Владимир Колычев - Блатные псы
– Один в морге, трое под следствием.
– Трое?
– Один из них может показать на Никиткина.
– А ты здесь?
– А я здесь. К тому же вины за ним особой нет, так, ствол незаконный и липовая «ксива», за это особо не ухватишь. А ему легче срок малый отсидеть, чем Никиткина сдать.
– Он здесь, в СИЗО?
– В СИЗО, но не здесь.
– Сюда его надо! – загорелся Лукомор.
– Не в моей власти.
– Я из него всю душу! – Вор поднял руки и сжал кулаки.
– Я не против… – усмехнулся Одинцов. – Я даже за… Он бывший мент, его сюда, ко мне загонят… Если договориться…
– И что ты ему здесь сделаешь? Допрос устроишь? Этого мало. Тут реальный разбор нужен, братва постанову должна дать. А какая у тебя здесь братва? Чушье какое-то! – Лукомор презрительно скривился, глянув на дверь.
– Ну, можно и в общую камеру сплавить… Только сначала договориться надо.
– Так в чем же дело?
– Это непросто. Даже в обычной ситуации очень непросто, а у меня ситуация, сам видишь, какая. И еще Никиткин руку на пульсе держит. И палец на курке… Ты думаешь, почему меня сюда загнали?
– Да знаю, «кум» говорил, Фраер стравить нас хочет… Он реально руку на пульсе держит… Обрубать ему клешни надо… Здесь их ему и обрубим…
Одинцов хмуро кивнул. Он к вору в друзья записываться не собирался, но в союз с ним вступить обязан. Сейчас у них одна цель – свалить Никиткина. Ну а мирное существование в будущем – почему нет?..
Глава 16
Юля вышла из машины и с высоко поднятой головой направилась к больничному корпусу. Она не разглядывала проходящих мимо мужчин, поэтому и Гришу не заметила. Он даже хотел, чтобы она прошла, не заметив его, но все-таки окликнул ее.
Юля остановилась с таким видом, как будто услышала голос откуда-то из потустороннего мира.
– И что ты здесь делаешь? – спросила она, оторопело глядя на него.
– Погулять вышел. Сама видишь, какая нынче погода, – шутливым тоном проговорил он.
Гриша уже практически выздоровел, а у майора Одинцова – сплошной регресс. В СИЗО его перевели… А ведь судья мог изменить меру пресечения. Мог, но не изменил – как будто его сам Никиткин за бороду держал.
Фраер, похоже, всем сел на голову, никто и слушать Одинцова не хочет. Виноват, и точка… А если не хочешь в это верить, жди киллера. Такого же неуловимого киллера, который застрелил Гударева. Убийцу так и не нашли.
Областной УБОП по этому делу работает, след Лукомора ищут, а в сторону Никиткина даже не смотрят… Как будто сговорились все…
Ожогин пытается докопаться до истины, но не получается у него. Надо подключаться, вместе они обязательно что-нибудь придумают.
– Я не знаю, какая у вас там погода, товарищ старший лейтенант, а постельный режим никто не отменял.
– Постельный? С кем? – лукаво сощурился Кустарев.
– Ну, если есть желание, могу объяснить, – повеселела Юля.
– В палате?
– В палате!
– А может, дома?
– Ты серьезно? – задумалась она.
– Люди на фронт из госпиталей сбегали, а я всего лишь домой. В окопы постельного режима.
– Ты знаешь, мне нравится твое настроение, – заинтригованно кивнула Юля.
И в этот момент Гриша увидел гражданку Каштанову.
Откуда она взялась, он не понял, но увидел, как она разгоняется, направляясь к худосочному светловолосому мужчине в мятом белом пиджаке. Он стоял возле черного «Мондео» – в эффектной позе, игриво положив руку на открытую дверь, и Ирина Степановна перла на него как бык – с явным намерением забодать свою жертву.
А причина ее гнева стояла рядом с мужчиной – в виде женщины в голубенькой шапочке медсестры. Немолодая женщина, пухлая, полнощекая, с яркими живыми глазами. Но и мужчина был уже в годах.
Его «Форд» был припаркован через машину от Юлиного «Сузуки», и этим грех не воспользоваться.
– Реалити-шоу заказывали? – спросил Гриша, хватая ее за руку.
– Какое шоу? – не поняла она.
– Оно уже началось! Поэтому, пожалуйста, без разговоров! Машину открывай!
Каштанова была слишком увлечена своей целью, чтобы замечать кого-то. Светловолосый завороженно смотрел на нее и тоже не видел, что происходит вокруг.
– Ну и что это значит? – возмущенно взревела Ирина Степановна. Похоже, она собиралась схватить медсестру за волосы.
– Ира, неужели ты ничего не поняла? – стараясь сдерживать злость, сквозь зубы спросил мужчина.
Кустарев открыл правую заднюю дверь, по сиденью переместился к левому окошку, опустил его и услышал гневный голос:
– Хочешь сказать, что эта крашеная сучка лучше меня?
