Владимир Колычев - Дорога дальняя, казенный дом
— В том-то и дело, что у тебя есть Вадим… Почему ты думаешь, что ребенок от меня?
— Он считает, что нам рано иметь детей. И требует, чтобы я предохранялась. Пока таблетку не проглочу, он и близко ко мне не подходит…
Это было чистой воды вранье. Вадим очень хотел ребенка. А о том, что она пользуется гормональными препаратами, даже не подозревал. Хотя, может, и догадывался. Не совсем же он дурак…
— А ты от меня этого не требуешь… С тобой я забываю обо всем… И вот результат…
— Ты уверена, что ждешь ребенка от меня?
— Как в том, что сплю с тобой… Нет, ты можешь послать меня куда подальше. Я, конечно, обижусь. Но плакать не буду… И Вадим ничего не заподозрит. Если наш сын родится похожим на тебя, значит, он будет похож и на него. Так что никто ничего не заподозрит…
— Но ведь я буду знать, от кого ребенок… Сын. Ты говорила про сына… Ты уже знаешь, что будет сын?
Алтынов был помешан на сыновьях. Особенно на законнорожденных. На этом Олимпия и строила свой расчет.
— Да, я уверена в этом. Правда, пока что на интуитивном уровне. УЗИ еще ничего не может показать, срок-то ранний…
— Да, ошарашила ты меня…
— А ты не волнуйся. Все в порядке… Я уже поняла, что не нужна тебе. Что ж, буду жить только с Вадимом. Рожу ему ребенка. Пусть он воспитывает своего… гм… братика…
— Хочешь сказать, что мы больше встречаться не будем?
— А зачем это мне?.. Извини, но инстинкт матери — сильная вещь. И с каждым днем он становится крепче. Меня уже тяготит наша с тобой незаконная связь. Мне нужна уверенность в завтрашнем дне. И если ты отказываешься от меня, то мне придется целиком посвятить себя Вадиму…
— Но я не отказываюсь от тебя.
— Да, но Вадим рано или поздно обо всем узнает. Тогда я останусь и без него, и без тебя. А я, не забывай, жду ребенка. И мне без семьи никак нельзя…
— Хорошо, я поговорю с сыном… С Вадимом… Попробую ему все объяснить… Скажу, что люблю тебя…
— А ты меня любишь?
— Да, конечно… Не думаю, что он меня поймет… Но ведь ты хочешь остаться со мной, а не с ним?
— Пока да… А что будет на четвертом месяце, не знаю… Ты должен понимать, что беременные женщины капризны. Так что ты должен поговорить с Вадимом в самое ближайшее время. Не понимаю, что тут такого. Ты же самый решительный из мужчин, которых я когда-либо знала. О твоей решительности легенды ходят…
— Ну, бизнес и дела семейные — это не совсем одно и то же… Но так уж и быть, я поговорю с Вадимом. В конце концов я могу отправить его в Москву, в институт стали и сплавов. Куплю ему квартиру, дам денег… Много денег… Только вряд ли я смогу откупиться от него. Я же знаю, как он любит тебя…
— Да, но каждый должен воспитывать своего сына. Он еще молодой, у него еще будут дети…
— Да-да, так я ему и объясню… Да, задала ты мне задачку…
— Эту задачку ты задал себе сам. Когда взял меня на яхте… Да, я тебя спровоцировала, но ведь ты сам этого хотел…
— Что было, то было… Чему быть, того не миновать… Извини, мне уже пора. Я и без того опоздал на встречу с мэром…
— Кто такой мэр по сравнению со мной!
— Ну, человек он, конечно, нужный. Но по сравнению с тобой он действительно никто… Но ехать все равно нужно…
— Я понимаю…
Вадим уже должен был вернуться из института. Но Олимпию это нисколько не напрягало. Он, глупый, верил ей. И в мыслях у него нет, что жена может ему изменять… Как будто она не изменяла с ним Толику…
Олимпия приняла душ, взялась за фен, чтобы высушить волосы. И в этот момент со стороны входных дверей послышался шум.
В квартиру ворвался Вадим. Оттолкнул плечом выходившего из дома Алтынова, влетел в комнату, где перед зеркалом голышом сидела Олимпия.
— Скоты! Сволочи! — взревел он.
— Вадим, я тебе сейчас все объясню… — начал было побледневший Иван Александрович.
Но Вадим не стал его слушать.
— Да пошли вы все! — крикнул он.
