительно усмехнулась Ника. – Что ты мне сделаешь?
– Убью!
– Не убьешь. Тебе Куприян башку за меня снимет. Да и кому ты нужен без меня?
– А вот не надо! – Валек резко вскочил, но неудачно встал на больную ногу, скривился и снова опустился в кресло.
– Сиди уже! – Ника небрежно махнула рукой и отправилась на кухню.
Когда рыбный пирог был готов, Валек пришел на запах – с бутылкой коньяка в руке.
– Как насчет немного выпить? – игриво спросил он.
– Наливай!
Одна бутылка опустела, Валек принес вторую.
– Споить меня хочешь? – захмелев, улыбнулась Ника. – Только у тебя ничего не получится! Да, я такая! Я парня из армии жду.
– Может, из зоны? – серьезно спросил Валек.
– А если из зоны, то что?
– Егорыча?
– А если да?
– Он не выйдет.
– Почему?
– Егорыч выйдет, мстить Куприяну начнет. А кому это нужно?
– Он что, его заказал?
– И его заказал… И тебя…
– И меня?! – сошла с лица Ника.
– Куприян все помнит, – вздохнул Валек. – И как ты меня с Мироном сдала, помнит, и как Варенца подставила…
– Не было ничего такого!
– Было. И ты сама знаешь, что было… И еще за «крысятничество» с тебя могут спросить, – немного подумав, добавил копоти Валек.
– Что?!
– Думаешь, Куприян не знает, сколько денег прилипает к твоим рукам?
– Не может он знать… – в растерянности пробормотала она. – И не прилипает ничего!
– Прилипает. И с тебя за это могут спросить. А могут и не спросить… Короче, братва тебя перед выбором ставит.
– Перед каким выбором?
– Это очень серьезный выбор. – Взгляд у него заледенел.
Ника почувствовала, как почва уходит у нее из-под ног. Неспроста Валек предложил ей выпить. Он собирался резать по живому, а коньяк должен был стать анестезией.
То ни слуху, ни духу, то вдруг явление собственной персоны. Егор смотрел на Нику со снисходительной насмешкой. Явилась – не запылилась.