– Ира, я хочу сказать только одно, не надо устраивать здесь сцену! – раздраженно потребовал светловолосый.
– А ты с этой сукой здесь ничего не устраиваешь?! – Каштанова пыталась испепелить свою соперницу взглядом, но это у нее не получалось, и она грозила ей крепко сжатым кулаком.
– Ваня, я пойду? – Медсестра нежно провела рукой по плечу мужчины, одновременно глянула на Каштанову со злостью. Будь у нее сейчас в руке шприц с ядом, она бы с удовольствием всадила его в Ирину Степановну.
А мужчину звали Ваней. Уж не тот ли он Ванек, о котором говорил Прошник?.. Не факт, что Прошник с этим Ваньком зажигали в сауне с Кирой, скорее всего, не было ничего такого. Просто человек так устроен, в своих вымыслах он отталкивается от фактов из реальной действительности. Был в жизни Прошника Ванек, и он вкрутил в свои бредни его имя.
– Вечером заеду, – влюбленно глянув на медсестру, пообещал Ваня.
На Каштанову же он глянул как на досадное недоразумение, от которого невозможно избавиться.
– Вечером заедешь?! За этой?! – вскричала Ирина Степановна.
– Ну, люблю я ее, понимаешь? – качал он головой, глядя на нее.
– А как же я?
– Извини.
– Извини?!. Я за него в петлю готова, а он – извини!
– В какую петлю, Ира?
– А ко мне из полиции приходили! Спрашивали! Я про тебя и слова не сказала, как ты и просил!
– Я просил? – сквозь зубы процедил Иван.
– Да, ты просил! И я знаю, почему!
– Не знаешь ты ничего… – нервно оглянулся по сторонам мужчина.
Гриша вовремя переключил все свое внимание на Юлю, которая сидела рядом с ним и держала его за руку. Держала как больного, который с тихого помешательства, если его не успокаивать, мог впасть в буйство. Похоже, она так ничего и не поняла…
Зато сам Кустарев прекрасно все понимал. Именно об этом Ваньке и говорил Прошник. Они были знакомы, возможно, водили дружбу. Может быть, пьянствовали вместе, в компании с Каштановой. Возможно, Прошник решил воспользоваться таким знакомством и пришел к Ирине Степановне в кафе, чтобы опохмелиться у нее на дармовщинку. Может, она угостила его по знакомству раз, другой, а потом возмутилась, когда он пожаловал к ней в очередной раз. Но пожаловал он тогда к ней вовсе не для того, чтобы выпить на халяву. Он шел по следу Одинцова…
И еще Кустарева напрягала медсестра, которая только что покинула Ивана. Возможно, она и навела киллера на Гударева – дала координаты, объяснила, как выйти на палату…
– Я все знаю! – взвизгнула Каштанова.
– Просто ты не так все поняла… – Иван закрыл глаза, лишь бы только не видеть ее.
– Что я не так поняла?
– У меня с Аллой дела… Мне нужно решить с ней вопрос… Поэтому я должен с ней сегодня встретиться… Это не любовь, это видимость. Но я должен эту видимость создать…
– Что-то я тебя не пойму! – Каштанова поднесла к голове растопыренную ладонь, большим пальцем коснулась виска.
– С тобой у меня не видимость, с тобой у меня все по-настоящему…
– Правда? – вмиг растаяла Каштанова.
– Мне кажется, здесь не место для разговора. Поехали ко мне.
– Ну, мне надо тут к одной… Я сейчас!
Ирина Степановна хотела уйти, но Иван схватил ее за руку и что-то сказал на ушко. Она заулыбалась и села к нему в машину.
– Давай за руль! – скомандовал Кустарев. – За ними поедем!
– А ты не увлекся, дорогой?
– Ты ничего не понимаешь… Эти люди подставили Одинцова! Теперь я точно это знаю!
– Эти?!
– Если на них нет вывески «бандито-гангстерито», это не значит, что они – законопослушные граждане…
– Ну, как скажешь.
Гриша дождался, когда «Мондео» подъедет к шлагбауму, только тогда дал команду ехать за ним.
– Есть, товарищ старший лейтенант! – шутливо отозвалась Юля.
Они выехали с территории больничного комплекса, и она какое-то время улыбалась себе под нос, ее забавляла эта ситуация. Но вдруг она вытянулась в лице.
– Постой! Тот человек, которого убил киллер, как-то связан был с тем, что случилось с Одинцовым! А вдруг этот белобрысый – тот самый киллер? У тебя есть пистолет?
– Нет.
– А если он сейчас заметит нас, остановится, подойдет к нам с пистолетом?
Притормаживая, машина вдруг съехала на крайнюю левую полосу. Гриша понимал ее страх, но мог ли он осуждать Юлю за это? Если белобрысый Иван и впрямь убийца, то ситуация действительно серьезная. Все могло случиться, уж кому, как не ему, это знать…