И выбежал вон из квартиры. Теперь он все знал. Теперь все встало на свои места… Глядя ему вслед, Олимпия лишь облегченно вздохнула. Она была растеряна. Но не жалела о том, что произошло…
3
Вадим был бы только рад, если бы вдруг грянул гром и поразил его молнией. Кары небесной заслуживали предатели — Олимпия и человек, который назывался его родным отцом. Но Вадим сам хотел умереть. Уйти в мир иной, чтобы не чувствовать ни боли, ни горечи разочарования…
Но не было грома с небес. И машины останавливались, как назло, когда он переходил дорогу… А сам он бросаться под машину не хотел. И под поезд тоже. Он же не Анна Каренина. Хотя страдает не меньше…
В какой-то момент он понял, что ноги несут его домой. Стоп! Больше у него нет дома. Ноги его не будет в квартире, которую подарил ему на свадьбу Алтынов. И машина ему триста лет не нужна!.. Вадим отправился домой к родителям. Там для него всегда открыты двери…
Он с разгону бухнулся на кровать в своей комнате. Когда-то он здесь спал с Лимой… Но больше ее нет. Умерла Олимпия. Да и он сам как неживой…
Но ведь и эта квартира — фактически подарок Алтынова. Без его участия родители никогда бы не получили ее от города… Алтынов же не умер. Он живет. И спит с Олимпией. И наверняка считает, что имеет на это право. Ведь он так много сделал для Вадима. Как говорится, за все нужно платить… Что ж, пусть он спит с Лимой, если она этого хочет. Пусть делает с ней что угодно. Но Вадима дурить не надо! Он больше не зависит от этого подлого буржуя! Никаких больше подачек от него!..
Вадим выбежал из дома. Хотел поймать такси. Но передумал. Ведь ему придется расплачиваться деньгами, которые он получал от Алтынова. А деньги у него есть — что-то около пяти тысяч рублей в бумажнике… Все, нет уже денег. Бомж, которому он их отдал, даже дар речи потерял. Даже не предложил потратить их вместе. А Вадим, пожалуй бы, не отказался раздавить с ним пузырек, возможно, и не один… Но бомж не стал звать его в свою компанию, а у него уже нет ни копейки, чтобы самому купить бутылку. Есть только кое-какая мелочь — как раз хватит на троллейбус.
Мама так и осталась работать на автостоянке, хотя могла бы обойтись и без этого. Но, видимо, в отличие от сына своим житейским умом она понимала, что все хорошее когда-нибудь кончается, поэтому и не спешила бросать работу. Где она потом что-либо найдет с ее инвалидностью?..
Она была на месте. Сидела в сторожке, смотрела телевизор.
— Сынок, да на тебе лица нет! — всполошилась она. — Что стряслось…
— Да так!.. Где ключи от нашей старой квартиры?
Вадим знал, где отныне он будет жить. Знал, как будет зарабатывать на жизнь. Он возвращается в прошлое, где нет ни Олимпии, ни Алтынова…
— Да что это с тобой? — не на шутку встревожилась мама. — Какая старая квартира? Город ее забрал!.. Ты что, забыл?
Действительно, в их убогой малосемейке уже давно живут другие люди. Жилье-то муниципальное… Как он мог об этом забыть? Неужели ум за разум зашел?
— Да, тогда я здесь переночую… Мама, ты домой иди, я тебя подменю…
— Да что это на тебя нашло? Сдурел ты, что ли?
— Нет, все нормально… Просто я не хочу больше зависеть от Алтынова!
— Может, ты все-таки расскажешь, что случилось?
— Случилось! Катастрофа случилась!.. Что именно, не скажу… Нет, скажу, но не сейчас. Мне нужно собраться с мыслями…
— Что ж, не хочешь говорить, не надо… Но я думаю, с мыслями тебе лучше дома собраться…
— Нет, лучше здесь… Здесь я при деле буду… Не бойся, дров не наломаю. И тебя не подведу… Иди домой, отдыхай. А я за тебя побуду. Ругать же тебя за это не будут. Я здесь как бы свой…
— Да ругать-то не будут… Но может, я лучше с тобой останусь?
— Нет, мне сейчас одному побыть надо…
— Ну, побудь…
Мама сильно сомневалась в том, что его можно оставить одного. Но все же ушла домой. Правда, пообещала до темноты вернуться.
Вадим остался в сторожке один… Как же все-таки здорово он жил раньше, до того, как встретил Олимпию. Спокойно учился в институте, спокойно подрабатывал, спокойно любил Анжелу… Спокойно ее любил, совсем не так бурно, как Олимпию. Зато с ней было тепло и уютно. Они бы поженились. Не было бы у них медового месяца на Кипре, зато Анжела бы не наставляла ему рога. Потому что она создана для семейной жизни. А Олимпия — наглая и корыстная стерва. Даже неважно, для чего она создана. Вопрос в том, кто ее создал вообще. Уж не сатана ли…
На стоянку заехала машина. Знакомая «тройка». Капитан Корбут. Может, уже и майор… Вадиму казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как он уволился с работы.
Машина заняла свое место. Из нее вышел мужчина в теплой камуфляжной куртке. Так и есть, Корбут. А капитан он или майор — пока он вплотную не подойдет, не разберешь. Зеленые звездочки для того и сливаются с накладными погонами, чтобы враг издалека не разобрал, какого звания перед ним противник. Офицеров убивают в первую очередь… Но Вадим не враг. И убивать никого он не собирается. Сейчас он поздоровается с Максимом, еще раз поблагодарит его за тот случай с Толиком… И надо было Вадиму связываться с тем уродом тогда, чтобы получить рога сейчас…
